Неизбежное упоминание о смерти человека. Прусов Петр Михайлович умер, страна скорбит. Это главный конструктор АвтоВАЗа с 1998 по 2003 год.

Совпадение дат 1998-2003 год и должности вызывает некое непонимание, почему нужно скорбеть по поводу человека, который причастен к созданию такой, мягко говоря, плохой машины, как ВАЗ-2110. Прусов сделал «десятку». Прусов умер и в этой связи есть легкое недоумение и пожимание плечами.

Прусов сделал ВАЗ-2115 — чудовище, которое нужно было снимать с производства, а не модернизировать. Человека, конечно, жалко, но здесь нет повода, чтобы вся страна горевала.

Прусов сделал самую отсталую машину нашей страны — Kalina. Она рождалась в течении 14 лет, когда она встала на конвейер, то должна была пойти в утиль, а не в дальнейшее производство.

Те, кто не до конца знают, что именно сделал Прусов в своей жизни, помимо этих трех никому не нужных, убогих автомобилей, они не совсем понимают, что происходит. На самом деле мы Прусову очень признательны за Оку.

Самое главное в 1972 году, когда он еще был начинающим инженером, молодым конструктором, он был назначен ведущим по проекту Нива.

Это тот самый знаменитый Петр Михайлович Прусов, который всему мировому автомобилестроению подарил класс кроссоверов. Все нынешние кроссоверы: включая даже большой Cayenne, Tiguan, Touareg, Bentayga — эти очень дорогие автомобили, это все послесловие к той идее, которую не просто создал, но и воплотил в реальный коммерческий проект Петр Михайлович Прусов. Он — основоположник жанра кроссоверов.

Спор постоянный о том, что он сделал первую комфортабельную машину безотносительно того, какого класса, большого или малого, они всегда упираются в то, что и до него были поисковые конструкции и даже серийные автомобили, в том числе в нашей стране, когда мы делали легковые комфортабельные полноприводные автомобили. Например, Москвич-410, Москвич- 411, до этого мы делали ГАЗ М-1.

У Нивы постоянный полный привод, Нива имеет раздатку с понижайкой, с блокировкой. Нива — это первый гуманный, утилитарный внедорожник, в котором можно жить.

До этого внедорожники делали для солдат, чтобы они геройски погибли. Ведь был Bantam, Jeep Willys — это машина для совершения подвига, чтобы перед смертью выехать на минное поле отчизны, подорваться вместе с пушкой и пасть смертью храбрых. Соответственно, когда ты совершаешь подвиг, какая разница, насколько комфортабельные условия у тебя были для этого. У этих автомобилей постоянный полный привод, подключаемый перед, жестко подключаемый.

А здесь, родилась машина, которую неоткуда было украсть, негде было подсмотреть, которую нельзя было добыть в виде аналога. Ее можно было только создать с нуля. И Прусов — тот человек, который был гениален и интуитивен.

Проектов ведь было очень много. Партия правительства, которые сказали: «Сделайте нам, пожалуйста, машину…» и было несколько вариантов, для чего: для военных, так называема нулевая закладка, на случай, если вдруг опять война и нам нужно будет делать что-то утилитарное, а также для сельского хозяйства. Косыгину приписывается забота о работниках сельского хозяйства, когда он сказал, что мы сделали для горожан, построили целый завод Тольяттинский, он делает хорошие машины Жигули, но село осталось без автомобиля, сделайте нормальную машину.

Тогда несколькими путями страна пришла к пониманию необходимости сельского полного привода. Москвич делал машину 415, 416, Ижевский работал, УАЗ тоже старался и в принципе у нас все заводы имели полный привод. Даже Павловский автобусный завод делал полноприводную машину, Курган делал полноприводные машины.

Было скопище идей, потому что вариант какой? Сделаем утилитарную машину, будет спартанский автомобиль, простой, как кувалда и мы на нем вместе с селянами поедем сеять и пахать. На другом полюсе — сделаем полностью оригинальную конструкцию, сделаем по кругу независимые подвески, гуманный кузов, хорошие сидения, мягкую панель, удобный салон, руль, печку, про кондиционер тогда, конечно, никто не думал.

Была средняя, промежуточная версия: сделаем машину с утилитарным кузовом, у нее будет тентованный верх. Принято так было, если уж ты едешь на Jeep, ты должен мучиться, поэтому пусть у тебя будет крыша над головой в мелкую дырочку, чтоб всегда был свежий воздух, даже при -50.

Прусов тем и гениален, что как руководитель этого проекта он сказал:

«Нет, мы сделаем машину с нуля, по-честному, она будет легковая, у нее будет постоянный полный привод и они будет гуманная, будет настоящим внедорожником, в котором можно жить». Это эклектика, совместить несовместимое.

Что тогда было в принципе на эту же тему в мире? Только Range Rover с постоянным полным приводом большая, дорогая, серьезная машина.

А здесь задача-то стояла сделать для нашего крестьянина. Ему, конечно, эта машина не пригодилась. Он по сию пор живет в кирзовых сапогах, лежит на печи, уж если куда-то поехал, то на ЗИЛ-130 или ГАЗ-53, иногда на ГАЗ-66. Крестьянин, когда увидел стартовую цену в 9 тысяч, понял, что даже если он пить перестанет, он не сможет провороваться настолько, чтобы можно было накопить на эту машину.

https://www.youtube.com/watch?v=7v9-RXT6KMI

У нее был двухдверный кузов, официально — трехдверный хэтчбек. Человек, который в нашей стране покупал эту машину раз и на всегда, единственный раз в жизни двухдверку с постоянно складывающемся салоном, маленьким багажником, ради только полного привода? А куда на нем ехать.

Но Прусов делал машину безотносительно того, насколько экономика сможет своим ценником исказить изначально его идею и предложение. Он создал автомобиль, вызвавший рождение нового класса. И все кроссоверы, все полноприводные автомобили с дорожным просветом достаточным для покорения русских просторов — это послесловие к тому, что сделал Прусов.

За это он не просто прощен нашей страной, он уважаем. Поэтому его смерть и стала поводом для грусти.

Ниву мы по сию пору недооценили, мы все время на нее с приземлением посматривали за 9 тысяч, а потом еще и за 12 купить ее? Нет, что вы!

А кузов? Кузов ржавеет на общих основаниях. А запаска? Запаску нормальную только в салон, нет — тогда под капот, а в случае удара она трамбует водителя в паштет. И все-таки две двери, что с ней делать?

При этом машина во всем мире пошла хорошо, в нашей стране нашла свою нишу. А сейчас, когда нужно, чтобы просто ехала, вот она — опять Нива. Когда она будет снята с конвейера, на ее могиле будет эпитафия:

«От народа, недооценившего замечательную машину».

Но свое слово в мировой истории и в истории нашей страны она сказала. И у меня, как у любого человека, который в этой стране формировался, как водитель за рулем того, что предлагалось широким предложением трех заводов, конечно же, в анамнезе есть несколько Жигулей и среди них Нива.

Я в 1991 году стал обладателем Нивы оливкового цвета, классического американского, армейского цвета, он тогда был немножко непонятен, но это, тем не менее именно он. Мою машину завод не произвел, он ее выстрадал. Тогда ему было плохо, как и всей стране, недокомплект, на конвейер очень много, чего не приходило.

В моей машине отсутствовала даже закладка под салонное зеркало. Зеркало заднего вида просто некуда было привернуть. Там был ровный потолок, поэтому два солнцезащитных козырька безвольно болтались, а никакого крепления в принципе не было предусмотрено. Когда я аккуратно вторгся туда под обшивку, чтобы посмотреть, может быть я все-таки где-то на развалинах, на помойке, у кого-нибудь, торгующим ворованным, куплю подобное зеркало, то к чему его прикручивать, если только саморезами насквозь через крышу — некуда было.

Можно было пойти в кооператив и купить зеркальце на присоске. Я пытался это сделать, но оно настолько дрыгающееся было, что изображение, как в танке, ты никогда не поймешь, что сзади происходит.

У моей машины не было комплекта инструментов, потому что просто не комплектовали. Откуда мы возьмем всем заводом, всем нашим дважды автомобильным гигантом, комплект инструментов.

У меня машина была на знаменитой резине ВлИ-5 — такая зубастенькая резина. Даже несмотря на ее высокий профиль, я буквально на третий день загнул диск об бордюр, потому что диск был сделан из фольги. Ну, из чего смогли, из того сделали.

Все равно это была новая машина, это было наслаждение. У нее стоял безальтернативный двигатель 1.6 — вершина нашего отечественного двигателестроения. До того у меня была ВАЗ-2107, у нее стоял слабенький 1.3, это было не то, его ощутимо не хватало.

Перед тем, как начать ее эксплуатировать, все это великолепие нужно было собрать по новой. Как жил владелец Жигулей новеньких первую неделю-месяц обладания автомобилем — загонял машину в ремонт, как правило к друзьям, либо сам обладая этим навыком, и протягивал ее всю целиком.

Сначала берешь ключ на 13 и протягиваешь все на 13, потом на 15, на 11 и так далее. Протягиваешь абсолютно все, причем многое с разборкой, потому что крепление жизненно важных узлов и агрегатов проходило в недоступных местах. Нужно было понять, как, например, двигатель закреплен.

На Москвиче-2141, который у меня был, двигатель висел на одной подушке, остальные были просто не закреплены. Этот опыт я тоже помнил, учитывал и поэтому Ниву протягивал от и до, много, сладострастно и присматривал за технологическими жидкостями, откуда какая течь пойдет. К счастью, задний мост по редуктору не тек, раздатка тоже, но вибрации раздатки, вой — это фирменный почерк Нивы.

Тот самый анекдот о том, что конструктора Нивы можно всегда узнать по тому, что он глухой. В Ниве шкворчало, трещало, дребезжало, выло, кряхтело и стонало абсолютно все, что могло и не могло.

Я этого совершенно не замечал и был абсолютно счастлив. У меня была супермощная машина, мне был уже тогда понятен полный привод, мне это было интересно, мне нравилась ее геометрическая проходимость.

Я на ней практически сразу, как только завершил обкатку, поехал по таким буеракам, по которым на любой другой машине это было совершенно невозможно.

Машина при социализме, на излете социализма и даже сейчас — это же степень свободы, это же крылья. Эти крылья позволяют тебе заехать туда, куда остальные заехать не могут.

На этой Ниве, даже не применяя ее внедорожного потенциала, когда ты уходишь в нижний ряд и блокируешься, ты приезжаешь в самые отдаленные места, самые удивительные, а тем более было уже лето и было с кем и куда поехать. Мне тогда было очень немного лет, чуть-чуть за 20, у меня уже были настоящие права, хотя они были игрушечными, поскольку в то время права выдавали на 2 года людям, пораженным в своих гражданских правах.

Я не смел ездить ночью без присмотра, не смел ездить больше 70 и еще ряд ограничений, я, конечно, на них наплевал, ездил, где хотел, как хотел и с кем хотел.

В том числе в сумерках увядающего дня уезжал на природу, не взяв с собой никого из старших товарищей. Я предпочитал девушек младше меня, у них прав тоже не было.

Нива в этом отношении была удивительным автомобилем, потому что я заезжал туда, куда не заходили остальные. Тем более такой вполне маскировочный оливковый цвет.

Она ела 92-й бензин, тогда он назывался 93-м и был очень болезненным для моего кошелька. Но государственная структура выдавала мне талоны на бензин и позволяла в том числе под мой путевой лист, в котором было написало: «Такси по городу», заниматься массой очень привлекательных, интересных дел с коммерческим уклоном.

Когда ГАИшник меня остановил за то, что я под знаком тормознул, он говорит: «Вы здесь почему встали?», — «Я — такси», — «Покажите путевой лист». Тогда уже были кооперативные таксопарки. У меня написано, что машина — «Такси по городу», он говорит: «Да, имеете полное право, 5 минут — посадка-высадка пассажира». С чем я и убыл.

Это как раз та категория мудрых, опытных сержантов, которые простояли на дороге всю жизнь, не ушли по кабинетам, с которыми любой диалог обогащает. Не нынешние рвачи, у которых всегда коммерческий интерес, это люди на дороге, стоящие в том числе для того, чтобы помогать молодым водителям понимать как здесь грамотно существовать и хорошо ехать.

Вот этот старший сержант мне и сказал, что имею право. Я об этом догадывался, но он подтвердил мою правоту.

На Ниве было чрезвычайно интересно ездить за счет ее двухдверного кузова, это всегда порождало какое-то количество коллизий. Подъезжаешь к своей тусовке друзей, первый из них прыгает в салон, захлопывает за собой дверь: «Поехали!», — «А остальные куда?».

Настолько была не часта машина в нашей возрастной группе, что у большинства людей не было понимания того, что она двухдверная. Все привыкли, что машина — это такси, у нее 4 двери, поэтому первый, кто сел на переднее сидение, захлопнул дверь, а остальные нормально залезли сзади. Ничего подобного, не влезают они, поэтому выковыривайся обратно, там рычажок…

Рычажок меня, кстати, никогда не подвел. Кинематика складывания сидения вне зависимости от веса и температуры на улице не подводила, не заклинивала, не примерзала.

У Нивы из-за того, что она предназначалась колхознику, был резиновый салон. Летом при температуре +30 на улице, в салоне — +60, черные из кожи «молодого дермантина» сидения давали приятный подогрев всего, чего надо и не надо.

Можно было подложить тряпочку, шиком была шкура, но на нее денег не хватало. Большинство людей, которые ездили на резиновых салонах — ВАЗ-2101, 2102 и Нива, они подкладывали туда деревянные якобы массажеры. В принципе он практически массажер и он почти помогал выполнить ту функцию, которую со временем стала принадлежать вентиляции.

У потомков автомобилей Прусова это есть, у X5, например, у Cayenne. У Нивы, конечно же, не было.

В Ниве были такие трансмиссионные вибрации, что люди пытающиеся со мной дискутировать на тему хорошая ли эта машина, регулярно задавали вопрос: «А сколько у нее передач?». Понятно, что 4, они пытались рассмотреть трансмиссионную схему.

Это было невозможно на заведенном моторе, потому что рычаг дрожал так, что его нужно было прихватить рукой, чтобы увидеть схему, на нем нарисованную.

И это тоже считалось нормальным.

Два рычага коротеньких, которые торчали внизу, у девушек вызывали недоумение, у мужиков — понимание.

На сегодняшний день любой диалог об автомобиле — это нормально. Ты можешь с любой секретаршей поговорить о вязкости масла или про зимнюю резину. Тогда людей осведомленных было мало, они ценились.

Среди девушек практически не встречались, а среди мужиков разговор о трансмиссии, о раздатке — это же был бальзам.

Машина была вся на крестовинах, поэтому, это «волговская» заповедь, как только остановился, первым делом ты должен прошприцевать все крестовины, какие у тебя есть. А там в том числе маленький карданчик от коробки к раздатке, всю жизнь это ахиллесова пята этой машины, за ним я, конечно же, присматривал. Но уже тогда научился обслуживая автомобиль, оставаться чистым.