Алексей Нарышкин: Сан Саныч Пикуленко в «Утреннем развороте». Здравствуйте!

Александр Пикуленко: Доброе утро!

Алексей Соломин: Сан Саныч, мы обозревали российскую прессу, и там писалось о том, что могут ввести новый этап санкций. Если европейцы будут вводить что-то новое, то мы можем запретить уже ввоз промышленных товаров из стран, применивших санкции, и в том числе называется, пока только как вариант, запрет на ввоз импортных автомобилей.

А. Пикуленко: Я здесь вижу две стороны. Ну, запретят нам ввозить машины европейского производства.

А. Нарышкин: И американского, наверное.

А. Пикуленко: Да. Но вы понимаете, как мы будем считать? Есть Chevrolet, который произведен в Корее. Есть Volkswagen, выпущенный в Южной Африке или Renault, произведенный в Колумбии.

А. Соломин: А если Mercedes произведен в Калининграде?

А. Пикуленко: Да, только BMW, который произвели в Калининграде, мы как будем считать?

А. Нарышкин: Сан Саныч, а если действительно примут такое решение, то каких марок мы лишимся?

А. Пикуленко: Тех, которые никогда не собирались, и не будут собираться на территории Российской Федерации. Например, это Rolss-Royce, Bentley, Ferrari, Lamborghini. Mercedes еще, кстати. У нас нет завода по сборке легковых автомобилей. Правда, это можно быстро наладить в Нижнем Новгороде.

А. Нарышкин: Я себе представил, как у нас Lamborghini будут собирать где-нибудь под Тулой.

А. Соломин: Получается, как и с продуктами: в первую очередь уходит премиум-класс.

А. Пикуленко: Конечно. Мы еще лишимся Jaguar Land Rover, хотя я не понимаю этого, поскольку им владеет индиец. Наоборот, индийская буржуазия эксплуатирует английский пролетариат теперь.

Есть вторая сторона этого вопроса. Если нам запретят сюда что-то привозить, то у нас нет локального шлейфа комплектующих. Мы не обладаем нужными технологиями. Давайте признаемся откровенно, но разработать самостоятельно мы не можем. Вот возьмем фирму Bosch. Она такие деньги вкладывает в разработку, которую потом предлагают всем, что вряд ли кто-то… Нет структур таких и нет такой школы.

Поэтому я боюсь, что мы замрем. У нас ведь уже были такие ситуации. Был рывок после Второй мировой войны, когда мы, получив технику, получив технологии, быстро наладили производство вполне современной техники. Я сейчас беру автомобильную тему, далек я от всех атомных бомбо-самолетов. А вторая волна была тогда, когда мы получили Волжский автозавод. К нему мы получили технологии. Шлейф производства всего.

Дальше началась интересная история. Мы, например, не могли освоить свои пластиковые вещи. Технологии нам не давали, и мы были вынуждены действовать через Югославию. Краска «металлик» к нам шла через Югославию. И даже когда наш Волжский автозавод осваивал ВАЗ-2108, наши стеклодувы не могли освоить изогнутые боковые стекла. Мы их покупали первое время в Швеции.

Я боюсь, что это приведет к такой себе Кубе, когда мы будем ездить на очень старых машинах. Технологии, которые есть на сегодняшний день, мы можем получить. Дальше развития этих технологий не будет.

А. Соломин: Правильно я понимаю, что все-таки машины, которые собирают здесь, даже из привозных комплектующих, останутся?

А. Пикуленко: Вот этого я не знаю. Я не знаю, что творится в черном ящике головы начальства. У нас единственный автомобиль, который более-менее укомплектован отечественными комплектующими, это Datsun On-Do.

А. Нарышкин: Кто?

А. Пикуленко: Datsun On-Do. Если тебя убивает название и вызывает ненужные ассоциации, как знатока русского языка, то следующий будет называться Mi-Do.

А. Нарышкин: Остановитесь (смеется).

А. Соломин: Я как-то был на одном из наших российских автомобильных заводов, который делает европейские машины, и меня поразило то, что они для одной из марок целой линейки осваивают производство дверей машин. Если в детали не вдаваться, то раньше они делали только коробки для машин.

А. Пикуленко: Мы не делаем современной автомобильной электроники.

А. Соломин: Да и стекла даже не всегда есть.

А. Пикуленко: Вот я почему и говорю так. У нас ВАЗ обновил оборудование и теперь льет шикарные стекла. Но как только касается вопрос, например, поршневых колец, форсунок и прочих вещей, то мы покупаем большинство комплектующих на Западе у специализированных фирм. Там, где сосредоточены головы, где работают над этим каждый день, где со всего мира собирают лучших и двигают это вперед. Конечно, мы можем вступить в эту конкуренцию, и я буду счастлив, наверное. Потому что свои головы мы найдем. Где мы найдем столько денег, поскольку надо догнать и перегнать, заглянуть вперед.

Вот у нас Владимир Пирожков заглянул вперед, создавая в конструкторском бюро летающий автомобиль. Но что-то я не вижу радостной поддержки ни со стороны бизнеса, ни со стороны государства этой хорошей темы.

А. Нарышкин: Нам нужен летающий автомобиль?

А. Пикуленко: Я считаю, что да.

А. Нарышкин: И где на нем летать?

А. Пикуленко: На севере, например. Вот из города Анадырь слетать по окрестностям. Или из города Певек. Или город Тикси. Нужна некая инфраструктура, созданная государством, и нужен частный бизнес, который поставил бы на крыло это все. Если бы мы это сделали первые в мире, то тогда я бы говорил, что это прорыв, это технологии…

Честно скажу, все это меня очень пугает. Ведь уйдут производители, а что останется? Не привезет же нам никто. Ну, или Китай привезет, и мы будем ездить на китайских автомобилях, нам не привыкать. Без автомобилей мы, конечно, не останемся, а останемся на несколько другом качестве продукта.

А. Соломин: Купите себе Калину.

А. Пикуленко: Никогда. Дело в том, что я перерос по достатку, по внутреннему само восприятию, автомобили этого класса.

А. Нарышкин: Это все риторика. Когда не будет западных автомобилей, а будут только восточные, то вас «поломают» и пересядете вы, как миленький.

А. Пикуленко: Алексей, у нас 40 миллионов автомобилей. И поверьте мне, что я восполню свои некие технические навыки и привлеку друзей, с которыми когда-то занимался спортом.

А. Нарышкин: Вы сами соберете иномарку?

А. Пикуленко: Мы сумеем приспособить к Jaguar детали от существующих на тот момент автомобилей, выточим, закалим. Нам не привыкать (улыбается).

А. Соломин: Напильниками все умеют пользоваться?

А. Пикуленко: Мы тут уже можем использовать пятикоординатный станок для того, чтобы сделать нужную деталь. Поэтому уже никогда я не буду на Калине. Это вопрос принципиальный. Я буду ездить на старом Jaguar, пока хватит сил и возможностей, но буду ездить все-таки на Jaguar. Это к примеру.

А. Соломин: Россия встанет с Калины.

А. Пикуленко: Россия сядет на Калины и счастья будет очень много. Я не против. У каждого свой выбор. Но я себя как-то в этом не вижу.

Но я хотел бы сказать, что заканчивается советский автопром. Мы потеряли автомобили Москвич, ЛуАЗ, Волгу, Чайку, ЗИЛ, ИЖ.

А. Соломин: Волга – все?

А. Пикуленко: Конечно. На Горьковском заводе прекращено легковое производство собственных автомобилей. Так вот теперь пришло сообщение о том, что Запорожский автозавод… Завод, который прошел путь от мастерской по изготовлению сельхозоборудования, потом это был комбайновый завод «Коммунар», и только затем он стал Запорожским автомобильным заводом. Он сделал массовый автомобиль Запорожец.

А. Нарышкин: Сан Саныч, вы определитесь. Вы либо ненавидите советский и российский автопром, или вы переживаете, что все разваливается.

А. Пикуленко: Я в какой-то мере жалею о том, что не выживают заводы. Я очень жалею, что не стало завода Москвич, на котором я провел не самые худшие годы своей жизни.

А. Нарышкин: Ну, если он ничего не может сделать интересного.

А. Пикуленко: Да, к сожалению. В данном случае я просто сожалею, что не будет такого замечательного Запорожского автозавода и Запорожцы останутся в таких ностальгических мечтах.

А. Соломин: А кто сейчас покупает Запорожец? Действительно эту машину для кого-то можно делать?

А. Пикуленко: Во-первых, они уже давно делали лицензионные машины. Они собирали ЗАЗ Шанс, в девичестве – Daewoo Lanos. Они собирали ЗАЗ Vida – он же Chevrolet Aveo.

А. Соломин: То есть далеко не ту машину, которые мы все знаем.

А. Пикуленко: Да-да. Они собирали автобусы. Да, это уже был не Запорожец. Мотор сзади «кончился» на ЗАЗ-968, потом пошла Таврия, переднеприводная машина. Просто мне не нравится умирание этих заводов. Я как-то ностальгирую по тем временам. Хотя и умерли заводы Trabant, Wawburg, Warszawa из стран соцлагеря. Skoda только выжила. Но в то же время не выжило много других заводов. Поэтому мы теряем-теряем, но что-то и появляется.

А. Нарышкин: Спасибо, Сан Саныч. Ждем вас, когда вы придете отвечать на вопросы.