Александр Плющев: Сан Саныч, доброе утро!

Александр Пикуленко: Доброе утро!

Татьяна Фелгенгауер: Доброе утро! Московское, солнечное!

А. Плющев: Сан Саныч просто в тулупе сидит.

Т. Фелгенгауер: Да, а я рядом, в сравнении с ним, как на пляже.

А. Плющев: Танечка просила снять маечки. Таак. (Смеется)

Т. Фелгенгауер: (Смеется)

А. Пикуленко: Мне сегодня попалось на глаза, у нас в последнее время много ДТП со смертельными исходами, причем попадают в них автобусы и обязательно встречка, и вот какой-то там суперумный эксперт вдруг решил, чтобы предотвратить аварии, поставить разделительные барьеры. Ребят, я все понимаю, но у нас в основном, обратите внимание, где происходят тяжелые ДТП, у нас большая часть дорог из этого миллиона километров – это двухполоски, а на двухполоски ты никогда не поставишь разделитель. Если поставить разделитель, то это бобслейный желоб получится, все гуськом  и не дай бог какая-нибудь авария — ни проехать, ни объехать.

А. Плющев: Главное, что в заблуждение введено даже ЦРУ. В том смысле, что есть какие-то статистические данные ЦРУ о средней протяженности дорог по странам мира.  И я читал сходные с данными ЦРУ данные по дорогам, и там у нас насчитали порядка тридцати пяти тысяч того, что они называют автострадами – expressways. А у нас их девятьсот километров, реально, девятьсот километров.

А. Пикуленко: Мы в прошлом году проехали шесть с половиной тысяч километров в пробеге.

Я специально как-то прикидывал, что того, что мы называем дорогами – с разделительным барьером, разметкой, освещением, с  катафотами, светоотражающими – было где-то триста километров,

а все остальное – это двухполоски, по которым ползают убитые КамАЗы. Поэтому мы, к сожалению, за это платим дань, и дань эта весьма серьезная. Если даже верить статистике ГИБДД, а они считают только тех, кто погиб непосредственно на месте ДТП, в то время как весь мир считает периодом до тридцати дней, и то у нас получается тридцать тысяч. А если считать по европейским понятиям, то, я думаю, где–то уже под сто.

А. Плющев: Ммм, втрое больше.

А. Пикуленко: Вот такую дань мы платим. И так народу мало, а мы еще уносим. Но мне говорят, мол, алкоголизм уносит гораздо больше. Да, я согласен.

А. Плющев: Но сейчас пить стали меньше.

Т. Фелгенгауер: Мы только что прочитали в газете «Ведомости».

А. Плющев: Правда, именно водки стали меньше пить. Может на что-то другое перешли?

Т. Фелгенгауер: На что? На стеклоочиститель?

А. Пикуленко: Я не знаю. Но я обратил внимание, что в Москве таких вот пьяных, как раньше были, по пятницам, стало меньше.

А. Плющев: Это правда.

Т. Фелгенгауер: Но ведь в числе погибших на дорогах, там же наверняка тоже какой-то процент тех, кто сел пьяным за руль, есть.

А. Плющев: Конечно.

А. Пикуленко: Это совсем немного.

Т. Фелгенгауер: Не важно?

А. Пикуленко: Нет, но понимаешь как, давай вот посмотрим: всего тридцать тысяч, из них две тысячи – это пьяные водители.

Т. Фелгенгауер: А, ну да, не много.

А. Пикуленко: То есть это не стоит тех усилий, которые наша палата нижняя буйная осуществляет.

А. Плющев: Просто тем, кто принимает законы, им, в общем, наплевать, потому что, когда они выезжают на встречную полосу, впереди них еще едет машина рассечения, и, в случае чего, в лоб въедут ей. Им их не жалко совершенно. То же самое пушечное мясо.

А. Пикуленко: Абсолютно не жалко – это мы уже знаем.

А. Плющев: Их защитят своими телами сотрудники ГИБДД.

А. Пикуленко: У нас всегда чьими-то телами чего-то защищают.

А. Плющев: Они защищены, поэтому им все равно то, что касается дорог.

А. Пикуленко: Поэтому, к сожалению, такие аварии будут, и мы тут не спасем. Давай те о приятном уже.

А. Плющев: Давайте.

А. Пикуленко: Не успели у нас на конвейер Волжского автозавода поставить новые модели автомобилей – Datsun. У нас теперь есть on-DO, mi-Do.

А. Плющев: Ты сейчас по-японски заговорил что ли?

А. Пикуленко: Да, да, выражение твоего лица сейчас полностью соответствует потребительским качествам этого автомобиля. Но они решили пойти дальше.

А. Плющев: ku-Do?

Т. Фелгенгауер: Тхеквондо. (Смеется)

А. Пикуленко: Вот ku-Do будет кроссовер.

А. Плющев: Так я угадал?

А. Пикуленко: Нет. (Смеется). У него еще нет названия.

Т. Фелгенгауер: Жалко. Это было бы идеально. (Смеется)

А. Плющев: Это борьба есть такая – кудо.

Т. Фелгенгауер: Я знаю.

А. Пикуленко: Вдруг приходит сообщение от Nissan, что у знаменитого Nissan появляется кроссовер.

Т. Фелгенгауер: А есть же кроссовер Nissan Qashqai?

А. Пикуленко: Дело в том, что Nissan возродил марку Datsun, которая в девичестве Lada Granta. Можешь даже не смотреть – выглядит убого.

А. Плющев: Я видел уже, кстати, на наших дорогах.

А. Пикуленко: Причем это происходит через день после того, как штаб-квартира заявила, что у Dacia (дочернее предприятие Renault) появляется новый Duster.

А. Плющев: Очень популярная машина.

А. Пикуленко: Один из самых популярных кроссоверов. По крайней мере, три модели, которые непрерывно соревнуются между собой.

А. Плющев: Кроме шуток, я подумывал, не купить ли его, в свое время.

А. Пикуленко: Машина действительно хорошая. Так вот через два года появится новый Duster, уже не на платформе B0. Потому что платформа B0 остается, по всей видимости, только в России, Китае, Колумбии. А новый Duster – это уже новая модульная архитектура.

Т. Фелгенгауер: Очень симпатичная машинка, кстати.

А. Плющев: Внешне, да. Но внутри он так себе.

А. Пикуленко: Ты не видел новый Duster.

Т. Фелгенгауер: Прежний пластмассовый что ли был?

А. Плющев: Ну, дешевенький.

Т. Фелгенгауер: Как Great Wall?

А. Пикуленко: Да. Это, как говорит молодежь, «экономно-пенсионерский вариант».

Т. Фелгенгауер: О, фу!

А. Пикуленко: Так, смотрите, что получается: через два года мы получаем Duster, по всей видимости, с вариантом 5-7 мест – большой современный автомобиль. Но на место Duster вот в этот образовавшийся сегмент, в котором сейчас находится старый Duster, придет новый кроссовер. Он будет стоить в Европе порядка десяти тысяч долларов.

А. Плющев: Совсем дешево.

А. Пикуленко: Это очень интересный вариант. Представьте себе, как развивается бренд Dacia. Там все время появляются новые модели, сегменты и так далее. Это для нас очень интересно, потому что через два года мы получаем не просто один Duster, а два новых автомобиля. Плюс ко всему, под маркой Lada можно выпускать то, что сейчас есть — устаревшую платформу В0.

А. Плющев: Ты знаешь, где я живу? В Алтуфьево. Рядом со мной был салон Porshe. Он уехал, и на его месте открыли салон неизвестной для меня марки – Haval.

А. Пикуленко: Китайские товарищи просят произносить Хавейл.

А. Плющев: Это не Hover?

А. Пикуленко: Это тот же самый Great Wall.

А. Плющев: А, понятно. А то я вижу что-то знакомое.

А. Пикуленко: У Toyota есть Lexus, у Nissan —  Infiniti, а у  Great Wall есть Haval. Это более люксовый суббренд. Стоимость у них начинается от 1.6 миллиона.

А. Плющев: Оу!

Т. Фелгенгауер: Очень смешно звучит для Great Wall — люксовый автомобиль.

А. Плющев: А вот так теперь.

А. Пикуленко: А за два с лишним миллиона ты получаешь автомобиль размером с Toyota Prado.

Т. Фелгенгауер: Но не Toyota Prado.

А. Плющев: Это, знаешь, недавно у кого-то из обозревателей гаджетов я увидел: «Кто бы мог подумать еще года два назад, что я буду писать про утечку. Китайского. Флагмана». А ведь сейчас пишут на полном серьезе.

А. Пикуленко: Дело в том, что Китай через какое-то время подвинет и корейский, и японский автопром. И это уже становится видно.

Т. Фелгенгауер: Очень давно у нас в семье был Great Wall так, чтоб на рынок ездить, закупать продукты для трех семей. Мы его скотчем иногда подклеивали. Нормально, кстати, держалось.

А. Пикуленко: Ребят, вы понимаете, в свое время, когда пришли на американский рынок японцы, над ними все смеялись. Это были плохие автомобили. Потом, когда появились первые корейские автомобили – это было смешно.

Потому что какой-нибудь там Hyundai Pony — это был полуфабрикат, недоавтомобиль.

Сейчас мы так же воспринимаем китайцев. Хотя у китайцев внутри страны уже есть качественные автомобили. И вот сейчас начинает подниматься вторая линия китайского автопрома – это как раз Great Wall. Они построили заводы, сделали технологически большой шаг вперед. И не зря Александр сказал про телефоны. Я вот, например, вижу смартфон Lenovo, Huawei – это ведь уже современная техника.

А. Плющев: Не говоря уже о Xiaomi. И да, насчет японских автомобилей было верное замечание. У Мураками в одном из романов можно увидеть описание машинки Subaru, которая описывается как совершенно убогая, бюджетная машина.  Это было в конце 60-х, начале 70-х годов.

А. Пикуленко: Ну вот, пожалуйста, американский фильм про борьбу с какими-то японскими пиратами, там он хватает меч, меч ломается, он его бросает со словами: «Эх, японское». Было так, стало по-другому. К моему большому сожалению,

Китай нашел свой путь в автопроме. Он будет делать качественные автомобили.

Если раньше он копировал, то сейчас он привозит инженеров, которые уже воспитаны в Америке, и плюс оборудование.

А. Плющев: Саш, у нас с телефонами то же самое.

А. Пикуленко: Я был на заводе Haval, в Тян Дзыне, а там прессовые линии Fagor Arrasate, роботы ABB на конвейере – высочайший уровень технологии.

Т. Фелгенгауер: Я сейчас ни слова не поняла.

А. Плющев: Я тебе переведу потом.

А. Пикуленко: Но пока самое сложное – это наработки, которых у них нет, — это серьезные работы по двигателям. Но они покупают инженеров Porsche, заказывают  моторы. Если мы «Кортеж» двенадцатицилиндровый заказываем у Porsche, то почему бы и китайцам этого не делать.

А. Плющев: Вот, а вы спрашиваете: «Почему в Санкт-Петербурге за день шесть Porsche угнали?» Китайцы!

Т. Фелгенгауер: Двигатели собирают. (Смеется)

А. Плющев: Спасибо большое, Сан Саныч! Сегодня не ответили на вопросы слушателей – завтра ответим. Найдем время.