Как Nissan спасал сам себя

Завод «Ниссан Мануфекчуринг Рус» в Санкт-Петербурге строили в расчете на сытых клерков и необременительные потребительские кредиты. Бизнес-стратегия предприятия подразумевала целевую аудиторию, состоящую из офисного планктона. Ни таксистов, ни водителей персоналок, ни молодежь, ни миллионеров завод не рассматривал. Эта стратегическая ошибка была неизбежна, поскольку открывать завод в нашей сложной стране можно было в случае уверенного потребительского роста.

Но там, где завяло сельское хозяйство, останавливаются заводы, а жизнь ужимается до размеров трех-пяти крупных городов, расти может лишь пена возле трубы. И она отлично росла, ошеломляя показателями ВВП, личным потреблением всего, включая автомобили и тем самым показывая японцам, кто в стране главный и на кого надо делать ставку.

В тот период любой провинциал с дипломом приезжал в один из пяти городов России, на вокзале получал должность менеджера с окладом под 100 000 рублей, тут же брал iPhone в кредит, а со следующей зарплаты шел в автосалон за машиной. И, слегка опоздав с ложкой к обеду, в 2009 году Nissan с готовностью открыл в Санкт-Петербурге большой завод для клерка по выпуску двух моделей – Teana и кроссовера X-Trail. Обе машины нравятся самой фирме и потому должны нравиться клерку. Постепенно завод освоил выпуск еще одного кроссовера – Murano. Ведь если клерк (он же сиделец, приказчик, менеджер) сделал карьеру, то ему полагается покупать большой Murano.

Клерк готов присмотреться к кроссоверу X-Trail, сомневается по поводу Teana, но никчемный и пугающий Murano ему не нужен.

И, что примечательно, он не нужен вообще никакому клерку ни в какой стране. Murano был чрезвычайно холодно принят на всех рынках, несмотря на смешную цену. Американцам Murano, привезенный через море из Японии, продавали за $29290, а русским Murano, выпущенный в Санкт-Петербурге, продавали за $55321.

Понимая, что с таким портфелем завод придется закрыть, в 2013 году его начали спасать выпуском Pathfinder.

Не предыдущего рамного внедорожника с раздаткой и понижайкой, а современным кроссовером на платформе безутешного Murano. Для неизбежной локализации два родственных автомобиля весьма полезны.

Но и эта мера завод не спасла. Поэтому возникла необходимость модельный ряд пересмотреть еще раз. Громоздить дополнительное производство некуда. Настала пора избавиться от какой-либо непопулярной, бесперспективной и ненужной модели. Напрашивалось изгнание Murano. Но его оставили. Потому, что он… красивый. Этот весьма спорный автомобиль кажется японцам изделием невиданного внешнего совершенства. Его облик полностью совпадает с японским представлением о прекрасном и потому нуждается в дальнейшем мучительном тиражировании. А на должность лишней назначили Teana, прогнав ее домой.

Четвертой моделью, призванной спасти завод «Ниссан Мануфекчуринг Рус», выбрали Qashqai.

Несмотря на всю нелогичность выбора, идея выигрышная. В Японии Qashqai  не делают. Это европейская машина британской сборки из городка Сандерленд. Поэтому все комплектующие поплывут не вокруг Евразии по маршруту длиной в полгода, а быстро доберутся до Финляндии и сразу попадут на конвейер в Санкт-Петербурге. И затрат меньше, и сроки короче, и варианты комплектаций шире. Но Qashqai публика не приняла. Его женственного предшественника любили, а этого хулигана из подворотни остерегаются. Но если бы хоть на этот раз перенос производства в Россию снизил цену, Qashqai простили. Увы, чуда не произошло. Русский Qashqai предлагают за миллион (от 979 000 руб.).

И еще одно: 500 рабочих на заводе в Санкт-Петербурге все-таки придется уволить. Они, как Teana, лишние.