Сергей Асланян: Здравствуйте! Необходимое уточнение – начальник транспортного цеха Сергей Асланян – это я, добрый вечер.
Игорь Ружейников: Знает вся страна, между прочим.
С. Асланян: Часть помнит, некоторые узнали только что. В гостях у меня Игорь Ружейников.
И. Ружейников: Здравствуйте.
С. Асланян: И сегодня в гостях у нас с Игорем Ружейниковым Александр Николаевич Вершинский – блистательный иномарочник Советского Союза, человек, которые в семидесятые годы позволял себе ездить по Москве и по всей стране на автомобиле Chevrolet Bel Air, единственном в нашей стране. В восьмидесятые годы он покорял Москву Porsche 914-ым. После того, как Александр Николаевич, пройдя путь океанолога, океанографа, путешественника, главного технического директора клуба «4х4», и он памятен очень многим тем, что джипы многие возрождал к жизни даже после пулевых отверстий на входе в радиатор и в лобовое стекло, а сейчас – скульптор и мотоциклист, потому что, разменяв шестой десяток, он понял, диагнозы способствуют выбору пути, и гораздо правильней все-таки закончить свой земной путь не под капельницей, а где-нибудь, например, на скорости двести пятьдесят, не вписавшись в поворот.
Александр Николаевич Вершинский вчера поставил свой мотоцикл в гараж для того, чтобы на будущий сезон посмотреть, чем все это кончится – эти игры с жизнью и прятки со смертью, а сегодня он у нас для того, чтобы рассказать о том, как, например, проехал всю Америку на мотоцикле, а также два раза всю Европу, и только что вернулся из очень неспокойного туристического региона, где ему все пообещали, что он обязательно погибнет, но он не погиб, и поэтому пришел к нам. Добрый вечер!
Александр Вершинский: Добрый!
И. Ружейников: Здравствуйте! Большая честь – вас приветствовать.
А. Вершинский: Ну, спасибо, очень много хороших слов вы про меня говорите.
С. Асланян: Это еще не все, что я могу про вас рассказать, но тогда получится, что докладчик будет только один, а сегодня вы в гостях для того, чтобы затмить остальных докладчиков собой. Давайте. Так на чем вы сейчас, какой мотоцикл у вас?
А. Вершинский: О, я их много менял и остановился… то есть я вернулся, у меня был перед этим Honda DN-01.
С. Асланян: Для тех, кто не в курсе…
И. Ружейников: Вот я. Расскажите, что это такое? Это чоппер? Или что это?
А. Вершинский: Это внеклассовый мотоцикл. Именно поэтому его перестали производить. А я, видимо, соответствую ему чем-то. Это и не «спорт», и не «турист», и не «чоппер». По виду он похож на гоночный мотоцикл, а посадка низкая, в семьсот кубов. Для меня – идеально.
И. Ружейников: Сколько?!
А. Вершинский: Семьсот кубов.
С. Асланян: Нормальная, хорошая машина, которая имеет очень резвый старт. Он на каждой передаче закидывается или все-таки стоит на двух колесах?
А. Вершинский: А вот тут-то я вас вместе со слушателями удивлю: у меня коробка-автомат. Это один из немногих мотоциклов, у которых коробка-автомат. Он очень хороший, он просто потрясающий!
С. Асланян: Александр Николаевич, так вы сейчас откуда вернулись-то?
А. Вершинский: А с чего начинать-то?
С. Асланян: Ну, вот, буквально несколько дней тому назад вы еще откуда-то куда-то стремительно мчались.
И. Ружейников: «Куда-то» – это сюда, в Москву, как минимум.
А. Вершинский: У меня было очень большое путешествие, оно было задумано и в связи с этими всякими политическими событиями его пришлось по ходу прямо переделывать, но начал я из дома, из Москвы, поставив ноль на одометре, и к ночи я оказался во Владикавказе. Там я переночевал. Дождь – моя любимая погода. Вы знаете, я – человек дождя, у меня из ботинок выливаются литры… И уже утром я пошел на границу с Грузией, потому что я хотел попасть в Турцию. Очень красиво – ущелья, там, то есть, чем ближе ты приближаешься к Турции, там стискиваются горы… У нашей таможни там вообще как все чудовищно. У грузовиков неделя – средний срок стояния, а мотоциклистов благородно считают за недоумков (нас там было двое) и пропускают без очереди, это все было довольно мило. В Грузии все быстро было и очень комфортно. Грузинская таможня была невероятно гостеприимна, очень архитектурно красива, зажата… Можете себе представить?
И. Ружейников: Зажата в ущелье.
А. Вершинский: Да. Мы-то мечтали … Я выехать хотел уже, ну хватит! В дьюти фри магазин там очень я зашел. И, казалось бы, все, я попал в другую страну. Но тут-то и началось! Эта вся красота… Я не верил, я, конечно, изучал интернет. А дороги-то нет. Вот тут все эти люди красиво одеты, темные стекла, башенки, пограничники, дьюти фри… Я просто остановился и вернулся. Говорю: «Ребят, а другой дороги в Грузию нет?». Это не дорога, это русло реки.
И. Ружейников: То есть завозили все вертолетами, наверное.
А. Вершинский: Да. И вот тут-то у меня начала отваливаться челюсть. Высота моей подвески… Клиренс, он длинный, и тем он очень комфортный на дороге, он очень хорошо стоит, он как Gold Wing 1700, по-моему, а у меня – 1650, поэтому комфортно. А высота – 100 миллиметров. По руслу реки! Вы можете себе представить? То есть это камни, это какие-то валуны.. Там, видимо, я, собственно, и задел не один раз. Но это и привело к последствиям, которые позволили получить лишние приключения.
И. Ружейников: Нет, вы не останавливайтесь! Сергей Степанович, можно, я задам только один вопрос…
С. Асланян: Любой!
И. Ружейников: Почему? Вы просто выбрали кратчайшую дорогу? Почему в Турцию поехали именно через Грузию?
А. Вершинский: Потому что другой дороги в настоящий момент нет. Раньше..
И. Ружейников: А Украина?
А. Вершинский: Нет, нет, на Украину…
И. Ружейников: Украина, Молдавия…
А. Вершинский: Нет, нет, не просите. Это вы езжайте!
И. Ружейников: Нет, я на самолете обычно.
А. Вершинский: А я люблю мотоцикл, я молодею. Сейчас..
И. Ружейников: Есть еще через Сербию, но это на три тысячи больше.
А. Вершинский: Самая короткая накатанная дорога. В интернете куча отзывов, и люди так это делали: мы садились в Сочи на паром, ночь плыли…
И. Ружейников: А сейчас нет парома?
А. Вершинский: Финиш. Уже второй год он не ходит. По берегу вы проехать не можете, потому что там Абхазия, грузины не пропускают. С одной стороны я не могу попасть. И поэтому, такой крюк в несколько сотен километров пришлось…
И. Ружейников: Я не хочу вас больше перебивать, потому что я хочу слушать.
С. Асланян: И неизбежно – в Тбилиси. Итого, Тбилиси, все-таки, появился на горизонте. Рано или поздно, вы из этого русла реки выбрались.
А. Вершинский: Ох, ребят, жалко, что фотоматериалами я не увлекался, надо будет купить камеру.
С. Асланян: На радио это не так актуально.
А. Вершинский: Я попал ведь как – это же Крестовый перевал, Дарьяльское ущелье.
И. Ружейников: Отец Федор, Крестовый перевал!
А. Вершинский: Да, да, это все то. В последний раз я там был в детстве, меня возил отец. У меня такое впечатление, что там стало только хуже. Этот чудовищный серпантин с поворотами под сто восемьдесят градусов, а ширина, извините, – в половину от вашей студии. И разбитый асфальт. Частично, когда он спускается вниз и опять уходит наверх, это опять русло реки.
С. Асланян: Ну и нормально.
И. Ружейников: Для мотоцикла, конечно. С низкой посадкой.
А. Вершинский: С низкой посадкой, да. Но кончилось это все печально – я цеплялся. Я цеплялся неоднократно за низ. Но ехал, ехал, ехал и доехал я до города Мцхета. Это древняя столица Тбилиси. Я в последний раз там был… Так долго не живут – пятьдесят лет назад. Поэтому через пятьдесят лет я не узнал ничего.
С. Асланян: Ну, Мцхета простояла, наверное, с 1000 года, поэтому, там несильно что-то можно изменить, заметить.
А. Вершинский: Сереж, очень много, очень много изменили. Во-первых, привели все в просто фантастический вид. Это просто какой-то типичный европейский музей.
И. Ружейников: Картинка такая.
А. Вершинский: Да, картинка. Знаете, ну даже не Арбат, а.. Ну, мы все понимаем, о чем идет речь. То есть это вот кирпичиками выложенная… Там же самая церковь, одна из самых, как это называется…
С. Асланян: Одна из самых-самых древних христианских.
А. Вершинский: Да. Все это, в общем… Толпы туристов. Плюс, погода начала в мою пользу – тридцать пять, тридцать шесть, высохли…
И. Ружейников: То есть, жарко.
А. Вершинский: Да, да, уже все было прилично. У меня там живет родственник, я его навестил. Он не поверил, когда увидел меня. Ему лет сильно больше, чем мне, а уж то, что мы еще перед смертью успеем увидеться… Мне сначала заявили, что его нет дома. А он просто уже не вставал. Мы буквально час побеседовали, он нас перекрестил, и мы помчались дальше. И на ночь уже глядя, я стал пересекать границу с Турцией. Это было больше похоже на заброшенную автобазу или военную какую-то базу – ни людей, ни света, ни стрелок, ни прожекторов… Но все очень быстро и мило. Больше никого не было. В горах же темнеет быстро, это было, наверное, часов в десять вечера, это была высокая точка перевала, тысячи под две, наверное, уже было прохладно… И все! Ура! Мое путешествие началось. Но пора спать.
И. Ружейников: А негде.
А. Вершинский: Да. Никаких этих заранее я планировать не люблю, поэтому первая болтающаяся лампочка (помните, как у нас в подъездах?) на ветру, оказалась отелем. Все, ура! Отель – типичный турецкий отель, где туалет представляет из себя дырку, и водой из ведра надо сливать. Два этажа (ну, там четыре номера, не больше), сидят местные люди восточного вида и говорят мне: «Мэст нэт!». Как – нет? Ни одной машины, ничего. Ну неохота им отвлекаться, они в нарды играют. «Слушай, да? Мешаешь ты тут». Ну, нет и нет. Не матерюсь, тихо сижу. Я иду заводить мотоцикл, а он не заводится. Вот эти все мои касания дном русла реки Дарьяльского ущелья и Крестового перевала… Я оторвал что-то там. И как это определить? Темно, уже холодно, и высох я не до конца, у меня все мокрое. Ну, в дьюти фри я перед этим, конечно, зашел, и это, собственно, видимо, и выручило ситуацию.
И. Ружейников: Иначе – простуда, и…
А. Вершинский: Да, и я мог умереть. От тоски и печали, понимаете, да. И я говорю: «Да негде спать, я тут, на полу лягу». Ну а что мне делать? Ночь, Honda, мотоцикл, компьютеры, АБС, загораются какие-то лампочки, что-то гаснет… Ну что я могу там сделать? Стукнуть только по нему или проверить давление в шинах. И я стал использовать то, что я купил в дьюти фри.
С.Асланян: Вызывая зависть у местного населения.
А. Вершинский: Ну, ночь уже, темно. И, видимо, это произвело какое-то впечатление на этих ребят. Они не старые люди, просто у них образ жизни такой.
И. Ружейников: Ну да, все – завтра. Буду я еще вставать из-за каких-то людей?
А. Вершинский: В результате они нам уступили хозяйскую спальню. Я понял, что я спал просто в хозяйской спальне на втором этаже. Утром было солнечно, все уже было хорошо. И хоть что-то видно. Я лег под мотоцикл и вижу – конечно же, следы камней. И я какой-то датчик повредил. Ну, выдернув три волоска из бороды, стукнув по нему три раза кулаком… Я так даже домой вернулся – я это делал на каждой остановке. То есть после каждой остановки там сбивался датчик парк-нейтраля, и он не давал машине заводится, потому что он стоял не в том положении. Но я добрался, все-таки, до дома.
С. Асланян: Ну, до дома в этом рассказе еще далеко.
А. Вершинский: Далеко-о-о, о чем вы говорите?! Да еще столько прелестей! Дело в том, что я же путешественник такой же, как скульптор – когда я смотрел на эту карту, я пальцами померил, что два дня мне хватит пересечь эту Турцию… Но то, что там такие дороги! Четыре дня у меня ушло.
И. Ружейников: У меня такое было в Испании. Думал, за два часа доеду. На третий раз, когда все мои из машины выходили, их рвало, поскольку это серпантин был. Доехали мы часов через восемь.
А. Вершинский: Да. На карте это все выглядит по-другому.
И. Ружейников: А куда вы ехали-то?
А. Вершинский: На тот берег, в Анталию. Уж там-то тепло, уютно, инфраструктура есть… А вот эти четыре дня, они были незабываемые, это сказка. Это район, который не посещается туристами, это весьма уровень жизни, не ориентированный ни на каких туристов, это нищета… И, в общем, людей-то никого нет. Ну, и дорог – тоже, как оказалось, тоже нет. У них стандартный способ – они строят дороги интенсивно, заливая толстым варом и сверху засыпая гравием, чтобы грузовики его туда… А на мотоцикле это как? Не знаете?
С. Асланян: Можно приклеиться насмерть.
А. Вершинский: Большую часть дороги я ехал «пауком». Жара же, это все плывет, а падать-то не хочется мне в это. У меня ни защиты, ничего нету, а там эти камешки торчат.. Красота, но она компенсировалась за счет того, что я еле полз, я увидел там такие… Надо сказать, что везде, каждые горы имеют свою красоту. От Грузии к Анталии, там нет долин. Бывает, знаете, как – горы, потом поля. А это непрерывный хаос перевалов и гор, и один красивее другого. В основном, я никого и не видел даже, потому что кто поедет туда? Местная еда замечательная…
И. Ружейников: А как высоко вы забирались, максимальная точка?
А. Вершинский: Двести с чем-то.
И. Ружейников: Это много.
А. Вершинский: Это много, да.
И. Ружейников: Дорогие друзья,больше двух тысяч, строго говоря, требует частичной акклиматизации. Но, поскольку вы же туда забирались, у вас акклиматизация и прошла.
А. Вершинский: То есть, красоты компенсировали качество дороги. Потрясающий чай – нигде такого нет, как там. У них очень она как-то. Вообще, вы понимаете, поесть с минимумом языковых знаний… все больше приходится тыкать пальцем, либо показывать что-то там. Иногда мне приходилось и на неприличные места, чтобы приготовили яичницу. Ну а как я им объясню?
С. Асланян: Они справились?
А. Вершинский: Да, справились. Были проблема с отелями… То есть это абсолютно нетуристический район. То есть это все время было не путешествие, а ночевка… Это все время был какой-то ралли-рейд. Ночевку найти невозможно. Вроде, объявлено – «мотель», а он давно забит досками, заброшен…
И. Ружейников: А расплачивались вы как? Евро, долларами? Ведь, если инфраструктуры нет, значит, вы ничего не меняли…
А. Вершинский: Это было отдельной проблемой, да. В Турции вообще все проблема. Но как-то все время выходили из ситуации. И в кармане находился какой-то доллар, где-то один раз, по-моему, карточкой я рассчитался. Но это все было не главное. GPS у нас сломался на второй день. То есть это прелесть, я люблю такие путешествия. То есть это не, что я, там, повернул налево.. А спросил – поехал. Очередную ночь я провел так (я ночевал четырежды там): перекресток, срединная Турция, где пешехода-то не увидишь там нигде, стою на светофоре. Нищенки подбегают. Я вижу – сидит мамаша с детьми. Ну, это обычно для Востока. А у меня же нет их денег. У меня вообще денег нет. Очаровательная девчонка подбегает… Вам в голову не придет, что такое может произойти, а я уже свои шестьсот-семьсот одолел. Глазенки горят, симпатичные. Но она же не знает, что у меня коробка-автомат. Она подходит к моей ручке газа и дает полный газ.
И. Ружейников: Молодец какая!
А. Вершинский: Шаловливо. Ну, понимаете, скучно ей сидеть на этой пустой площади. Как мой мотоцикл рванул! Я просто убить ее готов был!
С. Асланян: Но был шанс пасть к ее ногам.
И. Ружейников: Это точно.
С. Асланян: Итак, Александр Николаевич путешественник в полном смысле этого слова, с погружением, с ночевками на обочине, без гостиницы, без навигатора. Вот, как поехалось, так и поехалось.
А. Вершинский: В этом и прелесть.
И. Ружейников: Подождите, вы специально навигатор не используете?
А. Вершинский: Нет, просто это моя карма. Я его беру, а он ломается на второй день. Я уже даже не обращаю внимания. Я удивлен, когда он работает. А в основном он не работает.
С. Асланян: То есть ориентировка по солнцу.
А. Вершинский: А это легко на самом деле. Ну чего? Там садится солнце, там – встает.
С. Асланян: Тем более, когда едете к морю, всегда можно сориентироваться, куда. Карта в голове, так или иначе, существует.
А. Вершинский: Ну, в общем, в городах всегда проблема – тысячи переулков, развилок, магистралей. А по трассе – идешь себе и идешь. Ну, проеду я пятьдесят километров лишних, ничего. Зато я увижу что-то новенькое.
С. Асланян: Например, вот эту девочку, которая взяла и газ дернула.
А. Вершинин: Это было не на обочине, это было в центре какого-то провинциального городка. При полной темноте нищие просили деньги, а девочке скучно таких проезжающих просто просить. Я так понимаю, что она понимала, что она делает, но на других мотоциклах – что? Она газанула и газанула, а я-то сиганул сразу, потому что у меня коробка-автомат. Она сразу стрельнула..
И. Ружейников: И что девочка после этого? Что вы – понятно, можно догадаться, что вы сказали.
А. Вершинский: В общем, слава Богу, все обошлось. Я, конечно, ее сбил..
И. Ружейников: А как?
А. Вершинский: А как, она же стоит и рычаг дергает.
И. Ружейников: А, она подошла лицом к вам!
А. Вершинский: Да, спереди. Но, слава Богу, все обошлось.
И. Ружейников: Но в полиции не оказались, все хорошо.
А. Вершинский: Да какая там полиция! Одним словом, вы поняли, что GPS не работает, карту я померил пальцами, поэтому мое путешествие имело несколько другой характер, чем планировалось. То есть потрясающая ночевка – мне много раз пришлось в Турции ночевать – была высоко в горах где-то. Ну, пора уже спать, темно уже, я обычно старался засветло искать. А в Турции это бесполезно, потому что все равно ничего нет. Нет ни мотелей, ни.. И вот, поднялись наверх – среди цветов, в палатке, конечно. Это была потрясающая ночевка. А потом уже дорога перевалила через середину Турции, и я пошел вниз, в цивилизацию. Там вся цивилизация не со стороны Грузии, а ниже. И вот там без GPS, конечно, очень тяжело, потому что, куда поворачивать-то? И это, и туда, и сюда… Язык! Язык жестов, там что-то на карте тыкаешь, им показываешь…
И. Ружейников: Нет, в Турции можно говорить на английском, на французском, на немецком, на испанском, на итальянском – они говорят на турецком. И все.
А. Вершинский: А я всеми перечисленными вами языками владею не сильно.
И. Ружейников: Даже если бы сильно владели, это бы не помогло. Это в Стамбуле, они там как-то еще могут.
И. Вершинский: Ну, в Стамбуле, там туристы! Вот, а здесь…Турция, вообще, очень хорошее впечатление оставила, светлое. Методом опроса я ориентировался. В третий раз спрошу, второй, и понимаю, что этот что-то не понимает, и так далее, и так далее. И вот, на светофоре, обычно, стучишь в стекло, карту успеваешь показать… И одна из машин притирает к обочине. А чего он хочет? Солнце, благодать, городок какой-то, довольно много машин, магазины…Ну, похож на европейский, с учетом колорита – пыли, бумаги и грязи… И выходит. А это едет семья, там четверо братьев. Один из них ведет бизнес в России, он по-русски прекрасно говорит и обожает нас.
И. Ружейников: Увидел номера русские?
А. Вершинский: Увидел номера, мою речь, все… Ни слова не говоря, за руки, за ноги взяли и отнесли в кабак. Я говорю: «Я не буду ни есть, ни пить, куда?! Мне надо ехать!». «Нет, я тебя не отпущу!». И, вот, сидят, смотрят и просто получают удовольствие от общения с русским. Минут сорок. Я не потерял, конечно, это время, но это было… Мы обменялись, конечно, телефонами и так далее. Но замечательный пункт: четыре брата, только один говорил по-русски. И вот, он просто сидел и… Знаете, как в деревне на завалинке барышня смотрит? Сидел, взявшись за щеку. «Говори, говори еще!».
С. Асланян: Обещал семье показать русского, вот, он русского показал.
А. Вершинский: Тут же – «Домой поедем!». Потрясающее гостеприимство! Вот, мусульманская страна, да? «Поедем, хочешь – у меня ночуй, я тебя с женой познакомлю…». И это не фальшь. Это было совершенно очевидно, что искренне они хотели.
И. Ружейников: Это был не туристический район, там не смотрят на туриста, как на дойную корову, а как на человека издалека – интересно же. Как мимо пропустить?
С. Асланян: Видно же, что интересно, это чувствуется.
И. Ружейников: Я бы сам сейчас вас в кабак бы затащил.
А. Вершинский: Затащили, все… Современные эти были, такие, знаете, где на одном этаже много разных этих самых…
С. Асланян: Александр Николаевич, а когда вы на дискотеке ночевать пристроились?
А. Вершинский: Пристроились! Это же все случайно! Пятнадцать долларов за двоих взяли, подлецы. При этом я говорю: «А что ты нам даешь за эти деньги? Кусок выжженной травы с камнями». А у меня спальный мешок толщиной миллиметра три.
И. Ружейников: На камнях не очень.
А. Вершинский: Ну, я больше привык. Проблема, цель была – доехать до края Турции, там сесть на паром и переправиться в Грецию. План был один, а оказалось, когда мы стали конкретно – «отсюда не ходят», «паром отменили», «а мы не берем машины, «а мы..» – и так далее, и так далее. Поэтому пришлось ночевать. Ну, уже просто деваться некуда. Замечательный городок Бодрум. Курортное место, насыщенный…
И. Ружейников: Один из лучших курортных городов.
А. Вершинский: Да, потрясающий просто! Ну, нашли как-то. Также спрашивали, дергали – где кемпинг? Вот – кемпинг. Ну, понимаете, да? Он от моря в ста пятидесяти метрах, это кафе, какие-то там домики эти передвижные на колесах, это каша полная. Но спать-то все равно надо. Мы устали, в день все равно по семьсот – по шестьсот проезжали. По-разному. Бывало и меньше, но… Ну, все, мы рады положить спальные мешки, поспать. Выйдем на море, искупаемся. Но не тут-то было! Это же Турция, и вся светская жизнь начинается только после захода солнца. А кемпинг просто граничил с дискотекой.
И. Ружейников: То есть, спите, дорогие друзья!
А. Вершинский: Да. И вот, они как начали «дискотечить»! Я подпрыгивал. Хорошо, звук хороший, приятный, в общем, все приятно. Кроме того, что поспать хочется. И до четырех утра. Когда светает, у них тоже все заканчивается. Да, хорошее очень место, и мы попилили, чтобы найти место, где переправиться. Как-то все это было очень трудно – язык плюс то, что, видимо, таких мало, как мы, и встречали мы такое раздражение. Мол, мы отвлекаем их. Ну, так или иначе, свет не без добрых людей, и нас направили в…
С. Асланян: Я уже забыл, какой.
И. Ружейников: В общем, в другой город.
А. Вершинский: До этого я там останавливался пять раз, и…
И. Ружейников: То есть, вы искали, где паром ходит в Грецию?
А. Вершинский: Да. И тоже не нашел такого прямого парома. Там он ходит только по средам и так далее. Ой, это опять замечательная история! Язык, понятно, у меня хреновый, а у них – свой. Поэтому барышня, которая в окошке сидит, она долго не могла понять. Я ей сую карту, показываю… Еще же я должен узнать, сколько это стоит, хватает ли у меня мелочи от сданных бутылок на паром? Долго, очень долго… Молодец барышня очень милая, симпатичная. Ну, вроде, все. То есть, были какие-то другие варианты, но уже надоело. Значит, вариант образовался такой (недорого это все): платишь, переправляешься на малюсенький остров Кос, с час паромом. Современный паром, замечательный, все. А вечером с этого острова уже ходит огромный океанский паром, там машины, и так далее, и так далее. Барышня так уделила много мне времени, что я, русский, я растрогался, пошел в магазин, купил ей вина, цветов. Она на меня полдня рабочего истратила, чтобы понять, что я от нее хочу. Дала мне какие-то бумажки, которым, потом как оказалось, место в туалете… До острова Кос мы доплыли. Потрясающий курортный остров. Но везде есть свои какие-то нюансы, вот этот остров был гористый. Ну, это уже греческий остров. Основной способ передвижения – это карты, электрические какие-то штуки… То есть, это не машины, а вот эти штучки какие-то. Это все стоит недорого, поэтому это непрерывное мелькание семейных пар. Все такие – двухколесненькие, трехколесные… А нам надо дождаться вечера. Вечером придет. Я долго опрашивал местных.
И. Ружейников: И все говорят: «Придет, придет».
А. Вершинский: Да, вот сюда, на это место, все. Ну, одним словом, надо дождаться вечера. Нашли, конечно, русских, которые держат там кафе, они накормили нас так, что, по-моему, два дня еще в запасах у меня была эта еда. Недорого. На первой линии курортной, там все дорого, а там недорого. Ну, и все уже, в общем-то, путешествие должно идти. Собрался народ и на машинах, и на мотоциклах. С острова Кос я должен попасть в Афины. Но только кроме дяди Саши, дядю Сашу почему-то не стали пускать. Я сую эти бумажки, там…
И. Ружейников: Нет, дядю Сашу нельзя.
А. Вершинский: А мне говорят: «Go out!». Как go out?! Деньги оплатил, все. А это, говорят, не билеты. А я-то ей цветы покупал, вина! Какая-то там произошла местная заминка. То ли деньги не дошли туда, то ли… Одним словом, не сажают. Весь паром уже закрывают, все уже, у него расписание – он идет всю ночь, а утром он прибывает в Афины. Довольно противно это все, в общем-то. И тут мне негде ночевать, и деньги я уже оплатил. Не надо знать диких языков, надо иметь эмоции, понимаете? Я их все выразил, сказал все, что я думаю конкретно.
И. Ружейников: Про вашу Турцию, про Кос, про Грецию, про девушек…
А. Вершинский: Ну а как иначе? Я же слов-то из, подлежащих, сказуемых, не знаю, я уже стал сближаться телами.
И. Ружейников: Причем, слово «дурак» по-турецки – это, всего лишь, автобусная остановка.
А. Вершинский: В общем, это подействовало. Приехала какая-то, весом килограммов сто пятьдесят, барышня на маленьком мотороллере – представитель той компании. Они миленько улыбались, а этот паром уже все, он уже поднял эти слани свои. Огромный, там сто грузовиков ходит, гигантский паром. Нам повезло, они приоткрыли, и мы проскочили туда. И всю ночь.. Роскошный паром. Мне, конечно, хотелось пойти к капитану и сказать, что долго он проплавает. Он, видимо, где-то винтом задел…Ну, мы люди простые, и вибрация была такая, что я-то понимаю: еще год, и заклепки все выскочат. Но им не до этого, они все красиво одеты, полный вперед… И всю ночь он так вибрировал, что спать невозможно.
С. Асланян: Это уже входит в привычку – не спать.
А. Вершинский: Да, дождь и не спать – это норма. Там, конечно, были каюты, но это не для нас, они как в самолете – сидячие места. Огромные кресла. Ну, и таких же, как мы, туристиков там миллион всяких. С детьми и так далее, и так далее. Ну, и как только стемнело, все ложатся на пол, кладут свои… Но опять эти турки не хотели, чтобы мы это делали. Они ходят все время и говорят: «Нельзя! На полу нельзя!».
С. Асланян: Итак, Александр Николаевич Вершинский благодаря дружелюбию стапятидесятикилограммовой гречанки все-таки прорвался в эту страну на пароме, и после Греции следующая страна вашего путешествия на мотоцикле…
И. Ружейников: Вот, казалось бы, Греция. Здесь можно, знаешь, как-то..
С. Асланян: Остаться навсегда и часов пять эфира посвятить, но дальше было интереснее.
А. Вершинский: Рано утром паром пристал в Афины. Это сыграло не очень хорошую роль, потому что все закрыто. Открывается же Акрополь в восемь или в девять, а мы пристали в шесть. Мы не можем столько времени ходить вокруг. Погода подвезла. И так, по краюшку Греции, по этим потрясающим изрезанным берегам мы в сторону Албании…
И. Ружейников: Ионическое море, и туда…
А. Вершинский: Да, да, да. Туда очень красивые мосты перекинуты… Вот, об Албании и в интернете вы можете почитать… Ну, то есть боязно. Как-то об Албании отзывы – не для туристов.
И. Ружейников: Даже в интернете мало написано, а уж чтобы турист на мотоцикле из России… И что там граница, вот как там это все?
А. Вершинский: Все есть, везде границы, там, все-все-все.
И. Ружейников: Понятно, что есть.
А. Вершинский: Перед границей, понятно, какое-то беспокойство есть. Либо ее объехать правее через горы, а там довольно длинный кусок, пятьсот, наверное, верных. Либо все-таки перейти по берегу, где красота неописуемая. Вообще, такой воды, островов, кроме как… Везде неплохо, но в Албании мало туристов, что ли. Красота просто потрясающая! Перед границей, ну, где там еще можно поесть, на заправку? У мотоцикла бак-то очень маленький, заправляться приходится очень быстро. У моего – маленький. Стоит фура. Он увидел русские номера на мотоцикле и выходит. Русский мужик, работает тут по найму, видимо. А нам вот уже до границы, я уже должен принять решение – либо я пошел по воде, либо ухожу в горы. «Ты что, мужик, с ума сошел? Не езди! Нам запрещено туда вообще соваться, не работает страховка». Мужик – лет сорок. Светлый день, солнце, благодать вокруг, а он мне такую вот… «И не думай! А ты, вот, мотоцикл…». Как-то это уж очень все…
И. Ружейников: Ну да, не настраивает.
С. Асланян: Встревожил.
А. Вершинский: Двадцать первый век, люди по Луне, там, ходят… Вот. Я как-то это все выслушал, а это у меня всегда вызывает обратную реакцию. «Нет, – говорю, – я поеду».
С. Асланян: Ну, вот теперь – точно поеду!
А. Вершинский: Да! Потрясающий мост через пролив, и никого нет. Ветер был такой, что мотоцикл шел боком. Потому что он пролив перегораживает на несколько километров, и ветер такой дует, что только у таможни я встал. Все, никаких проблем, мы въехали в эту, значит, Албанию. Ну, конечно, это больше напоминает Египет. Ну, после того, что…
И. Ружейников: После Греции.
А. Вершинский: Да, да, да. Это больше напоминает. Это было первое впечатление, и оно, как всегда, обманчиво. Чем дальше мы углублялись… Вы понимаете, да? Из Греции, мы снизу, и я пошел вверх. Вот, как в Турции было все наоборот – чем ниже я спускался, то тут все наоборот, чем больше вверх я поднимался…
И. Ружейников: Чем ближе к Европе, тем больше цивилизации.
А. Вершинский: Да. И, понимаете? Она – своеобразная цивилизация, она достойна внимания. Я там такую архитектуру видел – у меня отпадала челюсть. Да, среди этой разрухи, нищеты… В общем, понятно, да? Но такой красоты… Я видел какие-то внедренные в скалы отели из каких-то голубых стекол темных…Одним словом, есть, что посмотреть.
И. Ружейников: Какой народ там, в Албании? Вы общались? Ну, она же небольшая, что там – за день же можно проехать.
А. Вершинский: Да. В конце я ночевал, засветло. Это был первый день, когда мы остановились ночевать в конце Албании, тоже в удивительное место попали. Народ очень интересуется, очень доброжелательный. А, главное, молодежь знает языки – хотя бы можно было общаться. Но, вот, опять же, двадцать первый век. Когда совсем нельзя было общаться, они набирают в компьютер, и транслейтер работает у них. Они умеют уже это все делать. Он слушает меня и хоть что-то понимает. Это меня убило в Албании совершенно.
И. Ружейников: У нас очень мало времени осталось. Что дальше было? Вы все дальше и дальше от России на самом деле. А вот дальше? Куда вы поехали дальше, возвращаясь в Москву?
А. Вершинский: Македония, лучшее место в мире – Черногория, Хорватия – тоже лучшее место в мире, направо – Словения, Польша и – в Брест. А в Албании у нас была потрясающая ночевка. Уже, как всегда, вечереет, пора спать. Ни указателей, ничего нет. Ну, это все такого, примитивного уровня… И мы попадаем в рай. Просто попали в рай. Это какой-то их крупный папаша, чтобы дети, которые учатся где-то на Западе, приучались к бизнесу… Это как будто для нас построили мотель и кемпинг. Там на простынях были заводские чеки… Все боятся же, никто не едет. Разложены палатки. И кофе, и все просто новое, с иглы.
И. Ружейников: То есть, все готово для туристического бизнеса.
А. Вершинский: Да, только никого нет. И душ там, и все, что хотите. Я долго торговался с ними. Они почему-то объявляли девятнадцать евро, что, как мне казалось, очень много. Я говорю: «За что?!». А дело все в том, что я не понимал их, а они – меня. Девятнадцать евро – это за двоих. «За что такие деньги?», – говорю. «Что ты мне предоставляешь?». Он говорит: «Вот – палатку, матрацы, белье». Ну, за девятнадцать за двоих можно.
С. Асланян: Александр Николаевич, сколько километров, сколько тысяч вы проехали?
А. Вершинский: Почти девять.
С. Асланян: И за какой период, сколько вы… лет провели?
А. Вершинский: Вот тут-то вы сейчас и попадаете со стульев – за две недели.
И. Ружейников: Я готов упасть. Это как спринтер просто.
А. Вершинский: Да, это ралли-рейд, это был какой-то ралли-рейд. Он планировался совершенно другим, но так получилось. Во-первых, деньги в кармане кончились, а, во-вторых, это так получилось.
С. Асланян: И, тем не менее, красоты было много и интересного – тоже.
А. Вершинский: Очень. Мне надо камеру, я жалею, что не было камеры.
И. Ружейников: Мы сейчас послушали, один процент мы узнали этого путешествия. И этот один процент просто сносит башню, на самом деле.
С. Асланян: Это блистательный Александр Николаевич Вершинский, который к нам еще придет.
А. Вершинский: Спасибо вам. Приду, приду, конечно. Еще Америка, еще же Италия…
И. Ружейников: Надолго хватит.
На Пекинском международном автосалоне Jaecoo представила две новейшие гибридные модели, открывая новую эпоху в своем… Read More
OMODA представляет «GREEN OJ»: новую экологическую платформу, нацеленную на устойчивое развитие и охрану окружающей среды… Read More
Президент Российской Академии Художеств, основатель и директор ММОМА Зураб Церетели предоставил для проекта специальное исполнение… Read More
Exlantix ES дебютировал на Пекинском международном автосалоне 2024 года как четырехдверное электрическое купе, предназначенное для… Read More
Дизельная версия рамного внедорожника Read More
Exeed объявляет о начале продаж нового среднеразмерного кроссовера TXL Автомобиль доступен в четырех версиях: Business,… Read More