Сергей Асланян: Добрый вечер. Чтобы не произошло, как вчера, когда я забыл, как меня зовут, напомню об этом сразу — меня зовут Сергей Асланян. Здравствуйте!

Игорь Ружейников: Сергей Степанович!

Сергей Асланян: У меня в гостях Игорь Ружейников.

Игорь Ружейников: А согласись, не так много людей, у которых такое счастье — на работе  быть в гостях, а я каждый вечер у тебя.

Сергей Асланян: Добро пожаловать. Заходи!

Игорь Ружейников: Привет!

Сергей Асланян: Наша программа занимается тем, что из разрозненных «я» строит большое «мы», вершиной которого является ассамблея. По примеру Генеральной ассамблеи ООН мы знаем, что это орган, занимающийся тем, что истину глаголет для всех. Как правило, эту ассамблею слушаются, иногда даже исполняют то, что она глаголет. Здесь перед нами такой задачи не стоит. У нас общее, большое «мы», в виде этой самой ассамблеи.

Игорь Ружейников: Без Совета безопасности?

Сергей Асланян: Ни в коем случае, конечно же. Просто так получилось, что здесь уже, на Маяке, есть этот генеральный орган. Потихонечку вся страна присоединится, и нас будет порядка пятидесяти миллионов. Мы будем все единым «мы». Ведь сегодня каждый сам за себя на дороге, и это неправильно. Теперь о деле. А тема у нас довольно-таки интересная: я проведу над Игорем Ружейниковым, пока он жив, здоров и улыбается мне, эксперимент. Практически прямо сейчас и по живому.

Игорь Ружейников: Отлично! Отлично!

Сергей Асланян: Это будет социологический эксперимент с легкими экономическими последствиями.

Игорь Ружейников: Денег нет, Серега, говорю сразу. «Легкие экономические последствия» — я знаю, что это такое. Денег нет. Все! Но проводи. (Смеется)

Сергей Асланян: Ты меня путаешь с банком. Я даже не страховая компания. Нет, есть некоторые разночтения, которые я хочу по блеску в твоих глазах определить, как по лакмусовой бумажке, в степени их достоверности. Начнем! Как тебе кажется, каков среднестатистический портрет владельца китайского автомобиля в нашей стране? Во-первых, по образованию. Во-вторых, по возрасту.

Игорь Ружейников: Образование здесь, скорее всего, роли не играет, поскольку уровень дохода у нас от образования напрямую не зависит, коррелируется, конечно, но не зависит. Во-первых, это мужчина. По возрасту – это мужчина средних лет. Средний мы определяем, скажем так, 35-50 лет.

Сергей Асланян: Ну, это такая серединка не золотая, потому что 35 от 50 очень сильно отличается.

Игорь Ружейников: Ну хорошо – от 40 лет. Я определяю от 40 до 50. Мужчина, живущий, наверное, все-таки в большом городе. Если потом спросишь, то я даже поясню, почему именно в большом городе. И это мужчина, который обладает доходом чуть меньшим, чем средний «по больнице» этого большого города. Наверное, так.

Сергей Асланян: А если все-таки идти по стопам социологии и попытаться определить его образование? Для того, чтобы купить китайскую машину, нужно что-то иметь за душой.

Игорь Ружейников: Я прошу прощения, но ты путаешь образование и информированность.

Сергей Асланян: Нет. Я имею в виду именно диплом. Вот что у него лежит в кармане? Он, например, зоотехник на свиноферме, или он генеральный директор банка?

Игорь Ружейников: Зоотехник на свиноферме не купит, на мой взгляд, никогда произведение китайского автопрома, даже если он называет это автомобилем. По одной простой причине, потому что для него единственный автомобиль, который есть, — это иномарка. Китайский автомобиль в иномарки не входит, как мне кажется.

Сергей Асланян: Он настолько разборчив?

Игорь Ружейников: Он не разборчив, он знает, что лучшие машины – это Toyota, пятнадцатилетняя Corolla, как мне кажется, конечно. Если он топ-менеджер банка, то у него бэкграунд информационный, образование житейское, такое, что он знает, что такое надежность китайского автопрома. И потом, автомобиль  у нас — это социалочка. Он знает, что пыль в глаза не пускается.  По твоим глазам я вижу, что все мои предположения неверны.

Сергей Асланян: Пол ты угадал. В основном – это, конечно, мужчины.

Игорь Ружейников: Это не трудно было угадать. (Смеется)

Сергей Асланян: В нашей стране, в принципе, портрет любой аудитории покупательской всегда совпадает. Какое бы исследование это не было, и кто бы его не проводил: кондиционеры, носки, удочки, малярные кисти, автомобили.

Игорь Ружейников: Мужчина, образование среднее/высшее, руководители – это я знаю. Это медиакит любого из средств массовой информации. Это я знаю. Да, это правда. Все одинаковые.

Сергей Асланян: Агентство «АВТОСТАТ» провело исследование и выяснилось то же самое. Человек, который покупает себе китайскую машину, у него, во-первых, высшее образование, во-вторых, он молодой – ему в районе тридцати пяти лет. Даже хуже того, от двадцати шести до тридцати шести лет.

Игорь Ружейников: Ага, отлично. А как ты думаешь, сколько надо занести, чтобы такое исследование опубликовали? В рублях.

Сергей Асланян: Ну, я не ставлю под сомнение агентство «АВТОСТАТ».

Игорь Ружейников: Я тоже! Я же не спрашиваю, сколько они получили. Сколько надо занести – это чисто умозрительно!

Сергей Асланян: Я ставлю под сомнение здесь квалификацию тех людей, которые прикинулись социологами и попытались получить некую репрезентативность выборки. Мягко говоря, они промахнулись. Мой опыт свидетельствует, что все-таки люди, покупающие китайскую машину, должны иметь какой-то очень серьезный изъян: либо физиологический, либо интеллектуальный, либо их в детстве мама уронила, либо они загнаны в такие тяжкие житейские условия, что в принципе света белого не видят и поэтому китайская машина им мерещится иномарочкой. Притом мы знаем правила, как только ты с ней, с этой дорогой подругой, выходишь из загса, эта молоденькая китаяночка превращается в старую китайскую, ни на что не годную, даже на запчасти не подходящую штуковину, которую многие принимают как макет автомобиля в натуральную величину и пытаются использовать ее как автомобиль.

Игорь Ружейников: Да, ну! Серьезно, что ли? Нет, я видел такую женщину у нас во дворе. То есть я вижу, что она стоит, не женщина, автомобиль. Я не знаю, как он называется, этот китайский мини. Не знаешь, что это?

Сергей Асланян: Да. Это Lifan Smily.

Игорь Ружейников: Lifan Smily?

Сергей Асланян: Да. Причем эта штука делается на заводе Derways.

Игорь Ружейников: А, «Дервейс», понятно.

Сергей Асланян: И мы помним, что черкесы – это не сельскохозяйственные люди. Это очень серьезные, давно интегрированные в мировой процесс производства пролетарии.

Игорь Ружейников: Воители! Воители, прежде всего, черкесы.

Сергей Асланян: Причем у меня, поскольку довольно-таки много разных инсайдов на разных заводах, то вот конкретно на Derways у меня есть несколько людей, которые регулярно мне рассказывают о постановке на конвейер какого-нибудь очередного китайского изделия. А там раз в месяц умирает очередной «китаец», и другой возрождается птичкой феникс, пеплом своим осеняя производство. Так вот берут туда в основном ПТУ-шников и людей, демобилизовавшихся из армии, которые не нашли себе применение.

Машину уронить с конвейера и закрасить кисточкой – это в порядке вещей.

Качество комплектующих, которые туда приходят, мягко говоря, не похоже на комплектующие для автопрома, а очень похоже на комплектующие для жестяной пищевой промышленности.  Для того, чтобы, например, там какой-нибудь корм для котов, либо яд для крыс фасовать.

Игорь Ружейников: Яд для котов.

Сергей Асланян: Ядом для котов это оказывается по факту, хотя и не по этикетке.

Игорь Ружейников: Я это и имею в виду.

Сергей Асланян: По факту — да.

Игорь Ружейников: Сергей скажи, пожалуйста, ну пять лет назад я не мог себе представить, что в моем довольно-таки благополучном районе – это двести метров от Рублевки, четыреста метров от Кутузовского проспекта.

Сергей Асланян: Не запугивай.

Игорь Ружейников: Нет, не важно. Я не мог себе пять лет назад представить, что у меня китайские автомобили будут время от времени встречаться под окнами. Причем это люди, которые живут, снимая или нет, в не самых дешевых квартирах.  Что происходит? Почему? Это маркетинг или что? Почему люди покупают эти автомобили? Ты говоришь уже не первый год: «Ребята, пройдет сто лет, и китайцы научатся делать хорошие автомобили. Может быть. А сейчас не надо». Почему покупают?

Сергей Асланян: Загадка, не имеющая ответа. Но статистика свидетельствует, что на самом-то деле покупать перестали. Несмотря на приписываемый рост в больших процентах, когда особенно от ноля пляшут и стартуют сразу на шестьсот, продав за год, например, двадцать пять машин, после того, как ничего не продавали предыдущие годы. Мы имеем, конечно, замечательную динамику.

Но в абсолютных цифрах все-таки  больше тысячи примерно за полгода ни один китайский бренд не продает.

Причем на нашем рынке их было четырнадцать штук. Несколько в этом году уже скончались. У китайцев есть приятная особенность, поскольку им абсолютно плевать на наш рынок, то они как приходят, так и уходят.

Игорь Ружейников: Из-за размера.

Сергей Асланян: Не только из-за размера.

Игорь Ружейников: А из-за чего?

Сергей Асланян: Это все-таки менталитет. Китайцы знают, что мы враги. Мы можем очень долго делать вид, что мы им друзья, но китайцы прекрасно понимают, кем мы им приходимся. И когда я в Китае по улицам любого города, особенно некрупного, в глубинке, где-нибудь в Маньчжурии, иду со своей блондинистой голубоглазой переводчицей, которая китайский язык знает с рождения, а на лице у нее написано, что кроме рязанского акцента она не приобрела абсолютно ничего, она постоянно вздрагивает и краснеет. И я прекрасно понимаю, что в этот момент она уловила реплику, сказанную в наш с ней адрес. Причем она не касается нашей с ней возрастной разницы, она касается того, что эту бледнолицую обезьяну мы бы с большим удовольствием сейчас пожарили на пирожки.

Игорь Ружейников: Ты сорвал с языка: бледнолицую, носатую обезьяну.

Сергей Асланян: Еще и пучеглазую. Мы для них пучеглазые.

Игорь Ружейников: И носатые.

Сергей Асланян: Причем для подобной реакции нет никакого повода – это просто нормальное отношение в обществе. Любой бледнолицый рассматривается как враг.

Игорь Ружейников: Китайцы  — ксенофобы, это данность. Это так и есть. По отношению ко всем.

Сергей Асланян: Причем они очень активные ксенофобы. Даже в Шанхае, вдали от центральных улиц, если ты заходишь в недра китайского микрорайона, вокруг тебя вырастает недружелюбная толпа людей, которые мечтают сделать из тебя пирожки.

Игорь Ружейников: Я шесть часов провел в полицейском участке и могу сказать, что лучше десять лет в турецкой тюрьме, наверное.

Сергей Асланян: Хочешь попробовать?

Игорь Ружейников: Нет! В турецкую тюрьму не хочу, мне шанхайской хватило. Это был ужас. И, тем не менее, покупают! Покупают китайские автомобили. Кто-то покупает. Давай попытаемся объяснить. Или скажем: «Ребята, подождите сто лет!».

Сергей Асланян: Не особо, конечно, покупают. Но есть люди, которые это делают. Я не могу понять их, поэтому у меня вопрос к нашей аудитории.

Игорь Ружейников: А ты кинь клич!

Сергей Асланян: Именно это я сейчас и собираюсь сделать. Мы сейчас через какое-то время вдох-выдох произведем и начнем принимать ваши звонки. Потому что мне очень любопытно узнать ваши наблюдения. Во-первых, может быть, вы и не являетесь владельцем китайского автомобиля, но у вас есть сосед или один тот самый несчастный знакомый, который на нем ездит. Расскажите про него. Если же вы владельцы китайского автомобиля, то позвоните и расскажите, как вам это удалось. Что с вами произошло? Какая у вас была мотивация к покупке этого абсолютно неликвидного автомобиля? Кстати, в социологии это одна из основных тем, – мотивация к какому бы то ни было действию. Во все времена, даже когда она была продажной девкой империализма, социология. Тем не менее, вопрос мотивации изучался как очень серьезный, краеугольный в этой науке. И, когда агентство «АВТОСТАТ» приводит данные, из которых следует, что в основном покупатель с высшим образованием – специалисты, инженеры, руководители среднего звена – они превалируют в  этой статистике, меня это сбивает с толку.

Игорь Ружейников: Какое у нас страшное среднее звено.

Сергей Асланян: Но не настолько чудовищное. Его портрет по телевизору, например, не отпугнул меня на столько, как результат этого исследования.

Игорь Ружейников: Я теперь по-другому буду смотреть на руководителей среднего звена. (Смеется)

Сергей Асланян: Причем да, женщины в этом отношении проявили осторожность, свойственную их полу, – всего 16% дам вляпывается в приобретение китайского автомобиля. И им простительно, так как они не всегда знают, что он китайский. Тем более, что у нее же iPhone, а он-то уж точно китайский.

Игорь Ружейников: Конечно, и, значит, все нормально. И, значит, автомобиль китайский тоже хороший. Вот пока мы не выдохнули, объясни мне такую вещь. Понятное дело, что китайские автомобили продаются во всей Европе, мне об этом везде говорят.

Сергей Асланян: Нет!

Игорь Ружейников: Подожди. Вот я захожу на некие порталы, которые усиленно, абсолютно не рекламируют китайские автомобили, и они мне рассказывают, что и в ФРГ, и во Франции продают и покупают китайские автомобили. А я никогда в Европах китайских автомобилей не видел. Может, потому что я слепой. Но подожди, Европа, пусть даже ее задворки, зато близкие нам ментально – Болгария. Недавно я вернулся из Болгарии. Время от времени я там встречал китайские джипы Great Wall. Болгария вообще страна с интересной автомобильной судьбой, смешной.

Сергей Асланян: Сначала болгары проиграли туркам, а потом китайцам. Потому что завод Great Wall и стоит в Болгарии.

Игорь Ружейников: Вот я же и говорю – «Стоит и покупают». Понимаешь? Это притом, что

новый Great Wall будет стоить в два раза дороже, чем, я не знаю, например, Toyota Highlander, привезенная из Швейцарии, пятилетка, которая будет ездить ровно на сто лет больше, чем этот Great Wall.

Я не понимаю этого. Не то чтобы их там много было, в Бургасе, но я их постоянно встречал, эти джипы Great Wall. Феномен!

Сергей Асланян: Вот ты, как титульная нация в России, не был под турками, в отличие от нас, армян, семьсот лет.

Игорь Ружейников: Ну да. Осознать нельзя. Это все-таки какой-то отпечаток дает серьезный, на генетическом уровне.

Сергей Асланян: Но из Европы вышибли даже бренд, придуманный специально под Европу. Когда китайская фирма наняла коллаборационистов, негодяев и предателей для того, чтобы они создали троянского коня, и ударно, армией вторжения, вошли с европейскими канонами, европейским дизайном и, в общем-то, европейскими материалами, при относительно неплохом китайском качестве, бренд назывался Qoros. Несмотря на то, что произведен в Китае, весь менеджмент, инженерия немецкая, доводка этого изделия проходила в Рюссельсхайме, там люди, пришедшие с Opel, за тридцать серебряников учили эту машину ездить. И внешне она производит неплохое впечатление. Потому что все-таки дизайнерская школа в Германии позволяет делать не эклектичные автомобили. Так вот, в этом году, с первого января по сегодняшнее число, там было продано 15 автомобилей.

Игорь Ружейников: Это не очень много, Сергей.

Сергей Асланян: Они закрылись и ушли. А у себя, в Китае, они продали за отчетный период 8 тысяч автомобилей.

Игорь Ружейников: Это тоже не много, на самом деле, для Китая, по крайней мере.

Сергей Асланян: Этот бренд не нужен даже китайцам. И это несмотря на то, что он абсолютно европейский и полностью адаптирован для нас. И вот сейчас на Франкфуртском салоне будет попытка предъявить Европе кроссовер этого же бренда, который точно так же никому не нужен, как и все предыдущие попытки, и все заходы абсолютно всех китайских брендов в любую европейскую цивилизованную страну. Болгария в данном случае упоминается как несчастный случай.

Игорь Ружейников: Как мем.

Сергей Асланян: Недостаточно цивилизованная и, увы, изголодавшаяся по всему, что шевелится и излучает тепло. Просто ребята ошиблись.

Игорь Ружейников: Ездит, но не очень.

Сергей Асланян: Или не очень, или недалеко, или смотря как. У нас есть телефонный звонок. Алексей, здравствуйте.

Алексей: Здравствуйте.

Игорь Ружейников: Здравствуйте.

Сергей Асланян: Что у вас китайского в жизни?

Алексей: У меня была Chery Tiggo.

Сергей Асланян: Ух ты! А что вас подвигло на ее покупку?

Алексей: Рассматривал как прыжок на более серьезную машину. Но получилось так, что я на ней подзадержался и откатал почти три года.

Сергей Асланян: Какой пробег?

Алексей: 190 тысяч километров.

Сергей Асланян: Так. А прыжок-то почему вдруг через Китай? Вы не ошиблись, полагая, что Китай — это вверх? Это же все-таки вниз.

Алексей: В итоге не ошибся. До этого была «десятка». От «десятки», понятно, это был серьезный прыжок.

Игорь Ружейников: Да.

Алексей: В дальнейшем рассматривал Nissan X-Trail, но финансовые дела сложились так, что дальше не пошел.

Сергей Асланян: У вас Chery Tiggo был моноприводный?

Алексей: Да, был моноприводный таганроговский.

Сергей Асланян: Ну, Таганрог, по крайней мере, кисть давал, тудыть ее в кочель, в отличие от всех остальных, кто с Plazet-ом баловался. Но все-таки Chery Tiggo – это недоавтомобиль. У вас, я надеюсь, по жестянке проблем не возникло? Не было ДТП?

Алексей: Было ДТП. Из-за этого в итоге и отказался от машины.

Игорь Ружейников: Ой, а поподробнее? Почему из-за ДТП от машины отказались? Она что, ржаветь начала? Или просто так разбили, что совсем вот ничего сделать уже нельзя было?

Сергей Асланян: Починить-то ее удалось?

Алексей: На самом деле авария была довольно-таки сильная, из-за этого немного повело кузов, но когда механики увидели эту машину, то сказали, что она выдержала удар на «ура». Для сравнения, авария была с Renault Kangoo, и Renault ушел в утиль, а Chery Tiggo дальше ездила.

Игорь Ружейников: Ну, вот! Есть что-то хорошее в китайском автопроме таганрогской сборки.

Алексей: Сборка, на самом деле, крайне отвратительная, российская. В первую неделю я чуть не потерял задний бампер. Но я общался с ребятами, владельцами именно китайской Chery Tiggo, вот там сборка была отличная. Вплоть до того, как рассказывали, что каждый болтик помечен краской, сообщая о том, что он затянут и проверен.

Сергей Асланян: А с сервисом как у вас было?

Алексей: От официального сервиса я ушел после первого же большого ТО, потому что ценник был совсем не гуманный.

Игорь Ружейников: В юанях.

Алексей: Запасные части добывал на рынках и в магазинах. Расценки не сильно далеко ушли от отечественного автопрома, то есть довольно-таки дешево. После ДТП ценники, конечно, высокие, причем я бы сравнил, наверное, с японцами.

Сергей Асланян: Скажите, Алексей, как люди относились к вам после того, как вы поднялись в их глазах от отечественного автопрома до первой серьезной иномарки?

Алексей: Абсолютно нормально.

Игорь Ружейников: А жена?

Алексей: И машиной я доволен, и, честно говоря, сейчас подумываю перейти обратно к ней, только найти полный привод.

Сергей Асланян: А китайские предложения в нашей стране расширяются, еще не все бренды умерли. И через какое-то время в Китае изобретут полный привод, поэтому к нам машина такая придет. Не знаю уж, будет она Great Wall, Lifan или еще кто-нибудь, поэтому у вас есть такая возможность купить себе следующую китайскую машину.

Игорь Ружейников: Вот, Сергей, видишь? Необратимые изменения. Ну, конечно, дай бог ему здоровья.

Сергей Асланян: Бесспорно. Любой человек достоин более счастливой участи, в том числе и с ангельскими крыльями нестись на небо. Ростов-на-Дону с 2110 АвтоВАЗовского поднялся до таганрогского Chery Tiggo. А у нас Родион из Воронежа на связи. Добрый вечер. Алло?

Родион: Здравствуйте!

Игорь Ружейников: Добрый вечер.

Сергей Асланян: Что у вас с китайцами?

Родион: Нет, у меня нет ничего с китайцами. У меня только маленькая реплика к вашему гостю, Сергею Асланяну.

Игорь Ружейников: Это не гость! Это хозяин «Ассамблеи автомобилистов» и ее создатель!

Родион: Да! У меня к нему маленькая такая реплика. Он высказал такую мысль: «Трудно понять, почему покупают китайские автомобили».

Сергей Асланян: Раскройте нам эту тайну.

Родион: Мне кажется, что это очень просто. Притом, что, как он уже сказал, что есть довольно малое количество желающих приобрести это «чудо», то можно предложить заполнить небольшую анкету: образование, город обитания, экономическое положение, и самому определить, кто это.

Сергей Асланян: Ну вот, анкету заполнили, а портрет-то не совпал!

Игорь Ружейников: О чем этот человек, Сергей? Я ничего не понимаю.

Родион: Социология – это железная наука, которую невозможно ничем оспорить. Есть определенный круг людей с определенным, так сказать, направлением ума, кошелька и прочих социальных потребностей.

Сергей Асланян: Ради бога, простите, но у нас заканчивается время. Я переведу: «Учение К. Маркса всесильно, потому что оно верно!». Вот так.

Игорь Ружейников: Нихао, Сергей Степанович!

Сергей Асланян: Мы продолжаем искать постоянных владельцев китайских автомобилей, пытаясь понять, во-первых, какое у них образование, о чем я, кстати, не спросил у нашего первого позвонившего из Ростова-на-Дону. Так вот, вопрос вот в чем: агентство «АВТОСТАТ» опубликовало исследование согласно, которому выяснилось, что владельцы китайских автомобилей в нашей стране – это люди в основном с высшим образованием, молодые – 26 лет этим людям. Они уже специалисты, руководители, менеджеры. У них все в порядке с головой и они покупают себе китайские машины.

Игорь Ружейников: Это вполне созревшие недотепы, как говорил классик.

Сергей Асланян: Вот. И поскольку портрет не совпал, хочется понять, как же дела обстоят на самом деле. Звоните все те, у кого хотя бы во дворе есть китайская машина, чтобы вы нам рассказали, кто на ней ездит, если, конечно, ездит. Может, вы с этим человеком пили «горькую» в гараже, и он успел вам рассказать, почему он это сделал. Например, назло жене.

Игорь Ружейников: Назло теще.

Сергей Асланян: Например, жена заявила: «Мы едем в Грецию и во что бы то ни стало покупаем шубу!». А он сказал: «Нет, машину!». Мотивация. И портрет человека мне понятен, и мотив. Мы продолжаем это выяснять. Алло. Эдуард, здравствуйте.

Игорь Ружейников: Здравствуйте. Добрый вечер.

Эдуард: Алло! Добрый день. Здравствуйте.

Сергей Асланян: Расскажите.

Эдуард: Меня зовут Эдуард. Я из Москвы. И я директор транспортной компании.

Сергей Асланян: Какой компании?

Эдуард: Я хотел немного отвлеченную тему поднять. Мы эксплуатируем грузовики иностранного производства, немецкого, но я не об этом хотел сказать. Я уже много лет присутствую на рынке коммерческого транспорта. И вот хотел высказать свое мнение. Буквально восемь лет назад выставочный стенд китайских грузовиков был совсем маленький. Там были две машины. Но через два года их стало в два раза больше. А сейчас это целый павильон.

Сергей Асланян: А стенды там бесплатны? Просто говорят: «Вот кто что хочет, то и привозите».

Эдуард: Я понимаю. Просто китайская экспансия будет продолжаться. Я приведу аналогию с мобильными телефонами. Мне кажется, рано или поздно они выйдут на какой-то нормальный уровень. Мобильные же телефоны они научились сейчас делать хорошие.

Сергей Асланян: Ну, это очень спорный вопрос. И они ли научились?

Игорь Ружейников: Нет, подождите, это немножко другое. Когда вы пользуетесь мобильным телефоном, вы поверните и посмотрите, знак какой фирмы на нем стоит. Не так много именно китайских мобильных телефонов. У меня, кстати, китайский мобильный телефон. Он абсолютно китайский. Сколько проживет, не знаю.

Сергей Асланян: За тем производством, которое мы сейчас имеем от китайцев, за каждым из них своя биография, своя особенность. И мы их принимаем за чисто китайские разработки, китайский бренд и китайскую элементную базу, но там есть очень много нюансов. То же самое как с грузовиками. Но при нашей таможенной политике, а также учитывая небывалый расцвет экономики нашей страны на данном этапе, я думаю, что иностранные производители к нам, в принципе, на выставки ездить перестанут очень скоро. По грузовикам в первую очередь, потому что у них товар заведомо более дорогой, чем потребительский массовый сегмент легковых автомобилей. Кстати, Эдуард, вот эти китайские машины, которые на стендах стоят, они вызывают интерес? Там есть люди, которые с восторгом в глазах их приобретают?

Игорь Ружейников: Мы интересуемся у вас как у профессионала. Вы же как профессионал их оцениваете.

Сергей Асланян: Эдуард, вы с нами?

Эдуард: Да, да. Вы не можете повторить? Я вас плохо слышу.

Сергей Асланян: Эдуард, я хотел спросить покупают ли эти машины? Интересуются ли ими? Или они только стоят?

Эдуард: У нас уровень перевозок достаточно сложный. Это рефрижераторные перевозки, междугородние. И пока китайским маркам не доверяет никто. По крайней мере, из тех моих коллег, которых я знаю.

Сергей Асланян: Что весьма очевидно.

Игорь Ружейников: Не понимаю, Сергей, в чем дело?

Сергей Асланян: В чем дело? Много на выставке машин. Не доверяют. Что такое?

Игорь Ружейников: У китайцев вообще много. И не только машин.

Сергей Асланян: Андрей, здравствуйте. Вы с нами? Алло, Андрей?

Игорь Ружейников: Нихао, Андрей.

Андрей: Да, да. Здравствуйте.

Игорь Ружейников: На «нихао» откликнулся.

Сергей Асланян: Вас и слышно плохо, и не видно абсолютно. Алло!

Игорь Ружейников: Говорите, пожалуйста, в трубку. В приемник не говорите – вещь весьма бесполезная для разговора. А вот телефонная трубка любого производства — наоборот.

Сергей Асланян: Андрей, участвовать будете в нашем разговоре?

Андрей: Алло!

Сергей Асланян: Ну наконец-то.

Андрей: Алло!

Сергей Асланян: Да, да. Страна вас слушает, и я вас тоже слушаю.

Андрей: Вы знаете, я хочу сказать такую нетипичную, наверное, для данного  эфира вещь.

Сергей Асланян: Наконец-то, говорите!

Андрей: Я выпускник МГМУ (МАМИ). Сейчас во втором туре по механике. Работаю инженером. И при этом я два года отъездил на Great Wall Hover H3 и был им крайне доволен, потому что брал под сугубо некачественные дороги, по которым нужно было ездить в Калужской области. Вместо своей KIA Sportage 1998 года. И, откровенно говоря, два года у меня к нему претензий не было. Потому что внедорожник достался бюджетный, и он свою функцию полноценно выполнил.

Игорь Ружейников: Лукавство! Два года, и вы его бросили.

Сергей Асланян: Да, почему вы «развелись»?

Андрей: Я гарантийный сугубо срок отъездил.

Сергей Асланян: А почему вы, выпускник МАМИ, не доверяли китайскому гению? Что вас насторожило, если эксплуатация была беспроблемной? Или были первые звоночки, вторые и третьи? Вы к третьему звонку опоздали и избавились от машины?

Андрей: Я, к сожалению, вас очень плохо слышу.

Сергей Асланян: Причины, по которой вы машину продали, кроме гарантийного срока истекшего, есть?

Андрей: Почему упала стоимость?

Сергей Асланян: Нет. Зачем вы машину продали, если она хорошая.

Андрей: Я вообще вопрос не слышу. Извиняюсь.

Сергей Асланян: Ну, да, к сожалению, связь нас не радует.

Игорь Ружейников: Вот, Сергей, я всегда говорю, не только радиослушателям, но и всем, и себе — «Врать надо убедительно». Вот смотри, была хорошая машина, я два года был ею доволен. А два года для машины это не срок. Я был доволен! По бездорожью и в хвост и в гриву, в грязь – я был доволен. «Доволен» — это много в себя включает: и по ремонту, и по расходу, и не ржавело ничего. Был доволен – через два года продал.

Сергей Асланян: Зато попал в аудиторию: высшее образование и молодой.

Игорь Ружейников: Высшее образование. Подожди, он вышел из системы, которая делала всю жизнь советские автомобили – это накладывает отпечаток.

Сергей Асланян: Конечно.

Игорь Ружейников: Ну, вот видишь.

Сергей Асланян: Ты угадал травму в анамнезе.

Игорь Ружейников: (Смеется)

Сергей Асланян: Алло, Сергей. Здравствуйте.

Сергей: Здравствуйте.

Игорь Ружейников: Добрый вечер.

Сергей Асланян: Расскажите про китайцев у себя. Во дворе и по жизни.

Сергей: У меня китаец – автобус.

Сергей Асланян: Ого!

Сергей: Да. «Русбизнесавто» покупали такие автобусы.

Сергей Асланян: Это какой-нибудь очередной голден дракон?

Сергей: Нет. Простенький, обыкновенный, 23 места. Среднего класса он считается.

Сергей Асланян: При этом вы не владелец, вы наемный водитель на этой машине? Или вы собственник?

Сергей: Нет, я владелец. Я его покупал со вторых рук.

Игорь Ружейников: Подержанный то есть?

Сергей: Да.

Сергей Асланян: И как?

Сергей: Я очень доволен.

Игорь Ружейников: Почему?

Сергей Асланян: Правда? Почему доволен?

Сергей: У него есть недостатки. Недостатки в ходовой системе. Ходовка. Потому что там, как мне сказали, когда я обзванивал, во время эксплуатации, там может стоять от Renault задний мост, может от Mercedes, из-за этого сложно запасные части заказать.

Сергей Асланян: А вам какой выпал? Кусочек Mercedes или от Renault откусили немножко?

Сергей: Ой! Я даже не знаю. У меня передок от Renault, задок от Mercedes стоит.

Сергей Асланян: Ну, может, это заслуга прежнего владельца, а не завода?

Игорь Ружейников: Они оба хорошо ездили — и «передок», и «задок»?

Сергей: Они ездили прекрасно. Где-то около миллиона отходили.

Сергей Асланян: А двигатель?

Сергей: Cummins.

Сергей Асланян: Объем у него какой, 2.8?

Сергей: Четыре с копейками. Я уже не припомню точно.

Игорь Ружейников: Ого.

Сергей Асланян: Ну, с Cummins легко и непринужденно можно преодолеть этот самый порог. А коробка передач?

Сергей: Честно сказать, я не припомню, чья она. Я ее не трогал.

Игорь Ружейников: Что-то было в нем китайского, кроме кузова?

Сергей: Только кузов, а остальное все сборное.

Сергей Асланян: И как сложилась биография автобуса? Вы по-прежнему верны ему?

Сергей: Да. Ну, вот у меня проблема  с мостом, и то уже решена. Но как он сделан, как он ходит. Теплый, хороший автобус. Сделано все качественно.

Сергей Асланян: Сергей, а теперь расскажите нам, вписываетесь ли вы в целевую аудиторию? Что у вас с образованием и с возрастом?

Сергей: Мне 44 года, образование среднее, техническое. Я техник-механик.

Сергей Асланян: То есть вы не целевая аудитория. Получается, что вы не характерный потребитель этого автомобиля и, тем не менее, он вам в радость, и с этой «китаянкой» вы еще какое-то время будите состоять в «браке».

Сергей: Ну, у меня только одна проблема – это то, что запчастей приходится долго ждать, потому что они все из Китая.

Сергей Асланян: Но ведь приходят?

Сергей: Но сделано качественно, хорошо.

Сергей Асланян: Извините, пожалуйста, мы не спросили,  откуда вы позвонили нам. Откуда вы?

Сергей: Это Курган. За Уралом.

Игорь Ружейников: Ну, это мы знаем.

Сергей Асланян: У вас официальный дилер, или вам приходится как-то альтернативно добывать запчасти?

Сергей: Я по интернету просто ищу.

Сергей Асланян: Понятно. То есть официального дилера нет.

Игорь Ружейников: Спасибо большое за звонок.

Сергей Асланян: Итого: все-таки есть попадание в целевую аудиторию – это парень из Москвы, купивший машину для Калужской области. Высшее образование, человек, хлебнувший канонов отечественного автопрома. Прекрасно, понимающий каково забивать на производстве резьбовое соединение кувалдой.

Игорь Ружейников: А как же, по-вашему, еще?

Сергей Асланян: По-другому это не крепится.

Игорь Ружейников: Конечно.

Сергей Асланян: Потому что должны быть еще какие-то родственные отношения с этой деталью.

Игорь Ружейников: Казалось бы, да.

Сергей Асланян: Есть шанс, что удержится. И вот Сергей из Кургана, который купил автобус из вторых рук.

Игорь Ружейников: Подожди. Это китайский автобус? Он же честно сказал, что кроме кузова там китайского ничего нет.

Сергей Асланян: В Китае очень хороший завод Cummins.

Игорь Ружейников: А, это китайский Cummins?

Сергей Асланян: Это китайский Cummins. Это тот самый Cummins, который стоит на наших газелях. У нас, правда, он стоит с двигателем 2.8, а тут он 4.4. Но это производство под присмотром американцев.

Игорь Ружейников: Да нет, вот Nokia делается, а у нас с ней нет проблем. И здесь то же самое. Американцы бьют по рукам китайцам.

Сергей Асланян: Я в этой связи расскажу маленькую историю из предыдущей биографии. Когда американцы, надсмотрщики с большими хлыстами, колониальными амбициями и пробковыми шлемами, несмотря на то, что Америка колоний не имела никогда, вздумали поставлять двигатели на африканский континент. Это были Kenworth. Машина на африканский континент шла в сборе. И там человек, имеющий «нездоровый» цвет лица, практически черный, был за рулем автомобиля и возил древесину, тяжеленную, прицепив к грузовику все прицепы, какие только было можно. Был это автопоезд, который тащил на себе по сорок, по шестьдесят тонн, и шел он через весь континент к порту. Желтая лампочка свидетельствовала, что мотор перегреется сейчас, нужно остановиться и принять какие-то меры. И пошли рекламации на Kenworth, потому что один сжег мотор, второй, третий, четвертый, пятый, а они миллионники. Американцы приехали и спрашивают у этих, имеющих «нездоровый» цвет лица людей с хвостами: «Желтую лампочку видел?». А они им в ответ – «Однако, белый мастер, она же не красный, да. Она же желтый». Они сделали очень просто: от радиатора вывели патрубок за шиворот, и когда кипяток начал лить на голову, они начали останавливаться.

Игорь Ружейников: Все очень просто. Ну что? Будем дальше собирать портрет?

Сергей Асланян: Да, ищем китайцев по стране. Пришло две ремарки от опытных слушателей. Хотя мы не заявляли этот вопрос на наш смс-портал, но они, тем не менее, пришли. Из Санкт-Петербурга: «Кто-то на шашлыки берет пластиковую посуду, а кто-то фарфоровую. Пластик дешевый, отработал свое — выбросить не жалко».

Игорь Ружейников: А фарфор называется по-английски «china».

Сергей Асланян: Бывают такие заимствования в языках. Как у поляков, например: у них нет слова велосипед, у них есть слово «rower».

Игорь Ружейников: Прекрасно.

Сергей Асланян: А у нас нет слова ротапринт, у нас ксерокс. Точно так же подгузник у нас теперь памперс. Из Москвы блистательная ремарка: «Странно, что машина у Сергея не развалилась сразу после того, как он в нее сел, а кузов не сгнил». Отвечаю Московской области анонимной – «У меня не китайская машина».

Игорь Ружейников: Как так! Да что ты говоришь?

Сергей Асланян: А своим могучим биополем я не могу ее развалить. И заржавеет она вряд ли, в независимости от моего к ней отношения.

Игорь Ружейников: Вот ты мне объясни, я вот понимаю людей, которые покупают крохи китайские вроде этого Lifan.

Сергей Асланян: Я не понимаю их.

Игорь Ружейников: Нет, это еще можно объяснить. Ну, действительно, если у человека мало денег, и он разочаровался в отечественном автопроме.

Сергей Асланян: Но китайская кроха тоже за деньги. Она же не бесплатная. Это же не как грибы в лесу нашел.

Игорь Ружейников: Ты мне объясни тех, кто покупает китайские машины, которые среднеразмерные, бизнес-класса и джипы  — они же стоят уже не три копейки. Вот этого я не могу понять.

Сергей Асланян: Вот с ними-то как раз все проще, потому что эта категория людей, воспитанная нашей советской системой, которая мерит машины на килограммы и на метры. Чем машина больше, чернее, тяжелее, тем круче он у себя в деревне.

Игорь Ружейников: Нет, ну не обязательно в деревне. Звонивший нам радиослушатель говорил, что взял машину не для деревни, а для того чтобы ездить в Калужскую область. А основная машина у него KIA Sportage.

Сергей Асланян: А для борьбы с действительностью взял китайскую машину, которую будет не жалко бросить в калужском лесу. Когда она утонет или сломается.

Игорь Ружейников: Сергей, ты же знаешь, дороги в Калужской области – это не то, что дороги в Тверской области. То есть это лукавство – «Я взял эту машину, потому что она большая и джип».

Сергей Асланян: Ну, в общем, да. Но наблюдения товарища Гудериана свидетельствуют о том, что Тверская область непроходима в любое время года.

Игорь Ружейников: Нет, это наш форпост. Туда нельзя, никому, никогда, даже по новой Риге.

Сергей Асланян: У нас Валерий на связи. Алло.

Валерий: Алло. Здравствуйте.

Сергей Асланян: Здравствуйте, Валерий. Расскажите нам про китайцев.

Валерий: Я охотник и очень часто езжу на охоту. И у моих друзей достаточно дешевые машины. Ну, а я в последние два года задался вопросом, какой пикап купить для поездок на охоту и рыбалку. Что бы было не жалко его убить и было не дорого. Я смотрю на Great Wall уже два года. У меня один товарищ на нем ездит, убивает его и в хвост и в гриву – он не разваливается. Другой товарищ купил Lada Priora, которую через четыре месяца загнали в сервис и, в принципе, как я понял, она оттуда уже не вернется.

Сергей Асланян: Это разные люди с разными способностями. Понимаете? Есть люди, которые запросто Mitsubishi L200 убьют за неделю. Разные люди же. Нет чистоты эксперимента.

Валерий: Все равно стоимость китайского автомобиля намного ниже, чем даже наш УАЗ Патриот. Поэтому люди и покупают. Я вот сам засматриваюсь, так как мне жалко свои две машины гробить на охоте или на рыбалке, поехав в чащу какую-нибудь, в дебри лесные. Мне жалко. Проще отдать 700-800 тысяч за Great Wall, и не буду бояться, что поцарапаю его или что-то еще с ним случится. И запчасти дешевые.

Игорь Ружейников: А если вы останетесь в лесу, где-нибудь в двухстах километрах от цивилизации на Great Wall?

Валерий: Ну, господа, сейчас везде есть мобильные телефоны, GPS и технические службы.

Игорь Ружейников: Не везде.

Валерий: И Volkswagen тонут. Это немцы, которые педантичные, у которых все вымерено. Видел, как Mitsubishi Pajero уходят, их потом только тракторами удается вытащить. Так что тут не скажешь, что 200 километров в лес уехал и застрял.

Сергей Асланян: И у нас знаменитое есть объявление про Toyota Land Cruiser 105 GX R2, которого бесплатно отдают с просьбой рассказать, как его оттуда достали. Но, Валерий, если вы себе купите современного Great Wall Wingle, то вам к нему обязательно нужно будет купить пару противогазов. Потому что боевая химия внутри, которая была применена для изготовления его салона, она имеет очень серьезные поражающие факторы. И, например, знаменитый на всю нашу внедорожную общественность Алексей Мочалов в Great Wall Wingle – единственной машине вынужден был существовать все время с открытыми окнами. Потому что даже он, проверенный на прочность ралли-рейдами, погибал в нем. И есть тут определенная особенность, но

Great Wall – это единственная китайская фирма в Европе, которая все-таки пытается играть по европейским правилам, и у нее есть какие-то плюсы.

Хотя самый большой плюс, конечно, это крайне низкая цена. У нас на связи Андрей.

Игорь Ружейников: Они все так и говорят: «Цена».

Сергей Асланян: Мотивация — цена, а не высшее образование. Андрей, алло. Здравствуйте.

Игорь Ружейников: Здравствуйте.

Андрей: Здравствуйте. Игорь, Сергей, добрый вечер. Меня зовут Андрей. Я из Кемерово звоню.

Игорь Ружейников: Очень приятно.

Андрей: Я, наверное, к счастью, не являюсь владельцем «китайца». Но у меня есть отличная история о багаже. Моя профессия фотограф, и ко мне однажды пришел сосед попросить, чтобы я красиво сфотографировал его автомобиль на продажу. Автомобилем оказался Lifan Breez. Я достал свои лучшие объективы. Широкоугольный, чтобы в салоне хорошо снять. Я сделал все возможное, но автомобиль так и не продался в течение трех-четырех лет. Что касается владельца, ему 55 лет, он без высшего образования и у него два сына, которые ездят на Toyota Avensis и Toyota Corolla. Вот такая история.

Сергей Асланян: Вот этим вы, на самом деле, все и сказали. Могу вам только сказать большое спасибо за то, что портрет этого человека настолько точен.

Игорь Ружейников: Спасибо. Конфликт отцов и детей здесь на лицо.

Сергей Асланян: Да, здесь сразу все.

Игорь Ружейников: Вопрос, конечно, в образовании. Вот крути не крути, а в образовании. Вас, дорогие друзья, пытаются образовать. Произведения китайского автопрома недорогие. Но это ровно на 90% дороже того, чего они стоят на самом деле.

Сергей Асланян: Мне вот всегда было интересно, как люди уговаривают себя поверить в то, что они делают. Вот как люди женятся на том, кого не любят? Как люди идут на работу, которую они терпеть не могут?

Игорь Ружейников: «Стерпится, слюбится». А это отремонтируется.

Сергей Асланян: А вот это купится и поедется?

Игорь Ружейников: Поедется, а потом отремонтируется и опять поедется. (Смеется)

Сергей Асланян: А потом может быть продастся, если у соседа есть хороший объектив, который сможет его красиво показать.

Игорь Ружейников: Или если он слепой.

Сергей Асланян: Да, для слепого машина – это специальный продукт.

Игорь Ружейников: Она же не ездит, она же безопасна.

Сергей Асланян: «Мужчине с плохим зрением требуется женщина, приятная на ощупь». Примерно из этой категории.

Игорь Ружейников: Примерно так. Здесь даже с ощупью не проходит.

Сергей Асланян: У китайцев порядка 98 автомобильных брендов. Количество заводов у них — больше трехсот. Китай делает автомобили благодаря присмотру иностранцев с длинными хлыстами и расистскими наклонностями. Тогда у них получается Volvo, Mercedes и BMW. Китайцы, когда от них отвернутся, делают свои машины под названием Brilliance, Lifan, Great Wall и массу других брендов, названия которых произнести можно только в том случае, если выпил и хочешь ругаться матом.

Игорь Ружейников: Мне очень нравится Chery.

Сергей Асланян: И даже Chery. Очень нежно звучит. И все это в совокупности является для китайцев лицом их промышленной империи. И это лицо очень кривое, с очень хитрым прищуром. Потому что китайцам не дано производить автомобили, как и многое им в жизни не дано. Их выручает присутствие иностранцев. Но даже иностранцы на примере Qoros не смогли ничего сделать. Потому что тут рухнул маркетинг. Они подняли цену и попытались продавать эту машину по европейским ценам.

Игорь Ружейников: «Бугага!» — сказали европейцы.

Сергей Асланян: А европейцы — они в этом отношении очень искушенные покупатели. Они прекрасно понимают, о чем идет речь. И, кстати, есть несколько примечательных судебных процессов, запретивших китайские автомобили на ряде территорий. В некоторых странах китайские машины продавать нельзя.

Игорь Ружейников: Сергей Асланян и Игорь Ружейников.