Сергей Асланян: Скажите, оторванная ручка УАЗика характеризует наш автопром или это частный случай конкретного автомобиля?

Слушатель: Можно два слова чуть-чуть оторвусь, а потом уже подведу к ручке. У меня была стиральная машинка LG, десять лет работала, подшипники вышли из строя, ну, бывает. Пошел в магазин, говорят – немецких, японских нет. Русские возьмете? Меня черт дернул – взял. Полгода прошло, подшипники запели, значит, скоро выйдут из строя. И тут я в интернете вижу – «Протон» снова упал из-за развалившегося подшипника – вот весь наш автопром.

Сначала подшипники надо научиться делать – потом все остальное.

С. Асланян: А вы знаете, что у нас подшипники попали в государственную целевую программу переоснащения промышленности на 2020 год, мы хотим у американцев купить третий подшипниковый завод. Мы два у них купили – один мы купили в 1904 году, второй мы купили в 1922 году, это ГПЗ-2 и вот сейчас мы износили за сто лет этот завод и хотим себе еще раз купить у американцев подшипниковый завод. Пока этого не произошло, мы пользуемся тем, что есть.

Слушатель: Сергей, а можно вопрос по автомобильной теме, вот я сам во Владивостоке 25 лет прожил и сейчас вот сюда перебрался поближе. Ко мне хочет дочка приехать, оттуда, с Владивостока,

она там ездит на хорошем, настоящем, японском, праворуком Prius, девятого года, с правым рулем. Вот она хочет сюда приехать, но мне немножко боязно, как тут с комплектующими запчастями на него?

С. Асланян: Prius у нас по Москве тоже ползают, тем более Prius получился очень неплохим автомобилем. Он прочный, ломается он неохотно, ну, правда, и чинится также неохотно, и

довольно большое количество людей на Prius уже рискуют выехать даже за пределы Москвы и вот по деревням уже потихонечку появляются Prius.

В принципе, запчастями он обеспечен, а потом – вы же свою дочку не с корнем вырываете из Владивостока. У нее остается несколько школьных друзей – мечтавших о ее руке, и не только руке, и они с удовольствием вам добудут, отвернув в соседнем дворе, с другого чужого Prius, подходящую запчасть. Поэтому так или иначе техническая поддержка будет обеспечена.

Слушатель: Во Владивостоке найти, я понимаю, что никакой проблемы нет.

С. Асланян: Конечно, печально только то, что у вашей дочки правый руль. От правого руля пора отвыкать, нужно уже переходить на левый, тем более папа уже в Москве, она уже в Москве. Замуж она выйдет в Москве, машины соответственно все будут леворукие. Ей к чему вот этот шлейф атавистических привычек, который она за собой тянет оттуда?

Слушатель: Настоящая японская машина – это настоящее японское качество.

С. Асланян: Она купит себе Datsun, собранный при помощи кувалды на АвтоВАЗе, и там тоже самое – машина окроплена настоящим качеством.

С. Асланян: Алексей из Екатеринбурга, «ГПЗ-6 снесем и застроим домами». Сообщение из Москвы: «А вы знаете, что ГПЗ на Шарикоподшипниковской имеет только один цех производства подшипников современного качества, и тот работает на войну, остальное все потихоньку закрывают?».

Да, я знаю. И у нас, как вы видите, есть определенные проблемы.

Еще один вопрос по качеству топлива из Санкт-Петербурга, по солярке: «Делают ли у нас нормальную солярку?».

На самом деле, у нас нет смысла и нет стимула делать чтобы то ни было нормально. Нормальный бензин, нормальную солярку, нормальный сыр, нормальную колбасу, нормальные пластиковые окна. У нас страна живет по принципу «и так сойдет». И мы с вами сами знаем про себя, что поставь нас к станку – мы будем вот в этой вилке: «нет, ну ты мне заплати, тогда я буду хорошо работать»; «ой нет, я хорошо не буду работать даже за такие деньги». Очень редко, когда человек чтобы то ни было сам считает необходимым для себя делать, потому что у него там есть рабочая честь, квалификация, ниже которой он не может опуститься.

А поскольку у нас не существует системы спроса, у нас нету спроса ни за что.

Мы еще пока не пришли к тому, что за убийство будут, например, штрафовать, но мы уже пришли к тому, что за убийство не сажают. Ну, знаете, так получилось, вот он, конечно, умер, нам его жалко, но ничего страшного, поэтому давайте жить дальше – люди то хорошие вокруг.

И в этой связи с какой стати нужно вкладываться в производство, например качественного топлива?

Вот почему это должно произойти? Кстати, вы знаете, сколько у нас в стране нефтеперерабатывающих заводов? А сколько в Америке, а сколько в Китае? В Америке сто нефтеперерабатывающих заводов, в Китае сто сорок нефтеперерабатывающих заводов. В нашей стране двадцать восемь нефтеперерабатывающих заводов. Они у нас построены по принципу военных округов, по старой кальке – когда у нас военных округов было как раз столько. Из расчета снабжения войск горюче-смазочными материалами. За последние годы у нас появился еще один новый ГПЗ – во глубине сибирских руд. У нас прошло модернизацию еще четыре завода, причем не целиком, а только по одной колонке.

Но это для тех как раз, кто ездит на 98, появилось некоторое количество олигархических гаражей на хорошем топливе – поэтому под них есть определенное производство.

Но нет необходимости, нет стимула и тем более нет спроса для того, чтобы вкладываться – это все монополизировано. Ведь американская система, она чем интересна? Тем, что нефть добывают одни, производством бензина, то есть переработкой, занимаются другие, розничной продажей занимаются третьи. Нет вертикально интегрированных структур, когда фирма вся целиком, сама от и до, и добывает, и транспортирует, и перерабатывает, и продает. Как только она получает подобную схему – она становится монополистом, дальше вы помните по учебнику истории, чем плохи монополии. У нас, как мы знаем, топливный сговор имеет признаки, квалифицируемые по уголовному кодексу, как картельный сговор. Именно поэтому у нас был, например, знаменитый алтайский кризис одиннадцатого года, когда несколько структур всерьез добивали конкурентов на рынке – это кончилось тем, что у нас по всей стране прошла волна нефтяного, бензинового и солярочного голода. И потом ФАС выявила признаки именно картельного сговора, и за это не было никому и ничего. То есть наши монополии просто «убили» конкурентов, разобрались с ними, в этой связи с какой стати вдруг они станут делать нормальное качество, вот на каком основании? Мы пытаемся всей страной перейти на Евро-5, у нас по этому поводу выходят постановления правительства о том, что вот автомобили, например, по Евро-5 должны производиться,

завозить их в нашу страну по Евро-3, по Евро-2 тем более недопустимо, поэтому у нас все автомобили должны быть экологически безупречными. А топлива нет.

И введение топливного стандарта по Евро-5 у нас откладывается всегда. У нас по Евро-4 наша страна существует с 2008 года, то есть автотранспорт должен быть по Евро-5, а топливо по Евро-4, знаете, у нас еще топливо по Евро-2 разрешено к производству. Евро-2 это не всегда плохое по качеству, но по факту – оно плохое по качеству. Что должно заставить людей вложить свои собственные деньги и не поехать в Куршавель, а, например, взять и заняться модернизацией производства. С какой стати? Ни с какой стати. Поэтому у нас никогда не будет хорошего топлива, то есть у нас его в принципе не будет никогда. Это то же самое, как дороги – у нас никогда не будет хороших дорог. У нас никогда, ни при каких обстоятельствах не будет хороших дорог, у нас будут отдельные случайности. У нас будут отдельные губернаторы, у нас будут отдельные эпизоды, у нас будут отдельные подвиги конкретных людей. Вот посмотрите, как изменилась, например дорога в Тульской области, когда руководил Тульской областью Груздев.У нас дорога между Москвой и Тулой была отвратительная, по Московской области еще можно было ехать как-то, приезжаешь в Тульскую – все, конец света. Революция, танки немецкие, окопы, разбомбили все – до Тулы не добраться. Пришел Груздев – построил дорогу с освещением. Московская область тает в ночи, в тумане, переходя в грозовые облака и нулевую видимость, а

дорога до Тулы от Москвы, вот на этом участке именно, ответственности туляков – ровная, асфальт без дырок, с освещением, с отбойником. Чья это заслуга?

Заслуга только одного конкретного человека, губернатора Груздева. Он захотел сделать дорогу – он сделал. А что у нас творится, например на Орловщине? До какого ужаса довели Орловскую область. Там же шикарное шоссе, его невозможно убить, вот сколько лет я езжу в Орел, я каждый год езжу в Орел на протяжении последних пятнадцати лет, как вот была она хорошая дорога – вот ничего не могут с ней сделать. Один раз положили – по сию пору поддерживают в отличном состоянии.

Не могут убить Орловскую дорогу ничем, ни дальнобойщики не могут ее убить, ни машины на шипах зимой не могут убить.

Вот в Москве, московскую кольцевую убили, а симферопольскую трассу, которая идет на Орел, федеральную – по которой идет товарооборот, ничего не могут поделать. А какую они себе позволили обочину? Там же невероятная обочина. Да по ней теперь уже ездить нельзя, запрещено именно потому, что вы должны все мучиться, потому что по обочине же всегда ездят хамы на Mercedes и на рваных Жигулях. А на самом деле, дальнобойщик, когда ты подлетаешь, летишь по Орловщине с разрешенной скоростью в 220 километров в час, он тебя видит в зеркало заднего вида и, понимая, что впереди маневр безопасный – он спокойно прижимается направо.

Ширина и качество обочины позволяют дальнобойщику вежливо уступить тебе дорогу.

Как ты будешь разбираться с радаром, с полицией – это твое личное дело, он не вмешивается, он профессионал, он никому не мешает. Кто такой хороший водитель? Хороший водитель – это тот, кому не мешает никто вокруг. Кто такой отличный водитель? Тот, кто сам никому не мешает. Дальнобойщик профессионал, он видит, что сзади кто-то летит – да, пожалуйста, он уступил. На Орловщине это возможно, и ничего невозможно поделать с Орловской областью, вот там хорошая дорога. Ее нельзя ничем испортить, абсолютно.

Слушатель: Во-первых, по поводу ручек – это даже уже не смешно.

С. Асланян: Абсолютно не смешно.

Слушатель: Я хотел спросить вот о чем: у меня XC70, 3.2 литра, автомат…

С. Асланян: Ух ты, какая у вас прелесть.

Слушатель: Вот я как раз хочу у вас спросить: сколько этой прелести осталось, поскольку пробег у меня сейчас 180.

С. Асланян: Да всю оставшуюся жизнь. У вас очень редкий 3.2. Ну, вообще-то, я не знаю даже, это, наверное, пол-процента было продано с такими моторами автомобилей.

Слушатель: Вот масло не ест, раз в 10000 меняю масло, практически уровень не падает.

С. Асланян: Замечательно, ничего не произойдет.

Слушатель: То есть не дергаться?

С. Асланян: Да нет, конечно. Ну что вы. У вас, кстати, и к автомату претензий нет, если крутящим моментом не свернуло автомат на рубеже 50-80 тысяч километров пробега, все – значит, в порядке, никаких трудностей не будет.

Слушатель: Ну и слава Богу. А вот по поводу Subaru ремарку.

Вы вот в одном из своих прошлых выпусков как-то нелестно отозвались о них. Я вообще-то отъездил на Outback восемь лет, у меня их было два.

Первый был, который из Германии еще зеленый, а второй я покупал уже здесь новый, тот, который последний был, уже без рамок на дверях еще.

С. Асланян: Нормальный, который «субаровский» Subaru.

Слушатель: Да, да. Вот на том, который последний – я на нем проехал 200 тысяч за четыре года. И в принципе никаких проблем ни с сервисом, ни с машинами у меня не было.

С. Асланян: Ну, все-таки, во-первых, вам на роду написано ездить на машинах, которые не ломаются. И Volvo тому подтверждение, и две Subaru предыдущие. Во-вторых, вы все-таки хороший водитель. Ну, вы хороший водитель – вы масло меняете заботливо раз в десять тысяч.

Subaru – это фирма, работающая с неровным качеством.

Вот в недавнем рейтинге двухлитровых двигателей Subaru занял первое место. По результатам десятилетней эксплуатации двухлитровый оппозитник Subaru с пробегом в 250 тысяч оказался самым безупречным. Самое последнее место, то есть самый плохой двухлитровый двигатель, который попал в поле зрения экспертов – это BMW. Вот хуже, чем BMW, он сделан из очень плохих материалов, он не доживает до 100 тысяч, ему конец, он вдребезги и так далее. В Subaru молодцы – двигатель подтянули. У меня был Forester с двухлитровым мотором, я проклял все.

Слушатель: У меня был Subaru 2.5 литра, я как-то не жаловался.

С. Асланян: Видите как, ситуация даже по двухлитровым сильно улучшилась за последнее время. А мне не повезло – я был в сервисе, тогда еще сам Сергей Вадимович Успенский, великий и непогрешимый, руководил бизнесом, и большего концлагеря, он вежливо называл его, правда, лепрозорием, большего концлагеря найти было невозможно. И починить там машину – это опять-таки был подвиг персонала. То есть там были фанаты марки, потрясающие люди, которые были готовы костьми лечь, для того, чтобы машину вылечить, чтобы с ней все было хорошо, они любили. Ну, им, конечно, естественно, за это, как вы понимаете, воздалось при жизни, то есть выгнали их всех, кого только смогли.

Слушатель: Понятно. Я, собственно, хотел спросить по поводу Volvo вот что: какой, по-вашему, ресурс коробки передачи предполагаемый может быть?

С. Асланян: То, что коробка у вас перешагнула рубеж 80 тысяч, говорит о том, что ваше персональное везение распространяется в том числе на этот агрегат.

Слушатель: Ну, понятно. Корректный ответ – за него спасибо.

Слушатель: Сергей, Московская область. Стою на обочине и вам звоню. Смотрите: во-первых одно замечание и одно предупреждение о мошенничестве. Замечание по прошлой передаче: леворукие машины, которые в перво-иероглифах, например Toyota, Opel, Volkswagen – это, как правило, делается китайцами для китайцев. В Китае 95% таких машин. Если кому-то такая попалась, то это не японец, а Китай.

С. Асланян: Ну, вот мне тоже странным кажется Opel, во-первых, в Японии, Opel там отродясь не было.

Слушатель: Китаец, китаец, там делают Opel, Toyota, Volkswagen, ну и еще некоторые…

С. Асланян: Там делают на самом деле всех, начиная от Rolex и заканчивая iPhone, но ведь…

Слушатель: Это честно, лицензионно делают.

С. Асланян: Rolex там делают, как полагается. Просто Opel, да еще Astra, пришедшая из Китая – это тоже какая-то лажа. Нету там его.

Слушатель: Там такси половина Opel, почему-то не Mercedes, как в Германии, а Opel такси.

С. Асланян: Я там Opel вообще не видел ни одного, в Китае.

Слушатель: А вы смотрите, там написано по-китайски. Спросите китайца, как иероглиф Opel.

С. Асланян: Нет, вы знаете, я Opel в лицо знаю, не по фамилии.

Слушатель: А, ну не знаю, я, честно говоря, видел.

И про новый вид мошенничества можно рассказать?

С. Асланян: Да, конечно.

Слушатель: Совершенно гениальные по своей наглости, вот эти мошенники занимаются интернет-рассылкой и продают так называемые экономители топлива, которые включаются в прикуриватель, и, по их словам, экономят бензин, там, 10 или 20%. Не слышали про такие?

С. Асланян: Ну, это же нескончаемая сказка – с утра до ночи, причем там процент очень высокий экономии. Вот когда весь научно-исследовательский институт какого-нибудь BMW бьется над тем чтобы сэкономить 2%, в результат я более-менее верю. А когда тебе говорят сразу 10, 20, 30, хочешь 50%, слушай, 70 даю! Я не верю – конечно, нет.

Слушатель: Это просто такая штука, она включается в прикуриватель. Там один конденсатор и один светодиод. Я в Китае когда был, купил всех там, они по доллару там за штуку.

С. Асланян: Ну, магический светодиод – как и все в Китае.

Слушатель: Да, да, да. Так что, пожалуйста, уважаемые слушатели не ведитесь на развод этих мошенников.

С. Асланян: Это был замечательный Сергей, большое спасибо вам.

Слушатель: Николай, Москва.

С. Асланян: Николай, скажите, а вы можете у УАЗика дверную ручку оторвать?

Слушатель: У УАЗика? Нет.

С. Асланян: Почему? Вы что?

Слушатель: Я же не президент.

С. Асланян: Ну, там знаете, специальный был генерал, танкист – он умеет.

Слушатель: Я и не генерал тоже.

С. Асланян: Я тоже, пожалуй, не смогу на УАЗике ручку оторвать – слабоват я.

Слушатель: Вот, собственно говоря, у меня такая история. Значит, у меня машина Great Wall Sailor пикап, чудесная машина – я ей очень доволен, ездил бы на ней всю свою жизнь. Но проблема в том, что у меня растут два сына и они в какой-то момент перестанут помещаться на заднее сиденье.

Проблема вот в чем, мне бы, может быть, у вас есть какая-то мысль на эту тему, полноприводный микроавтобус, не за сумасшедшие деньги, естественно. Что вы можете подсказать на эту тему?

С. Асланян: Микроавтобусы полноприводные закончились, потому что фирма Hyundai их в нашу страну поставляет не в том виде, в котором это вам заменило бы внедорожник пикап. Поэтому вы стоите, на самом деле, на пороге, который является следующей ступенькой всегда для любого пикаповладельца, когда вы на самом деле садитесь за руль обычного внедорожника.

Вы теряете в багажнике, но приобретаете в комфорте салона, в количестве и качестве посадочных мест.

И, поскольку вы Great Wall владелец, то вы же знаете всю их гамму – и любой другой Great Wall вам в принципе подойдет, тем более, что, если вы в Sailor принюхались настолько, что вас уже фенолом и не зацепило.

Слушатель: И не цепляло никогда – у них отличный салон.

С. Асланян: Поначалу когда они только-только пришли к нам…

Слушатель: Да, да, но у меня десятого года машина, поэтому уже не пахло у меня.

С. Асланян: То есть, они работали-работали, Китаем уже не пахло, и у вас хорошие отношения с Great Wall, тогда в гамме этого же производителя вы просто меняете себе тип кузова – получаете такой же результат.

Слушатель: Но у них же нет таких больших машинок, с большим салоном.

С. Асланян: Ну как сказать «таких больших», у них все остальные машины как раз по салону, что там: H3, H6. Либо вы можете, конечно, уже подпрыгнуть выше головы и пойти на машину с названием Haval, она же «Хавал», проще по-русски, в смысле «ел».

Слушатель: Ел, да. «Хавал».

С. Асланян: Глагол в прошедшем времени. Но, она дорогая, да, она будет дорогая. Она будет совсем приличная по салону, по качеству там, конечно, будут определенные китайские нюансы, но куда же без них, это же Китай.

Слушатель: Ну, это меня меньше всего смущает.

С. Асланян: Вас уже ни чем не проймешь. Если вы с этой машиной прожили так долго.

Слушатель: Да. Да, мне очень нравится на самом деле.

С. Асланян: У вас кузов как по целости-сохранности?

Слушатель: Вот единственная проблема – это железо. Поскольку мне надоели ржавчины – я его взял и перекрасил.

С. Асланян: Радикально. А что у вас с микроклиматом, с термостатом, с печкой зимой?

Слушатель: Никаких проблем. Только лампочки менял. Единственное вот, что я сделал – перекрасил его. Можно было дальше ездить, но я что-то решил… Я, знаете, чем покрасил? Раптором – такой есть…

С. Асланян: Да, да, железодержатель. Под ним обычно кузова уже не остается, а снаружи такая скорлупа, которая в принципе прошибает любые кусты и любые бревна берет на себя.

Слушатель: Я еще сделал его матовым, поэтому он смотрится шикарно. И, вообще, совершенно отличная машина.

С. Асланян: Тогда спокойно ждите следующего витка эволюции у Great Wall, Great Wall единственный, кто более-менее европеизированный из китайских производителей, ну, кроме Volvo, поэтому, вполне возможно, что какая-то осмысленная модель у них появится. А сейчас дети-то еще не подросли, так что вы совершенно спокойно едете.

Слушатель: Да, у меня есть еще два-три года спокойно поездить, а потом, конечно, эта проблема встанет, что называется, ребром.

С. Асланян: Да, это неизбежно, но собственно, знаете как, у нас у всех дети вырастают, и мы делаем проще: мы их обычно либо замуж отдаем, либо женим.

Всем, кто в пути – желаю благополучно добраться до конечной точки маршрута, возвращайтесь, вас ждут. Я с вами буду завтра. До свидания!