Петр Воронков: В нашем составе – Петр Воронков и Андрей Лемигов – появился человек, которого мы очень долго ждали, которого я очень рад видеть наконец в нашей студии. Это Александр Александрович Пикуленко. Автолюбителям… Да, я думаю, что никому не надо объяснять, что это один из лучших экспертов нашей страны.

Александр Пикуленко: Добрый вечер.

Андрей Лемигов: Добрый вечер.

П. Воронков: Сан Саныч, мы решили поговорить об автомобильном будущем. Что ждет, скажем так, наших детей и внуков? Я считаю, что все-таки слава Богу, что мы застали этот звук мотора, звук дрифта покрышек. Как-то все это было интересно, как мне кажется. А вот так ли будет интересно нашим детям?

А. Пикуленко: Дело в том, что долгие годы… Ведь автомобиль прошел путь такой, пионерный – самобеглая коляска. Путь инженерный, когда свершилась конструкция. Путь дизайнерский, путь технологический, когда технолог стал во главе. Потом пришел маркетолог. Вот сейчас мы проходим путь маркетологический.

А будущее сейчас определяют не одаренные люди типа Карла Бенца или даже Элона Маска, а бюрократы, сидящие в органах, которые пишут законопроекты.

Даже не власть исполнительная и не законодательная, а такие группы бюрократов, которые пишут проекты законов. И вот сейчас, например, евробюрократы пишут законы, которые захватывают 2034 год.

П. Воронков: Интересно.

А. Пикуленко: Не знаю, почему не круглая дата, но понимаю, что круглыми бывают только дураки. А там не дураки собрались. Дальнейшая перспектива уже выходит на 2050 год. Но, слава Богу, дальше они не задумываются. Но, в отличие от футурологов, которые часто ошибаются, бюрократы тихой сапой пишут нам правила будущего. И в этих правилах будущего иногда видишь такое, что хочется, чтобы оно никогда не наступало. Потому что очень много ограничений для автомобилистов.

Когда я слышу, что «Гейдельбергский университет впервые соединил нервную ткань с кремниевым элементом», после этого прекрасно верю, что общение человек-машина перейдет на новый уровень,

как пишут бюрократы. То есть приходит Петр и жаждет послушать визг резины и что-нибудь еще. А машина ему говорит: «Петр, что-то вы слишком возбуждены. Давайте так: сейчас мы вам музыку Вивальди».

П. Воронков: Да, сейчас мы поедем, а в наушниках будет Вивальди чуть со скрипом резины.

А. Пикуленко: Не в наушниках, а в машине. Итак, музыка Вивальди. Потом вы беретесь за руль, а она говорит: «Ой, что-то у вас потоотделение, сердцебиение…». И руль у тебя отбирается, и она уже сама знает, куда тебе ехать. Причем это все законодательно. Если вдруг Андрей, как человек умелый, решил войти внутрь сложной системы автомобиля, отключил его и помчался, то в этом автомобиле есть мозг, который соединен со спутниками, и в таком случае произойдут две вещи. Причем это будет введено уже к 2020 году. Когда каждый автомобиль оборудован «черным ящиком», на каждый автомобиль заводится свой счет…

А. Лемигов: Который пополнять буду я.

А. Пикуленко: Понятно, что вы. Ну, если только не пойдет по ночам себе зарабатывать на маслице получше (улыбается). Представляете себе, если ночью на улицы города будут выезжать роботизированные автомобили подрабатывать себе на что-нибудь.

А. Лемигов: И мне тоже.

А. Пикуленко: Нет, у них свой счет. Так вот, происходит интересная ситуация. Взявшись за руль и помчавшись, и нарушив какие-то правила, мгновенно происходят две вещи. Вот сейчас, например, на полном серьезе идет обсуждение: как ограничивать? Поднимать ногу с педали газа или нажимать на педаль тормоза?

А. Лемигов: Есть третий вариант: давать разряд тока на водителя.

А. Пикуленко: Это не гуманно. В зелено-голубой Европе – это не гуманно. Так что менее опасно: сбросить газ или затормозить?

А. Лемигов: В разных ситуациях и то, и другое может быть опасно.

А. Пикуленко: Вот поэтому должны быть разработаны законодательные акты.

П. Воронков: Ах, вот в чем дело.

А. Пикуленко: Да. Ведь ладно – остановили, но плоха была бы Европа, если бы она еще не умудрилась не заработать на автомобилисте. Поэтому за тот период, когда вы разогнались, в этот момент с карты вашего автомобиля исчезают деньги в сумме штрафа. И раздается звук уведомления, и автомобиль вам докладывает: «К сожалению, с моего счета исчезли 200 евро, потому что вы этот участок проехали слишком быстро». Это все – будущее, которое уже видно.

А. Лемигов: В Европе?

А. Пикуленко: А ведь, кстати, у нас черные ящики – тоже недалекое будущее.

А. Лемигов: Ну, они пока только на самолетах.

А. Пикуленко: Но уже готово к тому, что они могут появиться на автомобилях. Причем, сейчас в Европе, если ты ставишь такой ящик, у тебя скидка на страховку на 20% уже. Эта одна из составляющих. Дальше –

сейчас идут большие законодательные дебаты, когда водителя надо изъять из-за руля и кто в этот момент будет отвечать.

Например, уже готова система автопарковки. Я сам опробовал машину с такой системой. Мы приезжаем к работе, выходим, и машина едет искать место на стоянке. А потом она докладывает: «Я стою на седьмом этаже паркинга, место 365». И вы спокойно уходите. А потом пишете ей смс-ку: «Я у выхода номер 8». Она умеет останавливаться перед пешеходами. Ну, перед прочими опасностями – будем так говорить. Но пока нет законодательства, что будет, если вдруг этот механизм сломается и переедет пару бабушек. Кто за это будет отвечать?

Потому как склочный буржуин, живущий в Соединенных Штатах, затаскает всех по судам и скажет: «А я-то тут причем, робот ведь переехал бабушку, вот с ним и разбирайтесь».

Вот это то, что останавливает внедрение подобных вещей. Но оно активно развивается. Так же, как и развивается уже совсем дальнее будущее. Когда у нас будет цифровой мир 3.0, не знаю, на какой основе, но говорят, что будет единое информационное поле. То есть, все мы будем в этом информационном поле и будем решать, что нам делать. К нам может приехать автомобиль, ну, как вот показали Mercedes F105. Это автономный автомобиль, который может поделить свой салон на несколько кабин. Выезжает из дома Петр, едет по своим делам, а по дороге встречает Андрея. Но, так как они люди, объединенные общим делом, они садятся рядом. А дальше «мы его не любим, а он тоже стоит». И внутренний салон автомобиля перегораживается, и он сидит там, а мы его не видим и не слышим.

П. Воронков: И не хотим видеть, и не хотим слышать.

А. Лемигов: А если просто его не подобрать?

А. Пикуленко: Нельзя. Это уже цифровой мир, и ему сказали, что в это время вы будете здесь. Проснувшись утром, вы говорите в пространство: «Мне на Зубарев переулок». И тебе говорят: «В 8:23 подойдет машина. У вас будет один попутчик. Может даже показать фотографию». А вы потом: «Нет-нет, ни в коем случае». И тогда у вас отдельный кокон получается. Вот к Петру, как человеку, который не может прожить без руля и дня, приезжает машина с рулем.

П. Воронков: Я, как дебил, сижу и кручу, но машина…

А. Пикуленко: Нет. Ты нажимаешь на педали, но можешь ехать только по маршруту. А если тебе захочется поговорить с Андреем, тогда руль убирается, сидение поворачивается, и вы устраиваете конференцию. Тут у вас и экраны. И смотрите, какая интересная вещь происходит. Уже нет стекол боковых. Уже есть экран. Конечно, в нашем возрасте это тяжело понять. Вот есть окружающие пейзажи в режиме реального времени, да, но ты его можешь заморозить. Вот проезжает слева автомобиль непонятной марки, и мы захотели его рассмотреть. Мы можем остановить, увеличить, а автомобиль в это время движется. Так же, как и система управления. Как внутри будет выглядеть автомобиль? Все будет голографическое. То есть, ты проводишь пальцем, и вырастает вот что-то там.

П. Воронков: Ну, как сейчас показывают в фантастических фильмах.

А. Пикуленко: Да. Четыре года назад на Токийском автосалоне показали уже голографическую систему. Почему-то, правда, вылезала девушка с волосами белого цвета. Ты можешь погладить девушку, а она станет меньше. Можно выбирать размер. У меня пчелка летала. Ее тоже можно поставить выше или ниже.

А. Лемигов: Пчелка ужалить не может?

А. Пикуленко: Нет. Вообще эти легковые автомобили – общего пользования. Индивидуального пользования автомобили остаются, но примерно к 2050 году их останется не более 3%. То есть, это будет выглядеть примерно так, как сейчас человек на арабском скакуне выехал на Садовое кольцо.

А. Лемигов: Богатый человек.

А. Пикуленко: Очень богатый, большой оригинал. Вот и тогда тоже можно будет, но таких будет мало. Во-первых, потому что это неудобно и будет определяться налогообложением, и в основном экологическим. Ну и, конечно, безопасностью. Я понимаю, человечеству в какой-нибудь войнушке положить энное количество человек – не считается зазорным. А несколько тысяч, передавленных колесами, воспринимается, как личное оскорбление. Поэтому с этим будут бороться.

Опять же, что такое цифровая дорога? Это там, где автомобили общаются между собой.

Где знаки, общаются с автомобили, где колесо общается с покрытием. И все это происходит в режиме реального времени, не всегда затрагивая водителя. Ну, едет, а там покрытие с колесом поговорило: «Ты знаешь, ты вот на поворотике чуть левее возьми». Есть даже системы очень интересные, которые будут внедрены в ближайшее время. Например, предупреждение о машине со спецсигналом. Никаких мигалок снаружи, никаких сирен снаружи. На панели приборов загораются красные и синие огоньки, раздается звук сирены, но внутри салона.

П. Воронков: Я не перестаю удивляться. Друзья мои, у нас в эфире не писатель-фантаст. У нас в гостях Александр Пикуленко, и рассказывает он вполне реальные вещи. Я понимаю, что для многих с трудом сейчас доходит то, что с нами будет происходить через 5-10 лет. У нас в студии пока нет звонков. Наверное, у наших слушателей даже не поднимаются руки позвонить, чтобы представить это будущее. Но для меня это своего рода трагедия. Потому, что нет этого запаха бензина, резины, звуков, к которым я с детства привык.

А. Пикуленко: Неправда. Запахами тебя обеспечат.

П. Воронков: Но я же буду понимать, что все это ненатурально.

А. Пикуленко: Ты знаешь, это действительно так. Но, понимаешь, в чем дело. Ты можешь стать следопытом автомотостарины, и содержать старый автомобиль, но только как культурную ценность. Ты можешь ездить, но с большими-большими ограничениями. Почему? Вот смотрите.

Одна из директив Еврокомиссии, которую они предлагают и над которой они работают, но планируют это к 2025 году – это ограничение срока службы автомобиля.

То есть сейчас мы, приходя в магазин бытовой техники, видим: «Срок службы – 7 лет», «Срок службы – 5 лет». Вот и идут дебаты о том, чтобы ограничить срок службы автомобиля с принудительной утилизацией. Вы купили автомобиль, проездили 7 лет, после этого возвращаете его производителю, он его радостно утилизирует, а вам выдает что-то другое. Поменяете этот брак на новый. Я сначала думал, что производители будут возмущаться. Но они радостно поддерживают эту директиву. Уже сейчас, в проектах. Почему? Потому, что инженеры могут сделать равноизносный автомобиль. И тогда подшипник качения, который сделан на 3D-принтере, выдержит ровно столько, сколько надо. Сейчас можно все очень четко посчитать. Не будет переразмеренной ни одна деталь. Все четко знают, что вот сколько должна машина за 7 лет пройти – вот она и пройдет.

Можно сделать машину, в которой не надо будет менять масло, тормозную жидкость и все детали можно делать очень-очень четко рассчитанные на срок службы.

Тем более что, когда стоит вопрос утилизации, сразу появятся экологи, которые скажут: «А делайте все это из дешевых пластиковых материальчиков». Вот будет такой автомобиль. Возможно, кто-то будет возмущаться. Но вы же знаете: кто не будет покупать – отключим газ.

П. Воронков: Обычно вот так, да. И не только у нас.

А. Пикуленко: Я не говорю про нас. У нас будет свой особый путь. И уже сейчас это явно видно. Потому, что Европа, переходя ко все более и более высоким экологическим стандартам, например, откажется от дизеля.

А. Лемигов: Почему?

А. Пикуленко: Уже понятно, что ни трехкомпонентный нейтрализатор, ни EFG, ни AdBlue следующие нормы выдерживать не будут. Все равно считают, что попадают выхлопы. Нечистый дизель. Идет затухание дизелей. Почему их сейчас масса со степенью сжатия 14? По существу, бензиновая степень сжатия. А для того, чтобы как-то бороться. Умрут дизели. Без гибрида машина не будет ездить. Почему? Потому, что в законодательстве появится зона «zero emission». У них даже знак придуман – оранжевый ноль в квадрате. То есть, в эту зону могут проехать только… Может, обратили внимание, что сейчас все гибриды заявляют о своей возможности проехать на электротяге до 150 км. Потому, что это стандарт, что такая зона «zero emission» будет не более 50 км. Ты туда въезжаешь, если у тебя нет zero emission, то тебя штрафуют и не пускают. У нас это, конечно, не пройдет, при наших-то расстояниях. Давайте возьмем Тюменскую область. Я делал материал, в 1923 году от Игарки до Дудинки на АМО-Ф-15 по зимникам шли шесть дней. Сейчас по зимнику ездят чуть быстрее, а вот летника там вообще не нашлось.

Поэтому у нас уже и производители стали задумываться, что для России надо делать все-таки отдельные классы автомобилей.

Причем там для города будут одни стандарты, а для провинции – другие.

П. Воронков: Нам звонит слушатель Виктор, который хочет понять, как авто будут коммуницировать между собой. Добрый день, Виктор.

Виктор: Здравствуйте. Действительно очень интересно. Мне, как человеку, который работает у оператора связи, эта тема интересна. Коммуникация между автомобилями обязана быть. Но посредством чего? Операторов или чего-то нового?

А. Пикуленко: Дмитрий, вот как раз сейчас разработан единый стандарт. Его подписали не только европейцы, но и американцы, японцы. Машина имеет передатчик, машина имеет преемник. Оговорены частоты, на которых они будут работать. Это первый этап. А потом, как мне объясняли, когда появляется цифровой мир 3.0 и когда появляется единая информационная сеть, так как все там, то и все общение там. Там и человек с чипом, и машина.

П. Воронков: Я понимаю, что здесь и голограмму своего соседа по движению можно посадить рядом и пообщаться с ним, наверное.

А. Пикуленко: Да, это все может быть. Но вот то, что близко – общение со знаками и автомобилями – подписан протокол, который, как и какая-то стандартизация, так и машины будут общаться между собой.

П. Воронков: По сути, мне не сложно это понять. Потому что это общение происходит и сейчас в какой-то мере. Ну, я имею в виду – машина-знак. Даже вот отображение разрешенной скорости. То есть, сейчас зачаточное состояние. И я понимаю, что это очень быстро развивается.

А. Пикуленко: Это, в принципе, уже проработано.

П. Воронков: Да, Сан Саныч, много мы с вами общались на разные темы в разных городах и весях, но то, что вы сегодня предметно рассказываете, – это даже для меня такая неожиданность, которую я слушаю и понимаю, что все это правда и все это не за горами. Понимаю, что жить прекрасно в эту пору, но я, наверное, этого не перенесу.

А. Пикуленко: Мы все доживем. Если вы позволите, я загляну сейчас на 30 лет вперед.

П. Воронков: Я не то что позволю, а попрошу это сделать.

А. Пикуленко: Смотрите, что происходит. Сейчас, как говорят не футурологи, а технологи, инженеры, мир скрылся в тиши лабораторий. Где-то что-то там происходит, а мы получаем продукт, даже ничего не замечая.

Сейчас 3D-принтеры мы воспринимаем, как игрушки, а инженеры говорят, что через 30 лет произойдет отмирание массового производства, даже в автомобилестроении.

То есть, будет модульная платформа, как сейчас, допустим, гоночные команды. Они получают тендер и делают машину для моно-кубка. Вот Tesla выиграла на производство платформы. Дальше вы приезжаете, и лично для вас 3D-дизайнер делает эскиз. Говорите ему: «Вот, я человек семейный, у меня пятеро детей, мне, пожалуйста, вот что-то такое». Он вам: «Пожалуйста. Платформу раздвигаем и делаем кузов типа минивэн». А Петр всю жизнь мечтал о спортивном купе и чтоб до столба за три секунды – пожалуйста. То есть, платформа единая, но самое главное и дорогое в будущем – это энергия. Сколько вы можете заплатить за энергию, такую мощность вы и получаете. Но дизайн ваш. Надоел вам через 2 недели дизайн, Петр приходит к 3D-дизайнеру Андрею…

А. Лемигов: И платит.

А. Пикуленко: Естественно. А у хорошего дизайнера всегда есть несколько эскизов. И он говорит: «Петр, я знаю вас, все ваши привычки, давайте мы с вами сделаем спойлер, антикрыло…».

П. Воронков: Сан Саныч, еще даже год назад мы с вами говорили, что даже этого не нужно будет. Потому что ты водишь, условно говоря, компьютера как такового не будет, и ты в некоторое пространство закладываешь свои параметры, и какие-то твои основные мысли уже практически считываются, и так все известно, поэтому мне не надо будет ничего говорить.

А. Пикуленко: Не так, Петр. Даже самая замечательная система, которая есть сейчас в Америке, самая востребованная, это система «On-Start». Она хороша тем, что на том конце волны сидит живой человек. Это не «Окей, Гугл». А здесь ты передвигаешься, оператор тебе говорит, что споцизионирует тебя: — Что вам нужно? – Цветы. – Хорошо, через семь миль заедете в большой мегамолл, там сегодня на втором этаже удешевленные голубые орхидеи. То есть, поговорить можно.

П. Воронков: Дефицит общения есть уже сейчас.

А. Пикуленко: Да. Потому Петр, как не поговорить с дизайнером Андреем, который именно для вас изваяет нечто, чего не будет ни у кого. Причем, понимаете, что у кого-то будет машина-фрик, вызывающая. У кого-то будет строгий и классический дизайн. У кого-то будет подход такой, что «всю жизнь мечтал о старом Запорожце». Вот сделаю себе ушастый Запорожец и буду ездить на нем. Но только это будут новые формы.

П. Воронков: Все эти разговоры останутся только лишь для того, чтобы поддержать общение, не разучиться говорить. Я это так понимаю, потому что в принципе говорить ничего не надо, а тебе уже известно, что я, например, не такой спойлер хочу, а вот такой.

А. Пикуленко: Нет. Тут как раз переходят немного в другую плоскость. Понимаете, мир становится сервисным. Я всегда привожу пример. Когда я пришел молодым специалистом на завод, у нас был чертежный цех. Там было много чертежников, они работали, делали чертежи. Где сейчас чертежники? А машбюро? Сколько было человек?

П. Воронков: Да, помню, передавали постоянно что-то.

А. Лемигов: Вы считаете, что профессия инженера отомрет?

А. Пикуленко: Изменится. Я же не зря сказал, что Андрей Лемигов станет 3D-дизайнер. Какая-то профессия отомрет, а другая появится.

А. Лемигов: Я давно мечтал задать вопрос по автомобильной журналистике. Поскольку я человек из авиации, я помню, насколько жестко контролировалось права открывания рта по такой-то и такой-то теме, тем или иным человеком. В зависимости от его опыта, образования, склада ума и так далее. Когда я переметнулся в автопром, я увидел огромное количество людей, которые просто с детства играли в машинки, не имеют ни малейшего технического образования вообще, но при этом открывают рот по любому поводу, поэтому мы постоянно видим белый шум в области информации об автомобилях. Возникает вопрос некий. Вот мы говорили о смешении масел: можно ли оливковое масло смешать с синтетикой и будет ли от этого лучше? Я уверен, что много автомобильных журналистов, специалистов, которые с детства любят машинки и имеют допуск к микрофону, скажут: «Да, у меня друзья катаются и все нормально». Хотя существует, скажем, как мы изучали с вами в институтах, определенные технические положения, которые в каких-то случаях позволяют сделать вывод, а в каких-то – нет. Как вы оцениваете эти тенденции?

А. Пикуленко: С появлением интернета я это тоже воспринимал, как — профессионал должен быть профессионал. Я – эксплуатационник, начальник транспортного цеха. Я по методичке знаю, что такое выпуск на линию, коэффициент выпуска и так далее. Кто-то был журналистом, писал статьи. Сейчас очень интересно произошло. Появился этот интернет. Раньше человек, графоман, закладывал письма в редакцию со своими рассказами. Сейчас он это публикует в интернете. И что интересно, среди них вдруг обнаруживаются писатели, к которым потом приходит издатель и говорит: «Родной, я тебя хочу издать». Так же и здесь, в технике. Есть люди, которые, как говорится, петь не умеют, но очень любят. И вот у него и слуха нет, и голоса, но очень любят это дело.

И я сейчас в интернете встречаю потрясающих людей. Я это на полном серьезе говорю. Есть люди, которые откапывают совершенно потрясающие вещи из истории автомобиля, по фотографии.

И есть люди, которые приходят со смежных отраслей, которые совершенно по-другому начинают рассказывать по автомобильной теме. Хотя, конечно, есть и правда в том, как вы сказали. Что такое интернет? Большая навозная куча. Но в ней есть жемчужные зерна.

П. Воронков: Здесь не согласиться невозможно. Мы тоже обсуждали с вами эту тему, что нас интернет то ли к какой-то пропасти ведет, то ли, наоборот, к невероятному взлету. Но тем не менее. Я сейчас уйду на секунду от автомобильной темы, просто человеческие отношения. Раньше как было? Сваты, девушка понравилась… Сейчас этого нет.

А. Пикуленко: А сейчас – сайты знакомств.

П. Воронков: Я думаю, что и они пропадут. Вводишь свою фотографию, пристрастия и симпатии, и тут же тебе находится пара. И если нет противлений сторон, то вы венчаетесь в интернете.

А. Лемигов: А если она разонравилась, то ты вводишь новые параметры и лишаешь ее права голоса.

П. Воронков: И она тоже.

А. Пикуленко: Я могу привести пример. Мой старший товарищ, в чем-то даже учитель – Лев Михайлович Шугуров. Это человек старой, московской закваски, интеллигентный, со старой школой – выпускник МВТУ. Лев Михайлович знал несколько языков, и он на память мог воспроизводить страницами текст. Он все держал в памяти, и это было потрясающе, потому что я – жалкий подмастерье великого мастера. Но сейчас даже этого не надо. Потому что есть интернет. И легким звучанием собственного голоса ты вынимаешь любую информацию: «Сколько писем написал Евгений Татьяне?». И вот вам отвечают. Всю жизнь считал, что одно, а оказывается – три.

П. Воронков: Хорошо это или плохо?

А. Пикуленко: Это другая реальность. Это то, к чему мы приходим.

П. Воронков: Это ни хорошо, ни плохо, это просто по-другому.

А. Пикуленко: Раньше было стыдно не знать. Сейчас не нужно знать, потому что есть возможность в любой момент получить информацию.

А. Лемигов: Какую?

А. Пикуленко: Профессиональную.

А. Лемигов: А как вы отфильтруете?

А. Пикуленко: Это вопрос собственной профессиональности. Потому что, если вы что-то знаете, то вы всегда найдете себе дополнительную информацию.

А. Лемигов: А если вы врач, композитор, чиновник, а хотите узнать особенности своего автомобиля, лезете на форум, и на вас, как из той самой кучи…

А. Пикуленко: Да, но с другой стороны, раз уж мы говорим о будущем, это отойдет, и вы будете разговаривать с автомобилем. И автомобиль поведает вам, какая у него конструкция. Пожалуйста, я вам просто приведу разработку, которая буквально в ближайшие годы появится во многих автомобилях. В первую очередь, конечно, в быстрых и спортивных.

Сейчас появилась разработка, которая проецирует на стекло перед водителем дугу поворота, точку входа, апекс, точку выхода и, если неправильно ставишь руль, то она доворачивает вправо или влево.

А. Лемигов: Тогда зачем трогать руль? Автопилот и все.

П. Воронков: Приоритет водителя сохраняется.

А. Пикуленко: Да. Это как первые системы ABS.

Когда первые ABS пришли с самолетов, они еще очень плохо работали. А сейчас эта система работает прекрасно.

Сейчас системы разрабатывают не для того, чтобы кому-то одному. Сейчас разработали систему «пинком под зад открываешь багажник». Пинком под зад Жигулей – не оскорбительно. А пинком под зад Cadillac? Понимаете, это оскорбление. Вот Cadillac Escalade: пните меня под задний бампер, и я открою вам багажник. Это оскорбительно для великого и большого автомобиля. С другой стороны, машина ведь может с вами уже и сейчас поговорить. А через 10-15 лет она будет говорить: «Ну, родной, в правом заднем давление на две десятки…». Или: «Вот ты запихал ящик. Давай сдвинем, а? Все-таки центровка у нас нарушена. Давай его чуть-чуть влево». Так же и все остальное. Или ты говоришь: «Как работает твой полный привод?». И получаешь полную информацию о полном приводе.

А. Лемигов: А как будут учитываться, скажем, особенности нашей российской действительности – яма?

А. Пикуленко: Знаете, у нас первые четыре знака, которые появились на российских дорогах, это был переезд регулируемый, переезд нерегулируемый, перекресток и неровная дорога, которая тогда называлась бугры (улыбается).

У нас все-таки и автомобилизация пойдет нашим, своим российским путем.

У нашего великого дизайнера Пирожкова есть прекрасно проработанная 3D-реальность, которую он пытался с нашей великой конструкторской фирмой «Вертолетная миля» реализовать – это аэромобиль. Зачем строить дорогу где-нибудь в Сибири, когда можно построить небольшую площадку, взлететь на своем автомобиле, долететь до райцентра, сел на аэродроме, сложил крылышки, поехал в больницу, театр или отправил детей в школу. Летаешь со скоростью 700 км/ч на достаточно приличное расстояние. Была проработана именно вся эта технология: где взлететь, как сесть, как поехать.

А сейчас Владимир Пирожков пошел дальше. Он решил создать биоробота, который работает на глюкозе. Он размером с воробья и шестью крыльями. Пока глюкоза есть – летает.

П. Воронков: Потрясающе.

А. Пикуленко: Пирожков – вот он, его можно потрогать. Я говорю: «А как это?». А он говорит, что есть такой вот био-принтер, который по клеточке соединяет.

П. Воронков: Вот так. Собственно, теряешься, не знаешь, о чем спрашивать. Тем не менее, какой ближайший тест, на который вы поедете?

А. Пикуленко: Это будет Mazda MX-5. Причем не где-нибудь, а в Ницце. В данном случае это не автомобиль будущего, это фан-мобиль.

П. Воронков: Я этот вопрос специально задал, чтобы все немножечко опустились на землю.

А. Пикуленко: Это та редкая порода автомобилей, которая продолжает оставаться автомобилем.

А. Лемигов: Сан Саныч, а вы верите в то, что когда-нибудь наше российское автомобилестроение встанет в один строй с мировым?

А. Пикуленко: Знаете, да. Потому, что мы можем решать архисложные задачи. Те автономные автомобили, которые я встречал, все они были с коробками автомат. А у нас сделали автономную газель с механической коробкой, но приспособили робота, который переключает передачи. Не робот, в котором много маленьких актуаторов, а механическая рука, которая тыкает передачи. Что нам мировой путь и опыт? Мы своим путем пойдем, который никто и никогда не изведал. Поэтому я не вижу здесь проблем.

А. Лемигов: Ё-мобиль когда-нибудь появится?

А. Пикуленко: Кстати, как концепция, он был очень интересным.

А. Лемигов: А почему он не вышел в свет?

А. Пикуленко: Потому, что это ж не девкам юбки в Куршавеле задирать, это же работать надо.

П. Воронков: Идея-то хорошая, но ее надо было воплощать.

А. Пикуленко: Смотрите, там роторно-лопастной двигатель. Супер-конденсаторы, газовое топливо. А такой двигатель, кстати, может работать на бедных газовых смесях, на определенных оборотах, может, чтоб и генератор надо было крутить. То есть, самая концепция была…

П. Воронков: Идея была замечательная. Тем не менее, хотелось о стольком поговорить, но успели-то совсем немного. Сан Саныч, надеемся, что не в последний раз.

А. Пикуленко: Я всегда с удовольствием приду.

П. Воронков: Всем спасибо! Александр Пикуленко, Андрей Лемигов и Петр Воронков были в студии. Всем хороших дорог!