Сергей Асланян: «Обгон справа не опасен?», — спрашивает меня тезка.

Нет, не опасен. Тем более, что обгона справа по нашему законодательству не существует. Есть опережение справа. Для людей, встревоженных с детства, которым страшно в принципе выйти из дома, они не умеют завязывать шнурки, на лифте едут и при этом крестятся, конечно, любой маневр, тем более вокруг них, он будет представлять смертельную угрозу. На самом деле, нет.

«А перестроение типа «игра в шашечки» не опасно?», — спрашивает меня все тот же абонент.

Нет, не опасно. И вот вы сколько раз сами, например, проезжали по подобному маршруту, принимая правее-левее, правее-левее, все погибли? Все трупы, да? Похоронили всю дорогу и не попали под Дамоклов меч правосудия только потому, что вас не смогли поймать? Нет. А вы сколько раз неоднократно перестраивались в потоке вне зависимости от его интенсивности, когда понимали, что это возможно сделать? Или что, у вас любой маневр заканчивался гибелью всех вокруг? Нет? Этого объехали, того обогнали, здесь притормозили. И вот эти гнусные попытки регламентировать абсолютно каждый любой ваш жест, каждое ваше движение, они в том и опасны для общества, что прививают нам отвращение друг к другу, а, во-вторых,

заставляют переформатировать свое отношение к автомобилю,

к закону. Все это является нарушением, любое движение является нарушением. И каждый раз, когда вы будете объезжать ямку или ледяную глыбу, валяющуюся на дороге, или просто кирпич, вы будете понимать, что вы опасный водитель, который совершает просто непотребное. Ничего подобного, автомобиль для этого и создан, чтобы вы это объехали. И законодатели, которые вам на голову кладут сейчас свое представление о том, какой вы плохой, и пять тысяч сверху за то, что вы в принципе ездите на автомобиле, подразумевают именно это – игра в одни ворота. И вы виноваты всегда по поводу любого своего действия, и нужно формализовать абсолютно все. Поэтому в нашей стране такое чудовищное количество департаментов, проверяющих. У нас количество структур, занимающихся проверками всего и вся, порядка 400.

Мы проверяем, мы контролируем, мы предписываем и мы создаем документ, регламентирующий, как остальные должны, по любому поводу. В автомобильной сфере это наиболее заметно, потому что она общественно значимая. Вообще, такой же бред творится абсолютно по всем направлениям. Посмотрите, что происходит в школах, что происходит в институтах, что происходит в здравоохранении. Везде в школе ученики мешают учителям отписываться в департамент, в больнице пациенты мешают врачу отписывать свои документы, лечить некогда, и все регламентировано, любой жест, любой шаг, везде норма. Сколько лечится болезнь? Инсульт 21 день. Через 21 день ты здоровый и уползаешь на кладбище, потому что через 21 день твое койка-место должно быть освобождено. Кто четко может заранее, кто смеет ставить заранее норматив выздоровления после инсульта? Какой негодяй позволяет себе определять количество дней чужой болезни, и почему должно быть в принципе предписание? Вот отсюда же и верхний предел по страхованию здоровья.

Кто сказал, что по ОСАГО должен быть предел по возмещению ущерба по риску здоровья?

С какой стати? Здоровье 400 тысяч? 500 тысяч? Чье здоровье 500 тысяч, что ты на 500 тысяч в нашей стране сможешь сделать? Почему в приличном обществе нет верхнего предела? Вот сколько надо миллионов, столько и на здоровье и платится. Именно потому что человеческая жизнь бесценна. Нет, в нашей стране она имеет предел, поэтому в нашей стране все должно быть регламентировано, все должно быть четко прописано, и за все должно быть наказание. А поощрение за что в нашей стране? Вот за опасное вождение, которого не существует, наказание 5 тысяч, но осенью будет обсуждаться, сколько на самом деле, вполне возможно, что лишение права управления.

А за безопасное вождение какая награда? Да никакой награды.

Почему мы должны тебя награждать за то, что ты не попался? Хорошо, а какая награда мне за безаварийное вождение? Бонус-малус 5%? А в случае, если у меня было ДТП, тогда 50 пенализация. Почему 50 там и 5 здесь? Почему за то, что я хороший водитель, мне 5 процентов, а за то, что в меня кто-то въехал, 50% удорожание моего полиса? Потому что задача государства — не найти в тебе хорошее и не поддержать в тебе позитив, а приговорить тебя к плохому и наказать тебя за то, что, может быть, ты и не делал, но имеет формальные признаки твоей вины. За рулем это наиболее показательно, тем более, что за рулем ты все-таки так или иначе при деньгах.

Слушатель: Меня зовут Алексей. У меня BMW 116 Е87 и с недавнего времени кнопка start/stop стала срабатывать не сразу, а с третьего четверного и так далее раза. Вероятнее всего, проблема в стартере.

С. Асланян: На самом деле, Алексей, машина просто сказал, что вы уже наездились, вам пора уже пешком. Лексупедики ждут, когда вы купите себе велосипед, и хватит кататься на BMW, сколько можно. Это немецкая прозорливость.

Слушатель: Я, соответственно, записался к сервисменам, и у меня вопрос:

какая фальсификация возможна со стороны сервисменов в оценке той проблемы, которая реально существует. Какой может быть обман со стороны автосервиса в определении…

С. Асланян: Обман может не состоятся, они могут не найти этот дефект. Когда вы приходите к зубному врачу, у вас уже зуб не болит. Вы приехали в сервис, они нажали на кнопку, все завелось, все поехало, а они говорят, дефект не выявлен, он плавающий, приезжайте через полгода, когда он станет очевидным.

Слушатель: Они сказали, что в любом случае нужна необходимость снятия стартера.

С. Асланян: Там, поскольку все-таки в электрической цепи, помимо самого стартера, есть еще кнопка, а сама кнопка стоит ровно 1 цент и имеет право сломаться, то, скорее всего, проблема-то не в стартере, а в кнопке.

Но снять стартер, это по нормо-часам гораздо дороже, чем снять кнопку, и разбираться с кнопкой не так интересно.

Кнопка меняется, знаете, по умолчанию. Мы вам поменяли стартер, а кнопку мы вам подарили новую, поэтому с вас пожалуйста 150 тысяч рублей и еще кстати 200 за работу, кнопка это бонус. Такой вариант тоже может быть, потому что для них это проблема смешная, представляете, они вам будут кнопку менять, а как же они заработают на этой кнопке. Ну, хорошо, даже в три конца 3 цента, это не то же самое, что стартер, поэтому они уже сразу по телефону сказали, я вот прям по картам вижу, ну, что вы, это стартер, да, кстати, у вас еще рама кривая и колеса отвалились, сейчас мы вам по новой их прикрутим. Вот такая игра с сервисом, она чем хороша: вы пришли, это ведь официальный сервис, и сказали — я не хочу разбираться, разберитесь вы, они сказали — ааа, кошелек пришел, ну, мы сейчас разберемся. Они, конечно же, разберутся, причем это сервис BMW, вы клиент пятого сорта. Вот клиент на семерке BMW, она второго, клиента первого сорта, как правило, не бывает. А у вас дешевая машина. И тот мальчик, который в ремзоне, и те люди, которые персонал, те, кто олицетворяет собой бренд именно BMW, это те, кто не то что BMW себе не купят, украсть эту кнопку и повесить себе на грудь в качестве ордена не смогут. У него зарплата 15 тысяч, а вы приехали на BMW, он на вас смотрит, как на владельца Жигулей, который в его глазах, знаете как, любой привратник оценивает по чаевым и по совокупности факторов, кланяться или не кланяться, не потому что у него должность всем кланяться, не потому что он обязан открывать ворота, а потому что он начальник над воротами и уж он-то решит, кланяться или нет. Вы приезжаете к человеку с довольно невысоким полетом, не самым широким мировоззрением и с не самым большим доходом, в его глазах вы никто, потому что у него над вами власть есть и над вашей кнопкой в частности. Поэтому решать вашу проблему никто не будет. Как только смените сервис, выяснится, что у вас кнопка стоимостью в 1 копейку, лечится 1 секунду и не стоит ничего. И, Алексей, заезжайте к нам еще, когда у вас будут серьезные проблемы.

Слушатель: Стандартный вопрос: что делать? Менять сервис?

С. Асланян: Конечно, я по телефону поставил диагноз, вам сразу сказали, что у вас рак молочной железы, найдите другого врача.

Слушатель: Не по телефону, я подъезжал. Человек даже заглядывал под капот.

С. Асланян: Замечательно. Но это был герой. Человек, который открыл бесплатно капот на сервисе BMW или он это сделал за деньги?

Слушатель: Он сделал это бесплатно. Но это не официальный сервис, давайте начнем с этого.

С. Асланян: Ну, вот в неофициальном, там вообще расклады другие. Лучше, конечно, личный мастер. К официальному дилеру с такими вещами не стоит. Знаете, если вы приезжаете в официальный дилерский сервис с перегоревшим предохранителем, вам точно предписан капитальный ремонт двигателя. Потому что заработать на вас нужно много, кормиться нужно.

Слушатель: Меня зовут Наталья, из Москвы. У меня Octavia, двигатель очень маленькой мощности.

С. Асланян: 75?

Слушатель: 1,2, но 102 лошадиные силы, 2014 года машина, чешская сборка.

С. Асланян: Откуда вы ее достали в нашей стране? Они не поставлялись с этим мотором к нам. Они из Белоруссии шли.

Слушатель: Вы знаете, у меня VIN прописан чешский. Это самые первые были модели.

С. Асланян: Потрясающий мотор 1,2, и она с этим 1,2 турбированным едет, как будто это 1,8.

Слушатель: Да.

С. Асланян: И она у вас на ручке по идее, не на автомате.

Слушатель: Она на ручнике, да.

С. Асланян: Замечательная машина.

Слушатель: Вопрос вот какой: некоторые специалисты пророчат быструю гибель этому двигателю. Скажите, я за два года 20 тысяч. Сколько она у меня продержится?

С. Асланян: Она у вас продержится ровно 200 тысяч. Это будет в конце нашего века.

Слушатель: Да. Это значит, мне хватит.

Второй вопрос по Yeti. У меня в семье две машины, одна 2008 года, двигатель 1,6, тоже чешская сборка, только универсал, и у сына Yeti. Какую из этих машин продать, а какую оставить? Yeti 2011 года, 1,4, автомат, с круиз-контролем.

С. Асланян: Вы решаете в том числе судьбу автомобиля своего сына, а сам сын-то по этому поводу что-то думал?

Слушатель: Ему все равно, какую машину продавать. Потому что, если он ту продаст, то он получит деньги, если мы ее у него выкупим, то мы доплатим. Вот такая ситуация. Потому что ему не нужно.

С. Асланян: Какой хороший сын. А что ему нужно, если ему не нужна машина?

Слушатель: Дело в том, что там проблемы, они уезжают, и поэтому здесь она ему не нужна, а в другом месте будет покупать.

С. Асланян: Тогда понятно. Тогда продавайте ту, за которую вы получите больше денег, потому что у вас баланс, есть некоторое количество излишков в семье. Продавать для того, чтобы вместо шкафа была пустота, можно в том числе при условии, что за этот шкаф вы получите больше всего. Что из них будет дороже? Скорее всего, будет Yeti.

Слушатель: Yeti дороже будет, да.

С. Асланян: Притом не сильно, конечно, это не будет очень выгодной сделкой, но тем более, что Yeti, она у вас на DSG скорее всего и тем более она не свежая. Это тот самый период DSG, когда было очень много нареканий. За эту машину много не дадут, но она явно лишняя. И вот сын на ней ездил, вы ездили на своих, пересаживаться на нее не имеет смысла.

Слушатель: Знаете, я попробовала на Yeti съездить, мне очень понравилась коробка.

С. Асланян: Так машина-то хорошая. Конечно. И здесь опять же не стоит чисто жигулевский вопрос, что вот одна машина хорошая-хорошая, а вторая плохая-плохая, нет. У вас отличная-гениальная-великолепная, у вас их три штуки.

Слушатель: Меня Алексей зовут, я из Москвы.

Очень интересует вопрос по новому техрегламенту. Есть Jeep Wrangler на сороковых колесах. И сейчас очень плотно ходят слухи, что начинают за это дело шерстить.

Естественно, эта вторая машина сделана для того, чтобы ездить в деревню и развлекаться.

С. Асланян: Вот за это вам и наказание от государства. У нас в стране такой экономический подъем, у нас с футболом все хорошо. А тут вы на второй машине в деревню. Это как вам простить?

Слушатель: Деревня 650 километров от Москвы и там на самом деле 20 последних километров ни на чем другом 9 месяцев в году проехать невозможно.

С. Асланян: Алексей, о том, что вы разумный пользователь, хороший человек и у вас все нормально, это как раз и является противопоказанием. Если бы вы были алкоголиком и валялись в подворотне, вам бы сказали: «Алексей, вы отличный, давайте ползите на участок, голосуйте», а то, что у вас столь разумный подход, это вызывает опасения. И когда у вас нормальная машина, тем более вы четко понимали задачу, под которую вы ее делали, тем более это Wrangler, сам по себе очень интересный аппарат, да еще на сороковых колесах. Именно для вас и писался техрегламент, чтобы вы почувствовали всю невыносимость того, насколько вы свободны, хороши собой и умеете в этой жизни принимать правильные решения. Именно за это вас любой инспектор сейчас и попытается нагреть на деньги, поскольку вы очень сильно раздражаете тех, кто не в состоянии так жить.

Слушатель: 90% же таких машин. УАЗики переделанные.

С. Асланян: Никого не волнует.

Слушатель: То есть это люди на последние деньги делали, чтобы доехать до своей, там, деревни, реально.

С. Асланян: Закон писался в Москве против москвичей, и то, что у нас очень многие регионы в принципе после этого не в состоянии будут шевелиться, никого не волнует. Знаете, после введения Платона о том, что у нас закончились поставки хлеба в деревне, тоже никого не волнует. Подумаешь, деревня сдохнет, ну и что.

Слушатель: То есть вы думаете, так все печально будет.

С. Асланян: Это не ошибка законодателя. Это осмысленное решение против вас за то, что вы позволяете себе жить своим умом. Это недопустимо. Как это вы взяли на машину, поставили колеса, на которых она приобрела другие потребительские свойства?

Слушатель: Это то, что мозолит глаза, там переделано все — и тормоза, и редуктора, это они определить не смогут, они будут тыкать в колеса, потому что они понимают, что таких колес быть не может. А там про тормоза, что она стала лучше тормозить, чем любой отечественный автомобиль, это никого не волнует.

С. Асланян: Алексей, вы обратили внимание, что сейчас, когда общество так или иначе косвенно потребовало объяснения законодателя по поводу этих норм, то в качестве ответа пришли люди из разных гильдий автошкол, ГАИ и начали говорить, что, предположим, широкая резина это опасно, потому что она меняет характеристики, и мы не знаем, как именно машина будет себя вести.

То есть мы приняли законодательную норму, не понимая, плохо это или хорошо.

А то, что широкая резина почему-то, например, стоит у всех гоночных автомобилей, и за счет этого устойчивость только возрастает, мы не обратили внимания, поскольку мы в этом ничего не понимаем. Но на всякий случай мы вам запретили иметь резину нестандартного размера. Просто потому что нам кажется. На самом деле, это же не ошибка, это умысел. Вы взяли, сделали себе хорошо. Как вы посмели сделать себе хорошо? С какой стати? Нельзя! Только поэтому. И вы же сейчас пытаетесь апеллировать к здравому смыслу, вы объясняете мне, себе, и мы с вами объясняем всем остальным, что это была разумная необходимость — сделать большие колеса, поднять машину, — что очень многие по регионам нашей страны, где дорог не будет никогда,

выживают только за счет проходимости, которую они получили своими руками.

Никого это не волнует. Вы позволяете себе осмысленно менять свою жизнь в лучшую сторону. Как вы посмели? Вот и все. Именно за это вы будете наказаны, а колеса в данном случае являются просто очевидным поводом для того, чтобы вас остановить и попытаться наказать. Но таких проявлений с вашей стороны будет гораздо больше и поэтому законодатель еще пропишет очень много ограничений на любые ваши действия. Потом через какое-то время будет, помните, как в советской власти, дачный домик должен быть всегда один этаж, второй мансарда не выше чем 1,8, подвал нельзя. Почему? А вот потому что советская власть против того, чтобы вы жили хорошо. Не потому, что есть разумный запрет, просто потому, что это необходимо.

Слушатель: Сейчас же разрешена.

С. Асланян: Это пока. Но через какое-то время у нас так или иначе происходит же законодательный виток, мы возвращаемся к обсуждению тех вопросов, с которых начинали. У нас повестка дня не меняется годами. У нас повестка дня не меняется веками, более того.