С. Асланян: Twitter Наталья: «Последнее посещение Третьяковской привело меня в ужас. Вот оно: деревня решила облагородить город. Все чаще посещает мысль, что мэром должен быть только москвич, иначе мы свой город скоро не узнаем».

«Собянин, что случилось с Москвой? — Она утонула» — перефразировал Игорь из Москвы.

«У нас без крайности не могут: то церкви взрывали, то строят как сумасшедшие» — комментирует Вася из Москвы.

«Вы же понимаете, Москва так устроена, что едва вмещает 10% существующих автомобилей, поэтому надо гнать вас и так делают во всех нормальных городах нормальных стран, так что ваше сравнение на вашей совести», — пишет Максим из Москвы.

Нет, во-первых, не надо сразу рассказывать за всю Одессу и за всю планету, что все так делают. Создание комфортной среды подразумевает, что люди будут сами выбирать, на чем им удобнее, правильнее и логичнее приехать. Не заставлять их маршировать с левой ноги, как в Пхеньяне, а дать им возможность выбора. Кому удобно на машине, тот едет на машине, потому что городское пространство для этого предназначено. Кому удобнее на автобусе, тот едет на автобусе, на трамвае и так далее.

И в той же самой большой столице Франции, на самом деле столице мира под названием Париж, у людей есть возможность ездить на маленьких трепыхалках одно- и двухцилиндровых. Они в том числе интересны тем, что не подразумевают водительского удостоверения и регистрационных знаков. То есть одно-, двухместная машина без номеров дает возможность человеку совершенно нормально перемещаться внутри района. У нас внутри района перемещаться ты не можешь ни на чем; сейчас завершается разгром системы маршрутных такси. Маршрутки укрупняются; а ведь плюс маршрутки только в одном — она маленькая, мобильная, она может быстро куда надо приехать. Ничего подобного. Москвичам это теперь не дозволено,маршрутки уничтожаются, они превращаются в большие транспортные единицы, которые, естественно, в пробках будут стоять наравне вместе с нами.

Из Москвы пишет Сергей : «А вот в Средней Азии можно ездить куда хочешь, хотите такое же движение, как в Египте?».

Нет, я хочу такое же движение, как в Тунисе.

Те, кто был в Тунисе, имели возможность посмотреть, как работают тунисский полицейский. Каждую машину на перекрестке он сопровождает свистком и указанием жеста — показывает, кому куда ехать и так, не затыкаясь, заливается соловьем всю свою смену. Что у нас произошло в Москве? Когда у нас сюда пришла нынешняя власть? Когда у нас пришел Собянин?

 

Вы помните, с чего началась эпоха правления? Елена из Москвы пишет: «С того, что Собянин сказал, что москвичи зажрались». Так вот, нас, зажравшихся, пытались приструнить в том числе в отношении транспорта. Один из первых визитов, как врут очевидцы, был нанесен в Yandex пробки, и с того момента у нас нет индекса 10 в Москве. То есть, даже когда Москва стоит, все равно 9 баллов. И теперь никогда не будет 10, потому что Yandex пересчитал алгоритм, они теперь идут в обратную сторону.

Температура как меряется? От нуля вверх, а у них от верхнего значения вниз.

Чем больше транспортных единиц в Москве, тем больше вероятность, что верхнее значение не будет достигнуто никогда. Это такая интересная математическая игра.

Так вот, кроме того, что был визит в Yandex пробки, ГАИ Москвы сдала врагу весь город. И это была прерогатива ГАИ — регулировать движение. Штрафовать за то, что блондинка встала вторым, третьим рядом, за пробки, за то, как на розовый кто-то куда-то выскочил — ГАИ этим была обязана заниматься. ГАИ сдала город, ГАИ устранилась, после чего нам сказали: «Видите, никто же не справляется».

Мы должны сделать такой саморегулирующийся механизм.

Из-за зверской цены и дико неудобного для проживания города вы просто перестанете ездить. Есть более оптимальные варианты — концлагерь, колючая проволока. Блинкин, как урбанист, приводит в пример концлагерь, как самую оптимальную транспортную систему именно потому, что там все в шаговой доступности. В концлагере есть возможность к любому бараку подойти, потому что там дороги ведут к нему из четырех сторон. Несмотря на всю ироничность этого сравнения, тем не менее, самая оптимальная урбанистическая схема транспортной доступности — это именно концлагерь, причем по немецкому образцу, когда все компактно собрано на одной площади, и решетка по периметру.

Когда ГАИ сдала Москву, пришли структуры, занимающиеся тем, что они просто выстраивают систему, при которой тебя как шар загоняют в лузу ударом кия и других вариантов у тебя нет. Мы перестаем быть самостоятельными, мы вынуждены подчинятся тем правилам, которые нам на сегодняшний день навязаны.

При Лужкове так выпало — это был первый кризис 1998 года. В Москве проходила спартакиада юношеская, она же была приравнена к детской юношеской олимпиаде. Тогда на площади Белорусского вокзала, где у нас всегда пробки, где у нас всегда реформа транспортная, где у нас чудовищное количество потоков, где всегда не пройти-не проехать при любой власти, был идеальный порядок. В течение трех дней ГАИ работала. То есть на каждую улицу — Лесную, Брестскую выгнали по 3-5 гаишников, каждому в руки дали палку, каждого заставили подтянуть брюхо и каждому в руки дали рацию. Они делали одно — не позволяли выехать на «розовый». Всё, в течение трех суток площадь работала как часы, пока их оттуда не сняли.

Милиционеры показали, что пропускная способность уличной дорожной сети любого города увеличивается без материальных затрат на 15-25% только в одном случае — если гаишники выполняют свои обязанности. Лужков заставил милицию работать, милиция показала, что вот он, ответ на все вопросы. И Собянину, и Ликсутову не нужно ничего строить, не нужно ничего ломать, не нужно никого концлагерными методами заставлять и принуждать.  Во-первых, движение  можно организовать, а во-вторых, водители с радостью и наслаждением подчиняются правилам дорожного движения, это не стадо баранов, которое прется в пробку только потому, что оно мечтает постоять в пробке. Оно очень охотно реагирует на жезл, когда этот жезл справедлив и во благо.

Когда милиционеры стояли и регулировали движение, никто не ехал на «розовый» и даже свистеть не надо было. Просто показал «не надо, не езжай» — никто никого не подсек, не перемешался, не помешал, не подрезал, все было замечательно на протяжении трех суток. Три дня Москва двигалась, и самое пробочное место было идеальным в транспортном отношении. На тот момент ни рубля не надо было тратить для того, чтобы реформа транспорта Москвы состоялась в ее идеальном виде. На дороге появился хозяин, и этот хозяин исполнил свои обязательства перед нами, перед горожанами, перед людьми, которые ездят на автомобилях. И все нормально ехали, все были довольны.

Почему? Потому что власть Москвы приказала своим подчиненным работать. Кто еще раз попробовал подобное сделать? Никто. Потому что это же без денег, а вот за деньги… Реформа, платные парковки, а деньги с платных парковок мы так и не поняли куда уходят. Почему мы не получаем фискальный документ по оплате парковки, что происходит в принципе с финансовыми потоками — мы это не знаем. Мы никогда этого не узнаем и, тем не менее, мы видим как у нас по деревенскому принципу везде забор, везде шлагбаум.

Чем отличается еще свобода перемещения горожанина от деревенского человека? Что делает у нас селянин первым делом? Он ставит забор, потому что моё. Что у нас сейчас происходит в Москве, когда лимита правит городом? Строительство заборов везде, где только можно.

У нас забором обнесено все. Через этот забор ты не перелезешь, не пройдешь.  Дворы перегорожены бетоном и шлагбаумами, потому что у нас в деревне так принято. Мы, деревенщина, показываем вам свой уклад и свое представление о том, как это должно быть. Причем показываем за деньги. За чьи? За ваши деньги. Вы, москвичи, скинулись нам, понаехавшим лимитчикам, на реформу вашего города за ваши деньги при тех миллиардах, о существовании которых вы даже и не знали. Тем не менее, это именно реформа. Мы — великие реформаторы, и через какое-то время будет рядом с Юрием Долгоруким нам поставлен памятник.

Слушатель: Сергей из Москвы. По поводу Action…

Сергей Асланян: Сколько лет у вас эта машина?

Слушатель: Механика. 2. Замечательный аппарат.

С. Асланян: Так. У вас замечательный внедорожник, к которому масса претензий была по стоимости обслуживания. Если его посчитать серьезным покорителем бездорожья, то, соответственно, у него отваливаются колеса, но в городской среде он великолепен и выезды куда-нибудь на пикник он одолевает без проблем. Вы к официальному дилеру сколько раз приезжали, чтобы что-нибудь делать?

Слушатель: Практически не приезжал ни разу.

С. Асланян: Xо… Так ваша машина будет жить века. Вы же спасли ее, вы же тот самый рачительный хозяин, который прекрасно понимает, что дилер машину сломает и не починит.

Слушатель: Да, лелеем ее, лелеем.

С. Асланян: Да. И по кузову она у вас ржаветь будет еще не скоро, а по механике при вашем-то подходе тем более никаких проблем не возникнет. Потому что у вас все в порядке. Вы просто хороший человек, у вас хорошая машина и соответственно никаких трудностей не будет.

Слушатель: Николай. Хотел дополнить ваш рассказ. Я тут решил прокатится на метро. Ну, и что я вижу. Выходишь на любой станции метро, привык как-то, что на станции метро какие-то элементарные удобства есть — ни мороженого купить, ни кваску попить, ни пирожка, ни цветов. Голо, голая станция метро, неуютно совсем. Извините, пописать негде.

С. Асланян: Николай, а как вы думаете, в деревне Няксимволь были ларьки с квасом, с мороженым, с газетой? Мне кажется, не было.

Слушатель: Знаете, если бы я мог думать, то сидел бы на Тверской, 13 или в Кремле. А так вот я не умею думать, поэтому говорю то, что вижу.

С. Асланян: У нас с вами много общего. Я тоже лишен возможности как-то интеллектуально развиваться, мыслить, поэтому я не занимаю никакого письменного стола.

С. Асланян: Тамара из Москвы пишет: «Лимита бывает разная, разный стаж и культура». Тут очень важный момент. Кого мы называем «лимитой»? Есть провинциал, есть лимитчик. Лимитчик – это человек, приехавший сюда за длинной колбасой, за заработком, это человек вероломный, человек, который ломает все, потому что ему так надо. Провинциал – это человек, который родился в другом городе, в другом месте и приносит с собой что-нибудь позитивное. Огромное количество провинциалов построили эту страну, огромное количество провинциалов подняли культуру этой страны.

Огромное количество провинциалов сделали невероятный, совершенно позитивный вклад в город под названием Москва. Они сюда пришли не вероломно, они сюда пришли для того, чтобы интегрироваться, они подняли и облагородили все то, за что они взялись. Посмотрите, например, сколько у нас умных людей — в том числе по телевизору иногда по сию пору нам показывают очень многих этих провинциалов.

Чрезвычайно достойные провинциалы — это те люди, когда в их отношении слово «провинциал» ни в коем случае не звучит оскорбительно. А лимита да, это вот то самое, что приперлось сюда и продолжает нам рассказывать и творить то, что они творят с городом. Потому что им этот город чужд, и чужой город, да еще тем более на деньги горожан, можно совершенно изменить.

Слушатель: Я из Санкт-Петербурга. Скажите пожалуйста, Largus еще Renault или уже Lada?

С. Асланян: Largus во многом благодаря сборке уже Lada, потому что каждое утро вы будете под машиной находить либо пластиковый пистон, либо заглушку, либо гайку. Если гайку, то это тревожно. Но конструкция настолько неплоха, что испортить ее пока до конца не удалось. Largus это, наверное, единственная машина производства АвтоВАЗа, которую рекомендовано брать. Она для полезного хозяйства, но а мы же с вами рукастые, мы же понимаем, что отвалилось — починим, привернем, прикрутим. Largus, конечно, хорош. Хотя АвтоВАЗ делает все для того, чтобы ни в коем случае у нас с вами ничего с ним не получилось.

Слушатель: То есть полгода еще есть?

С. Асланян: Ну, полгода… Мы не знаем, насколько там семимильными шагами идет превращение иномарки в наш советский автомобиль, но оно идет. Да. Да, того директора, который решил поднять качество, уже выгнали. Сейчас посмотрим, что произойдет с нынешним директором при нынешней власти. Там много пугающего.

Слушатель: Вячеслав из Москвы. В том году купил новый Nissan Almera. Сделал одно ТО в этом году. Не буду рекламировать официального дилера, машину не испортили. Что вы мне посоветуете: сделать ТО у того же дилера официального или обращаться, как в рекламе Эхо?

С. Асланян: Машина за первое время показала, что у нее в принципе ничего не отвалилось, то есть качество сборки нормальное. Вот если этот первый период притирки, обкатки не выявил серьезных дефектов, то тогда от официального дилера уже можно уходить совершенно спокойно и нормально его эксплуатировать. Нужно ли ехать к рекламируемой фирме? Не знаю. Иногда нужно ехать просто по соседним гаражам. Но дилера необязательно кормить.

Слушатель: Я хотел бы ваш комментарий. Куда смотри наше ГАИ. Вот сегодня Маховая стояла, потому что посредине между Малым театром и Метрополем городили клумбу ровно посередине дороги. Туда будут все время влетать машины,  козе понятно. Там же был все время разгонщик.

С. Асланян: ГАИ не на нашей с вами стороне. И ГАИ ведь в принципе сдала Москву нынешнему мэру и пришедшим с ним лимитчикам. Она не собирается в принципе делать ничего из того, что мы от гаишником ждем. Ну, здесь клумба, там яма. А мы с вами помним, что ГАИ по сию пору отвечает за качество дороги и должно, если что, предупреждать. Если возникает опасность, они должны ту же самую клумбу, во-первых огородить, а во-вторых убрать. Они не будут этого делать.

Слушатель: Валерий из Томска. Выскажите ваше компетентное мнение. Чем отличается GDrive 95 от обычного АИ-95?

С. Асланян: Только тем, что он чуть-чуть чище. В нем меньше мусора. Если вы купили какую-нибудь новую машину и с нуля ездите только на этом очищенном топливе, то при пробеге в 100-150 тысяч у вас будет меньше отложений, меньше нагара и меньше закоксованности. Это игра «в долгую». Если вы думаете, что выиграете от одного, двух, трех, четыре раз применения данного топлива, то нет, вы просто выбрасывает деньги на ветер.

Поэтому одно из двух: либо с первого дня подобные очищенные виды топлива, они у каждого производителя называются по своему, либо даже не заморачивайтесь.

Когда вы приезжаете на колонку и смотрите одно подороже, якобы получше, другое подешевле, якобы похуже. Нет, они одинакового октанового числа, они одинаково так себе по качеству, только в одном меньше мусора плавает, за что машина вам скажет «спасибо».

Слушатель: У нас в Томске копеек на 10-20-30 бензин постоянно взлетает, но, в конце концов, при 70% налогов сколько можно. Я понимаю, вопрос риторический.

С. Асланян: Можно сколько угодно, потому что в цене топлива в нашей стране стоимость нефти составляет 7%, все остальное — это интерес государства. И когда государство смотрит, как можно выдоить из нас с вами деньги и видит, что мы доимся с вами великолепно, оно ни в коем случае не будет понижать его стоимость. К баррелю это не имеет никакого отношения. Ну, у нас не 70, так 60% в стоимости любого литра топлива — это интерес государства. Интерес государства с нашим с вами интересом не совпадает.