В нынешнем невероятном градусе процветания нашей страны есть заслуга огромного количества ведомств, государственных институтов, министерств, структур и организаций. Мы знаем, что достигли такого уровня благоденствия, что нам завидуют другие развитые страны. Поток эмигрантов едет к нам, поскольку у нас сыто, безопасно, хорошо, экономика процветает, у нас все на подъеме, у нас даже на будущий год определен рост экономики. У нас в принципе такая статья, она называется рост экономики в минус полпроцента, тем не менее, она все равно называется ростом.

Огромный вклад в нынешнее положение вещей, конечно, сделала таможня. Таможня, она пользуется по сию пору образом Верещагина в исполнении Луспекаева в фильме, сами помните, как он называется, хотя некоторые поколения уже, к сожалению, не в курсе, что такое «Белое солнце пустыни» и что это название фильма. Луспекаев настолько очарователен, до такой степени патриотичен, харизматичен настолько, что он по сию пору уравновешивает все остальное, сделанное таможней на современном этапе.

Если вдруг в нашей стране приходит мысль в голову заняться каким бы то ни было производством, и мы понимаем, что мы не можем позволить себе заново изобретать все эти технологии. В мире уже есть очень много полезного, достойного, хорошо сделанного, мы можем все это применить, но как только возникает попытка или необходимость привезти это в нашу страну, то это наталкивается на противотанковую, глубоко эшелонированную оборону таможни.

Таможня категорически против, чтоб в нашу страну ввозилось что бы то ни было.

И абсолютно все, что в нашу страну ввозится легально или нелегально, обкладывается такими пошлинами, после которых в нашей стране становится очень многое невыгодным или просто недопустимым. Если вдруг кому-то приходит в голову сделать, например, наш отечественный, российский полностью суконно-посконный мобильный телефон, но некоторые комплектующие мы не делаем, предположим, что мы попытаемся их ввезти. Таможня обязывает растамаживать каждый элемент каждого сотового телефона в отдельности, то есть нельзя сказать, что это конструктор «Сделай сам», из которого потом будет телефон, и тогда уже он может быть обложен пошлиной. Ничего подобного.

Каждая деталь, каждая заклепка, каждый винт, каждая микросхема должны иметь обязательно отражение в документах таможни, должны быть оплачены, причем, если вы заявляете, что эта деталь стоит, например, полцента, вам говорят «знаете, это мы на таможне знаем, почем стоит подобная деталь». Вы предлагаете им посмотреть документы закупки «посмотрите, я купил это в Китае за полцента», «не, минуточку, у нас есть таможенный каталог, здесь написано, что это стоит от 3 центов до 50 долларов, но, учитывая, насколько мы уважаем вас, мы назначаем вам где-то всего-навсего посрединке этой тарифной сетки, с вас 25 долларов растаможка, вот это деталь, нас не волнует, почем вы купили, даже несмотря на то, что у вас есть документы».

У нас промсборка автомобиля в стране, она упирается в таможню. И если вдруг мы захотим какие-то компоненты завозить, те, кто играет в подобные игры, вынуждены заключать договор о промсборке. Это так называемое 566 Постановление правительства, и только тогда по ряду позиций вам возможно либо обнуление, либо снижение таможенных пошлин на ввоз комплектующих, необходимых для производства автомобиля. То есть вы хотите, чтобы была хорошая техника здесь, и под это дело открываете производство, и вам государство еще диктует: знаете, а что-то вы слишком много завезли полезного, хорошего и то, что не сломается, давайте-ка отечественное, давайте-ка вот это ржавенькое, понятно, что не микросхема, понятно, что по принципу старика Хоттабыча, который сделал телефон из драгоценных и полудрагоценных материалов, сильно убедившись, что там еще какая-то начинка должна быть, что не позволила Вольке ибн Алеша позвонить, хотя телефонная будка была великолепна, конечно, инкрустированная и ювелирная.

У нас для того, чтобы автомобили в этой стране можно было производить, необходимо каждый раз персонально договариваться по отдельным позициям

для того, что можно тебе использовать в этой стране, а что нельзя для этих автомобилей, для этих людей. Когда Бу Андерссон попытался сюда в том числе ввозить собственным авторитетом на собственный страх и риск на очень серьезных затратных деньгах компоненты, безальтернативно хорошо производимые там и очень плохо производимые здесь, ему сказали: да вы что, кто вам позволил, хорошо, вы уложились в закон, хорошо, вы исполнили, вы попытались сделать машину, которая не сломается, Бу да ты что, нет никакого Бу, теперь есть все совершенно по-другому.

И таможня стоит на страже наших интересов, таможня не допускает в нашу страну товары, технологии, производства. И таможня выстроена по принципу, который в Уголовном кодексе имеет очень четкие, совершенно квалификационные признаки, хотя как только депутатов Государственной Думы предыдущего созыва схватили за контрабанду, они тут же вывели контрабанду из-под действия Уголовного кодекса под юрисдикцию Административного, контрабанда перестала быть причиной для посадки в тюрьму, ну, потому что слишком много взяли, как врут очевидцы.

И таможня, она играет очень серьезную роль в том, чтобы в нашей стране ничего не росло и ничего не привозилось,

и поэтому огромное количество производств, не таких затейливых, как автомобили, они нам просто не по плечу и не по карману. У нас сколько отсюда вывозится и выводится производств, у нас в том числе производство джинсов (у нас была фирма Gloria Jeans) из Ростова, они перевели свою штаб-квартиру, если не ошибаюсь, в Тайвань, и пошивочное производство туда же. Теперь да, кто хочет, закупайте, пожалуйста, у нас, мы привезем, нет, так мы там это продадим. То, что вы останетесь без штанов, ну что делать? Таможня у нас такая. Поэтому почему у нас, например, не производятся сотовые телефоны и никогда не будут производиться, поскольку таможня не упустит возможности потребовать с вас по своим внутренним расценкам оплату каждого отдельного компонента, а не итогового товара в результате. Таможне это не выгодно. То, что погибает страна, абсолютно не играет никакой роли. Ну и что, что погибла, у нас свои дела.

Когда к Путину приходил руководитель таможни и, изо всех сил пытаясь пошутить, предложил: «Владимир Владимирович, а разрешите таможне полчаса в день работать на себя» в открытую, он попросил у первого человека в государстве право грабить, не отчитываясь перед государством, кого и как обворовали. Шутка была так себе, Владимир Владимирович со стойкостью президента не улыбнулся в ответ, перевел разговор на другую, более благородную тему. И вот теперь таможня, весомая структура в достижениях наших,

вышла в Минфин с предложением, а не стать ли нам силовой структурой, имеющей право на досмотр транспортных средств?

Мы, таможня, считаем необходимым в полном объеме выявлять санкционные товары, гоняться по стране за грузовиками, что-то много грузовиков едет по стране без нашего таможенного досмотра. Мы таможенники, мы обращались уже в ГАИ, а в ГАИ мы почему-то не нашли понимания, там в ГАИ сидят такие люди, которые на все наши письма сказали, что, во-первых, это коррупция, а, во-вторых, это задвоение функции, поэтому гаишники в официальном комментарии сказали, что у них одобрения в этом вопросе не будет.

Они никогда, гаишники, МВД, никогда не позволят таможенникам стать силовой структурой, имеющей право потрошить грузовики. Потрошить грузовики у нас имеет право гаишник, у нас дорожных инспекций очень много, они по функциям задвоены, затроены, запараллелены и заперпендикулярены, они прекрасно грабят водителя без какого-либо еще игрока у кормушки, поэтому плечиком его аккуратно задвинули, пожалуйста, идите в Минфин, боритесь сами.

И, тем не менее, таможенники не оставляют надежд и, получив от ворот поворот от МВД, направили соответствующие обращение в Минфин, объяснив, что Федеральная таможенная служба должна иметь право досматривать, по своему усмотрению, естественно, имея достаточные основания полагать,

абсолютно любое транспортное средство в нашей стране, начиная с грузовиков,

потому что санкционные продукты, видите ли, в страну тем не менее поступают, граница-то дырявая, пограничники-то не отрабатывают свой хлеб, поэтому таможенники, так уж и быть, готовы будут взять на себя эту функцию и начать грабить водителей по любому поводу на всех дорогах нашей страны. Потому что за последнее время мы видим, что так или иначе поток товаров в нашу страну оскудел, то есть кроме усилий самой таможни, которая отбила охоту иметь с нами дело, так или иначе у нас оставались какие-то транспортные потоки, когда к нам двигался и продукт, и производственная элементная база, как какой-то другой товар, очень много шло в черную, но за последнее время произошло там серьезное перераспределение ролей. Сейчас у нас в основном этим рулит ФСБ и силовики рангом повыше, поэтому таможенные брокеры серые и черные остались не у дел.

Я на прошлой неделе как раз разговаривал с черным таможенным брокером, он мне жаловался, если раньше он выезжал на дело, например, с документами для сопровождения партии из нескольких фур и вел их под прикрытием ГАИ, конечно же, в обход таможни, у него таможенники играли функцию врагов, а гаишники играли функцию друзей. Друзья позволяли под своим прикрытием объезжать таможню, а он занимался документами. Он говорит, взятки были особенно, когда везли аппаратуру — электронику или бытовую технику. Официально по таможне пропускалась одна фура, и это стоило в доход государству конкретных денег по тарифной сетке и еще пять миллионов долларов сверху за этот караван, то теперь у него в среднем идет одна фура и та потихонечку, полегонечку и по большому счету, ну, хорошо, вот конкретно у этого человека, у него там несколько дворцов, неплохой гараж, определенное количество закопанного, что будет через какое-то время представлять интерес на раскопках, но даже на хлеб и на бензин у него остается не так много, но хватает, потому что он все равно в игре, все равно эти серые таможенные брокеры, они же черные в игре. Он так или иначе имеет свой небольшой кусочек государственной границы, с которого кормится, но тем не менее

поток оскудел, и таможенники уже не могут грабить людей так, как они привыкли это делать.

Посмотрите, сколько у нас людей пытается в частном порядке преодолеть нашу государственную границу по туристической нужде, выезжая куда-то в сопредельную территорию, причем четко понятно, где челнок, где эпатажник, а где турист из Москвы. И, тем не менее, что с ними творится на таможне, что с ними происходит на границе и на таможенных постах оформления, ведь этот грабеж, он же так и не закончился, хотя, конечно, он называется таможенным оформлением.

Таможенники не могут смириться с тем, что у них оскудело количество еды в холодильнике, и слой сливочного масла под икрой стал все тоньше и тоньше, хлебушек уже не всегда мягкий и белый, для этого нужно что-то делать. Им нужно встроиться в систему государства, став еще одними силовиками, которые имеют право безвозмездно, всегда и по любому поводу грабить, кого они захотят, у ГАИ такие полномочия есть, у других структур таких полномочий хоть отбавляй, а у них нет и все, кормиться не с чего.

Экономика цветет так, что скоро уже придется просто выходить с пулеметом, перегораживать дорогу БТРом и просто отбирать у всех деньги, как это и было в этимологии города Москвы. Ведь не случайно есть улица Щипок и улица Зацепа, помните, что происходило на улице Щипок, а там как раз был пост таможенного контроля, это же историческая традиция, там щипали хотя бы сено с воза, везущего в Москву партию провианта для животных, потому что хоть что-нибудь нужно было бы взять. Традиция осталась, и в этом отношении мы можем быть горды, поскольку тот самый путь, по которому Россия двигалась, она с колен встала достаточно давно, еще в те самые времена, и по сию пору она пребывает в этом же удивительно позитивном состоянии. Но вот у таможни конкретная ситуация, таможне нужно помочь, и Минфин в данной ситуации, конечно, понятное дело, что он не в состоянии решить, такие полномочия им предложить, как бы ни пыталась бы Федеральная таможенная служба вторгнуться в 21 статью Закона о таможенном регулировании, все равно даже не минфиновское это дело. И они будут продолжать, сейчас гаишники их уже послали, Минфин им сейчас так же вежливо ответит что-нибудь нейтральное, дальше они будут ходить наверх с предложением, и так будет продолжаться до тех пор,

пока таможня не найдет поддержку наверху — рано или поздно найдет.

Сейчас таможня, конечно, не любимое дитя, и понятно, что таможеннику никто руку не подает, тоже самое как гаишнику. Потому что, если ты гаишнику нечаянно подал руку, после этого ты должен ее отмыть 40-минутным кипячением, ну либо обрабатывать спиртом до тех пор, пока новая шкура не вырастет. Неприлично пожимать руку. Таможенник относится к категории таких же неприкасаемых. Ничего удивительного в этом нет, ребята сами заслужили подобное. Хотя вы мне сейчас скажете, как всегда, что не бывает, чтоб все поголовье было полностью заражено одним и тем же вирусом, да, конечно, бывают люди с иммунитетом.

И у меня есть знакомый опер, таможенник, который занимается как раз тем, что, будучи абсолютно нищим человеком, но патриотичным, он носится колбасой по региону, выявляя в рамках своих полномочий даже очень интересные случаи, когда народ пытался что-то не растаможить. А, с другой стороны, у меня в отделе платежей сидит мой человек, который говорит, когда нам премию платили конфискатом, то у меня долгие годы в квартире был просто склад, при том что он сидел на такой ничтожной позиции, которая в принципе не подразумевала взяток, то есть он был просто клерком, от него не зависело вообще ничего. Конфиската было там много и выдавалось такое огромное количество товара сотрудникам, что

фисташки, пиво, одеколоны и мелкий ширпотреб не заканчивались еще лет пять после того, как его с таможни выгнали.

И запасы фисташек у меня по квартире были, как у такого хорошего сельхозпроизводителя, хотя это была всего-навсего московская однокомнатная квартира.

Таможня не оставит своих попыток, потому как привычка жить на широкую ногу у чиновника, у человека, сидящего на шее у государства, у посредника, она уходит в последнюю очередь. И ему не важно абсолютно, что будет со страной, ему не важно, что будет с товаром, что будет с промышленностью, важно, что будет здесь и сейчас с ним. Помните, вот это пример, когда создавалось московское ополчение в 1941 году, когда дошли до Академии наук, и когда профессура пришла в военкомат, и один из них, самый смелый, понимая, что в его возрасте и с его кондициями идти под пулеметы бесполезно, потому что он просто является пушечным мясом, он военкому сказал «вы понимаете, что после того, как мы погибнем, закроется целое научное направление в нашей стране», на что военком сказал «а мне без разницы». Не потому что безразличие является главным атрибутом нашей страны, военком пояснил «представляешь, если мы проиграем эту войну, то ты же как враг будешь работать на кого, на немцев, тогда тебя нужно будет уничтожить заранее, а если мы выиграем эту войну, мы вырастим себе новую профессуру». Вот и все, и личная судьба этого человека его не волновала, так же как и научное направление. Ведь не случайно у нас на сегодняшний день такие чудовищные пробелы в высшей школе. Когда закрылись кафедры, умер профессор, на смену к нему никто не пришел, это никого не волнует.

Таможня не позволяет нашей стране экономически процветать, привозить сюда образцы, технологии, товары.

Сколько у нас проблем с тем, чтобы на выставку притащить один экземпляр, который, понятно, что не будет здесь продаваться, будет просто демонстрироваться, и то у нас сколько денег нужно для того, чтобы он наконец встал на стенде, чтобы мы хотя бы просто узнали, чисто физически потрогали: оно существует, оказывается, после чего оно от нас уезжает. Заслуга таможни в том, насколько мы хорошо живем, она не может быть переоценена. Таможня сделала невероятный вклад в нынешнее положение. Таможня сделала вхождение технологий и приход сюда к нам огромного количества, в том числе комплектующих, не говоря о ширпотребе, когда вы что-то везете, о том, когда сюда приходит промышленная партия. Она сделала очень много для того, чтобы положение дел привело к нашему нынешнему фантастическому уровню конкурентоспособности на внешнем рынке, на внутреннем рынке. И в этом отношении таможня как раз выполняет функцию того самого внутреннего врага, о котором постоянно говорит Владимир Владимирович. Он говорит, у нас есть внешние враги, внешняя угроза, внутренние враги, внутренняя угроза,

вот внутренняя угроза нашей страны как раз таможня.

И таможня, теперь она найдет способы заручиться поддержкой тех, кому она станет интересна, нужно будет просто найти соучастника и найдут.

У нас же точно так же сейчас тыкаются во власть, не могут никак прийти, просто не очень понимают, с кем делиться, официальные дилеры. У них есть свой специальный профсоюз, который пытается тоже стать силовиком, пытается нам запретить продавать свои автомобили без его ведома, пытается обременить нас справками и юридической поддержкой, когда Петя, Вася продает машину, и при этом официальный дилер почему-то должен получить свой процент просто потому, что к официальному дилеру никто не идет. У нас заявок на силовики огромное количество, у нас очень многие хотят грабить и ничего не делать. Посредничество это же все-таки удачная ситуация, когда ты не должен работать, но ты имеешь возможность отобрать у кого-то или не отобрать, поэтому таможня рано или поздно найдет способы прикончить нашу экономику.