Нам нужен автомобиль

10 ноября 20:00 2016 by Сергей Асланян

Мои предостережения по поводу излишних надежд на ABS, на полный привод, на зимнюю резину вместо собственной осмотрительности сформулировали встречный вопрос: сколько же процентов людей понимают то, о чем я говорю и в принципе готовы принять к сведению любую информацию? Я предположил, что 4%, исходя из общебиологического уровня концентрации разумных особей среди каждого вида животных. 4% обезьян определяют, куда двигаться всей группе обезьян, всему стаду, 4% волков — как охотится и на кого охотится, 4% слонов в принципе подсказывают, куда нужно двигаться за водой и так далее.

Сегодня с утра вышли результаты нового исследования о том, что общая деградация населения и в целом вектор увядания человеческого разума привел к тому, что 2% людей понимают, что им говорят. Но радостно то, что оба эти  процента составляют как раз основную массу слушателей радио «Эха Москвы», поэтому вы задаете много встречных разумных вопросов, многие из которых могут стать темой для серьезного разговора. В числе прочего из Пензенской области от Александра пришел вот такой совсем масштабный вопрос: «Как вы относитесь к мнению, что человечество становится безумным, производя все больше и больше легковых автомобилей, и уже подошло к тому, что не автомобиль для человека, а человек для автомобиля? Почему бы не всемирно развивать общественный транспорт и такси с максимальным количеством маршрутов и доступностью?».

И вот здесь как раз довольно точно сформулирован посыл о том, что пора все-таки сместить акценты в пользу общественного транспорта, что в Москве сейчас и происходит на фоне транспортной доктрины. Затрагивается косвенно вопрос, куда же двигается автомобилизация человечества и насколько мы укладываемся в русло этой тенденции. Человечество везде разное и автомобильная ситуация тоже везде разная. Если судить о Земле масштабно, то человечество — самый неудачный вид того, что живет на планете. И в принципе ни людей, ни клопов, ни тараканов, ни клещей желательно чтобы не было. Волки, овцы, слоны, обезьяны сами разберутся, они прекрасно без нас проживут. То, что делаем мы не приносит никакой пользы, и в основном лишь уничтожает все вокруг.

Но при всем при том у человечества есть свои какие-то другие проявления, автомобиль одно из них, и везде, в каждой отдельной стране ситуация своя. Зимбабве очень сильно не похоже на нас, хотя понятно, что мы во многом сопоставимы с этой страной или ЮАР, где Нельсон Мандела личным примером показал, что из обезьяны невозможно сделать человека. Если в целом говорить о человечестве, да, автомобиль – зло и с этим нужно что-то делать. Хотя желательно лучше что-то сделать  с вулканами или, например, цунами, но ни один парламент не в состоянии издать постановление о том, чтобы остановить цунами, землетрясение или вулкан, поэтому приходится бороться с тем, что сами придумали.

Придумали автомобиль — боремся с автомобилем.

Был период, когда человечество придумало книгу и боролось с книгой. Очень цивилизованные страны книги жгли , тоже считали, что это зло. Потом были моменты, когда, например, считали, что евреи зло и евреев тоже пытались сжигать. Фирма Bayer, которая сейчас поставляет аспирин на наш рынок, изобрела очень много интересных газов по ущемлению евреев; это была такая специальная работа, порученная фирме Bayer. Да, в истории человечества это было.

Сейчас как-то массово друг друга уничтожать не приходится, поэтому очень интересно поговорить об автомобиле, тем более, что каждый раз, когда затрагиваешь, например, евреев, тут же возникает какой-то шлейф: то ли ты антисемит, то ли фашист, то ли еще что-то. С автомобилем все проще, как только ты начинаешь наезжать на автомобиль, ты скорее всего защитник природы. Даже непонятно при этом или не так важно, зеленый ты или голубой, но примечательно то, что мы с вами всегда будем стоять вдали от этих тенденций.

Во всем мире может быть что угодно. Европа у нас сходит с ума и заявляет разными странами и разными парламентами, что мы через какое-то время откажемся от двигателя внутреннего сгорания: «А вот вообще у нас не будет автомобилей с ДВС, у нас будут ролики, у нас будут здоровые бабушки, летающий ангел со стрелами, у нас будут электромобили никому не нужные и другие альтернативные варианты!». Мы в нашей стране, во-первых, не выживем без автомобиля. Вы видите, как блестяще у нас экономическая ситуация в стране охватывает от Москвы до самых до окраин населенные пункты — электричек нет, автобусов нет, транспорта нет, поездов дальнего следования нет, с самолетами ну еще пока что-то летает, но очень много трудностей финансовых. Поэтому, что бы ни происходило в мире, как бы ни ставился вопрос о том, что пора все-таки пересаживаться в отдельно взятом филиале Ханты-Мансийска под названием «Москва» на общественный транспорт, мы с вами не выживем без автомобиля.

Мы одна из немногих стран, где на такую площадь нет дорог. Недостаток шоссейных дорог в нашей стране по экспертным оценкам составляет 1 миллион километров. У нас есть полмиллиона дорог и нам не хватает еще одного  миллиона. Росавтодор анонсировал свою программу привязки деревень к большой земле пятикилометровыми участками асфальта. 5 километров были взяты, как некая экономическая целесообразная величина; когда деревня находится на дистанции 10 километров, дорогу разворуют до того, как начнут строить, 5 километров еще позволяют на что-то рассчитывать. Так вот, пятикилометровыми участками  посчитав количество деревень, которое находится на этом трагическом удалении от  большой земли, Росавтодор прикинул, сколько же ему потребуется денег и времени. Время вылилось в бесконечность – 261 год для того, чтобы привязать к большой земле те деревни, которые находятся на удалении всего лишь в 5 километров от какой-нибудь асфальтовой дороги.

И у нас не зря на Чукотке запланировано строительство дороги четвертой категории — ее будут строить 30 лет к Берингову проливу и она будет грунтовой. Вот по другую сторону  Берингова пролива асфальтобетон, там климат другой, там все другое, а у нас здесь, как всегда, не повезло, поэтому грунтовка — ну не ляжет у нас асфальт, у американцев ложится, а у нас нет. У них совсем все другое: страна другая, экономика другая и асфальт другой. Поэтому, когда вы ставите вопрос о том, что не пора ли произвести такой социалистический рывок и вернуться опять к  троллейбусу, автобусу, трамваю, метро и такси — нет же. И задача государства, если оно в принципе социально ориентировано, как в Конституции у нас и записано, развивать личный транспорт всеми доступными способами, потому что только личный транспорт, только своя собственная машина позволяет решать хоть какие-то задачи: куда-то доехать, кого-то привезти, что-то доставить, как-то заработать и вообще выжить. У нас страна всю жизнь будет тяготеть к феодальной раздробленности без дорог, и как бы у нас Госдума ни вводила запреты на профессию, запрещая дальнобойщикам автомобили, как бы Минтранс ни пытался привернуть к любому транспортному средству Глонасс, как бы у нас те же самые депутаты ни боролись со шноркелями, лебедками и лифтованными подвесками, именно это предмет борьбы, эти все объекты  для уничтожения и являются фактором выживания целой страны.

Для нас важно, чтобы у нас были внедорожники поднятые над дорогой на несусветный дорожный просвет, чтобы они были с лебедками, чтобы они были со шноркелями — депутаты с этим борются. Нам очень важно, чтобы грузовики имели возможность двигаться по стране круглый год — именно с этим Минтранс борется. Нам очень важно, чтобы у нас была страховая поддержка, именно поэтому страховые компании загоняют в дальние веси отделы выплат и урегулирования, чтобы никто в принципе не мог никогда доползти до справедливого возмещения ущерба, именно поэтому страхование стало у нас косвенным налогом, а деятельность компаний сводится к тому, чтобы деньги получить и ни в коем случае не отдать. То есть получается, что у нас не совпадают наши интересы с государственными, но это не значит, что наши интересы после этого должны быть аннулированы.

Итого в сухом остатке как бы человечество ни тяготело к общественному транспорту, мы находимся на той стадии развития, когда нам еще рано иметь общественный транспорт. Москва показала, что общественный транспорт тоже может быть предметом наказания и если в советскую эпоху скотовоз нужно было ждать 30 минут, то сейчас в результате реформы обновление автопарка, появления системы Глонасс, появления табло, на которых написано, сколько нужно ждать следующего автобуса, интервал все тот же – 30 минут. Изменилась формация, изменилось государство, пришла другая власть — интервал сохранился все тот же самый 30 минут, 30 минут нужно ждать автобус, в том числе и в час пик на конечной станции метро для того, чтобы куда-то как-то приехать.

Поэтому что бы ни менялось в этой стране, только мы до тех пор, пока берем в свои руки решение собственных проблем, можем на что-то рассчитывать, на какой-то результат. Вы абсолютно правильно замечаете, что не автомобиль для человека, а человек для автомобиля, у многих так и есть. Человек служит автомобилю, но и автомобиль воздает должное и служит ему в ответ.

Нашему человеку, нам с вами, автомобиль очень нужен, государству нет. Государству он нужен, как некая экономическая единица для того, чтобы можно было брать деньги за его обладание, за эксплуатацию, за лицензирование, за постановку на учет и прочие раздачи филькиных грамот, а нам с вами — да, чрезвычайно нужен автомобиль, без автомобиля у нас с вами ничего не получится.

Но при всем при том довольно часто в разговорах у нас здесь с вами возникает вопросы о политической партии, о том, что автомобилистов много, о том, что у нас в стране порядка сорока миллионов  транспортных единиц, а на самом деле гораздо больше. Мы в этой статистике не учитываем грузовики и все эти люди, так или иначе, объединены общим горем под названием «государство» и общими задачами. Всем надо доехать, а политическая партия не получается. И не получится никогда никакой политической партии по такому признаку, как наша с вами нужда в автомобиле, не получилось партии пенсионеров, не получилось из Госдумы сыгранная депутатом Похмелкиным Партия Автомобилистов России. Наша с вами разобщенность как раз и позволяет власти делать что угодно, потому что в любой момент каждого можно поставить к стенке и наказать за то, что имеешь автомобиль.

Но автомобиль нам нужен, и если в Европе сейчас происходит отказ от автомобиля, панический прыжок в сторону подальше от автомобиля, потому что автомобиль это якобы не модно, то у нас с вами ничего подобного ничего не произойдет. По крайней мере до тех пор, пока руководит нашими действиями не только власть, но и здравый смысл. И здравый смысл диктует: «Без машины на наших просторах, тем более бездорожных, не выживем никогда и никогда не будет у нас технологии электромобиля. Электромобиль в нашей стране неприменим».

Нынешний уровень развития электромобиля позволяет ему быть увеселением горожанина на коротком плече, чтобы можно было пару раз в неделю съездить так уж и быть на работу и обратно, никакого дальнейшего эксплуатационного смысла в нем нет. Электромобиль где-нибудь в Сибири, один на один с тайгой — нет, никогда, никогда не будет в нынешних технологиях электромобиля за пределами большого города, на электромобиле не выживешь, в принципе не выживешь. Тем более, что попытка построить, например, подстанции по зарядке несостоятельна. И у нас не получилось при советской власти газификация. Были задачи партии и правительства: такси на газу, грузовики на газу, автобусы на газу — не получилось. В том числе из-за невозможности создать инфраструктуру по всей стране. Газовые заправки в необходимом количестве построить не получилось даже у Советского Союза. Советский Союз многие задачи мог решить, не важно с какими жертвами, не важно, сколько при этом погибает людей, сломано судеб, какой это экономический ущерб приносит стране, но если вдруг она решила — советская страна — что это нужно, она могла этого достичь. Газифицировать транспорт не получилось. Электрифицировать транспорт не получится.

Поэтому мы имеем очень важную точку расхождения с Европой и всем остальным миром. Мы видим, что происходило в Европе раньше? Европа, помните, как сердобольно убивалась по поводу китайцев? «Бедные китайцы, они ездят только на велосипедах, у них же нет денег на автомобили!» Велосипед был признаком нищенства, такая глобальная неудача — целая нация велосипедистов, миллиард человек крутит педали, потому что у них других  вариантов нет. Что произошло теперь? Европа крутит педали, Китай ездит на автомобилях. Китай рынок номер один в мире, количество автомобилей, продаваемых в Китае не снится даже Америке или наоборот только снится Америке.

Нам с вами даже не достичь этих цифр, потому что в Китае продается столько в месяц, сколько у нас не продается за год, а Европа пересаживается на велосипед. Они поменялись тенденциями, где здесь мы с вами? Нас с вами здесь нет, потому что на велосипеде мы не выживем. При этом мы не китайцы, где потребление автомобиля — это просто игрушка типа айфона. И китайцы ездят на всем, что шевелится, без разницы есть на этом автомобиле управляемость, есть ли у нее какая-нибудь плавность хода, есть у нее тормозная динамика, вообще что она из себя представляет машина. Те, кто победнее из китайцев, ездят на своем китайском, те, кто побогаче  ездят на иномарках китайской сборки, но при всем при том китайская автомобилизация — это попытка реванша.

Китайцы ненавидят весь мир, считают, что их как всегда обидели. Вот арабы считают, что их обидели. Арабы приезжают в Европу и через три дня уже требуют себе айфоны и белую женщину, потому что вроде им это полагается. Китайцы тоже считают, что весь мир перед ними в долгу; признаки цивилизованности  — это не велосипед, это автомобиль. Китайцы ездят на автомобиле даже тогда, когда этого не нужно, но при этом в Китае строят дороги и в Китае есть общественный транспорт, и уровень развития китайского общественного транспорта недосягаемы для нас, как в принципе и уровень любых достижений Китая.

Когда Китай захотел себе построить дороги, он взял и построил. Когда мы захотели себе построить дороги, мы не смогли, мы поступили по принципу, сформулированному в позапрошлом веке Салтыковым-Щедриным: «во всем мире дороги строятся, чтобы ездить, а у нас еще и для воровства». Воровство освоили, дороги нет. Китайцы сделали наоборот, китайцы едут. И у китайцев эта тенденция, о который вы говорите, может стать реальностью и привести к разумному и всеобщему развитию общественного транспорта, получив вполне адекватное воплощение. У нас так не получится. У нас общественный транспорт все-таки существует для наказания людей, он существует также для того, чтобы более-менее подгрести финансовые потоки под одного управляющего и смотрящего. Разгром маршрутных такси в Москве как раз свидетельствует о том, что транспортная ситуация никого не волновала, волновали только деньги.

Вот и результат. Смотрящие при деньгах, а мы ходим пешком, ждём на остановках, не можем никуда добраться, и это никого не волнует. «Что, народ, вам не нравится, как мы уничтожили автобусный маршрут? Напишите нам письмо, мы его рассмотрим. Для того мы и власть, чтобы создавать вам проблему и в случае, если вы эту проблему принимаете и на нее не реагируете, то мы считаем себя абсолютно правыми, но если вы по этому поводу возражаете — так уж и быть, через какое-то время  что-то скажем в ответ на челобитную».

У меня под окнами не хватало автобусной остановки, понадобилось четыре года для того, чтобы она появилась. Первые три года я получал письма, что работы по ее обустройству включены в планы, она будет построена, ждем лишь финансирования.  В это время вокруг того места, которое было назначено для автобусной остановки, были построены, а потом уничтожены парковочные места, то есть деньги на все эти работы были, и автобусная остановка была нужнее всего, но она никого не волновала, в планах были парковки. Когда необходимость в ней отпала, автобусную остановку построили. Хорошо, что она теперь есть и кому-то другому приносит пользу. Подход власти очевиден: если тебе надо, мы ни в коем случае тебе этого не дадим.

И общий вектор у нас свой. Европа пошла своим путем – голубые и зеленые ездят на велосипедах. Азия пошла своим путем – они ездят на автомобилях и потихонечку дохнут от этого. И там и тут — общественный транспорт. Но мы с вами никогда не пересядем на общественный транспорт. Мы до последнего будем нуждаться в собственном автомобиле. За что нас постоянно будут наказывать.