Самолет столкнулся с оленем, какой кошмар – это же был олень Санта-Клауса. То есть мы только что получили посмертное доказательство того, что он существовал. Двое погибли – Санта-Клаус и Снегурка, какой кошмар, ужас. Чудовищная совершенно новость.

Сергей Асланян: Мой любимый, блистательный Евгений из Пензы: «интересно было бы посмотреть картину, как гаишник пытается развести на бабки беспилотный грузовик. Заранее лидер YouTube». Именно так.

«Сергей, вы как-то дали высокую оценку японским машинам, можно ли это отнести к Mitsubishi Pajero 15 года, стоит ли покупать эту машину сейчас?».

Сейчас все очень дорого, машину стоит покупать, но нужно четко понимать, зачем вам нужен конкретно такой серьезный внедорожник.

Pajero – это настоящий внедорожник с большой буквы, у него великолепная совершенно трансмиссия,

он Super Select, имеет возможность постоянно ездить на полном приводе, не нужно кататься на заднем ни в коем случае. Но это все-таки автомобиль для преодоления бездорожья. В городе в качестве разъездной машины или, например, на межгороде, когда нужно на дальние расстояния стрельнуть, для этого есть кроссоверы. Если вы понимаете, что все-таки родные грядки пытаются вас поглотить в распутицу, творящуюся под окнами девять месяцев в году – тогда да, конечно, Pajero, потому что ни один кроссовер всерьез не справится с этим. Если вам не нужно покорять действительность, и вы можете остаться в асфальтовых реалиях, то тогда не надо, катайтесь спокойно на кроссовере, купленном на эти же деньги.

Слушатель: Петр, Волгоград. Honda CR-V, 2007 года, пробег 130.

С. Асланян: А что так мало? А задняя дверь уже отгнила или еще нет?

Слушатель: Так как у нас там сухой климат в Волгограде, то все цело.

С. Асланян: Ой, как здорово. Вот машина для Волгограда. Потому что в Москве, в Питере – там в мелкую дырочку, когда везешь станковый пулемет, патроны вываливаются постоянно на дорогу, очень неудобно перед гаишниками.

Слушатель: Нет, вообще все цело. Как бы ничего не могу сказать. Мелкие мелочи мешают: то там стартер хрустит, то еще что-то там, а так все работает.

С. Асланян: Ну, тем более, это же Honda. Это же та самая настоящая японская машина.

Honda – это, кстати, единственный японец в нашей стране, который первым пришел к тому, что у него на нашем рынке нет ни одной модели произведенной в Японии.

То есть все машины настоящего японского качества, откуда угодно: из Англии, из Турции, из Америки. Но ничего такого. Но у вас как я понимаю, к машине претензий нет? Кроме легкого ощущения, что хорошо бы сменить, да непонятно на что.

Слушатель: Вот именно. Вот именно. Главная проблема.

С. Асланян: А главная проблема, на самом деле, в деньгах, потому что за те деньги, за которые вы покупали свою CR-V, вы сейчас выходите на рынок и чувствуете себя бедняком, который вынужден пересесть на Logan.

Слушатель: Это правильно.

С. Асланян: И, соответственно, вы должны либо продать почку, либо устроиться на третью, четвертую, пятую работу, либо кого-то садануть тяжелым предметом по голове и посмотреть, что у него было в кошельке. Либо спокойно ездить на своей машине, потому что 130 тысяч это не приговор, то есть вы где-нибудь до 170-180 нормально доездите. У вас за это время что-нибудь начнет тихо капать, потеть и постанывать в этой машине, но чинить ее все равно легче, чем приобретать новую, вкладываясь в нее и, самое главное, обрекая себя на кредит. На кредитную уязвимость. Ведь сразу же вы не придете с пачкой денег к дилеру, порадовав его перед смертью.

Слушатель: Ну, деньги есть, деньги есть.

С. Асланян: Сплюньте три раза. Вот, Петр, берегите и никому больше не говорите, кроме меня, что у вас есть деньги. Посоветовать вам какой-то другой автомобиль – лучше всего пока еще покатайтесь на этом.

Слушатель: Ваш тезка из Новосибирска. С большим интересом слушаю вашу передачу, стараюсь не пропускать. У меня такой вопрос,

я купил на вторичном рынке машину, пригнанную из Америки, Toyota Scion, она вот леворукий аналог Vista, что вы можете сказать по поводу этой машины?

С. Асланян: А скажите, почему вы, Сергей, находясь в глубине сибирских руд, не купили традиционную для вас, заговоренную в Японии машину с правым рулем. Что это за такая попытка коллаборационизма и автомобиль с левым?

Слушатель: Ну не знаю, мне просто кажется, что все-таки у леворукой машины больше перспектив в России. Потому что в любой момент наше правительство может запретить правый руль. Именно по этой причине.

С. Асланян: Не верите вы в советскую власть?

Слушатель: Не верю, не верю.

С. Асланян: А вот мы, например, выдрессированные считать, что все люди, живущие в Новосибирске, не могут без правого руля. А вы нас разочаровываете. На самом деле все правильно – ездить по нашей стране нужно на автомобиле, у которого руль слева, вы купили себе машину, предназначенную для американского молодого резкого парня либо девчонки, которые еще не растолстели до размеров мам и пап и поэтому помещаются в маленький форм-фактор вашего автомобиля впятером и едут на тусовку,

машина довольно прочная, она в рейтинге вторички американской никогда не опускалась куда-то в тартарары и всегда была на виду и на слуху.

То есть машинка приличная, все таки Toyota, несмотря на то, что собрана мексиканцами, и самое, может быть, печальное то, что теперь в Америке этого бренда не существует, и, соответственно, через какое-то время могут начаться перебои с запчастями, поскольку не очень понятно, откуда их брать, с какого праворукого аналога брать, когда леворукого аналога нет. Но у вас на сегодняшний день – очень приемлемая машина, которой вам хватит на долгие годы, тем более что, поскольку вы человек аккуратный, вы ничего такого с ней делать не будете и в пьяном виде гонять за биг-маками и за свежей партией метамфетаминов тоже не будете, поэтому у вас в альянсе с автомобилем сложится очень неплохая водительская судьба.

Слушатель: Сергей, большое спасибо за подробный и очень даже грамотный ответ.

С. Асланян: Спасибо вам за то, что вы этот ответ признали грамотным.

Слушатель: Сергей, Астрахань. Машина Lada Largus, три года, 36 тысяч пробег. Продолжать ездить или думать о новой?

С. Асланян: Нет, а зачем. Вы взяли машину одной из первых. Она должна была умереть у вас в объятьях, но вы сердцем и душой, а также кошельком поддержали ее на плаву, она за это вам признательна по сию пору. У вас пока еще сквозных дырок нет, мотор заводится и при минусе, и при плюсе, тем более что минуса у вас особо нет. По подвеске вопросов у вас тоже не возникло. По сборке все, что отвалилось – вы уже привинтили на место, ну там должно же было что-то отвалиться. На АвтоВАЗе, тем более в первый год…

Слушатель: Накладка с двери отвалилась.

С. Асланян: Вот, там всегда: то пластмассочка какая-нибудь, то утром садитесь в машину – там какая-то гаечка странная валяется, либо пистончик такой неожиданный.

Слушатель: Бывает, да.

С. Асланян: Бывает, ну так АвтоВАЗ же.

Слушатель: Вы как будто на Largus ездили.

С. Асланян: Да я про АвтоВАЗ кое-что знаю, так получилось. Но вот теперь вы подобрали абсолютно все проблемы этого автомобиля, вы все решили. Теперь, если вы его кому-нибудь подарите, вам за это скажут большое спасибо, потому что за большие деньги вы его не сдадите, а за малые деньги вы ее довели до ума потом и кровью.

Слушатель: А если еще три года ездить, ничего страшного?

С. Асланян: Конечно, ничего страшного. Но, представьте себе: если это все-таки не та самая франко-румынская машина, а наша, кровь от крови, плоть от плоти.

Слушатель: Испанская. Мотор в Испании сделанный, шестнадцатиклапанный.

С. Асланян: Давайте считать, что мотор, да. Давайте верить, в то, что он испанский. Ну, представьте себе, например, это Жигули. Прошло какое-то количество там, год еще, вы утром выходите и вместо машины обнаруживаете тыкву. Ну, превратилась она в полночь. Но, значит, вы овощами запаслись на ближайший месяц, у вас будет и каша с тыквой, и суп с тыквой, и, в конце концов, пожарить ее. Это тоже неплохо, не многие машины на прощание превращаются не в груды металлолома, а в съедобный продукт. И в этом отношении вы выиграете, но я бы, конечно, поездил еще несколько лет.

Слушатель: Александр, Московская область. Хотел узнать насчет Volkswagen Passat, 2009 год выпуска, 140 тысяч пробег.

С. Асланян: А почему, Александр, вот достигнув рубежа в 140 тысяч, вы стали оглядываться, озираться и подозревать его в неверности, как будто это ваша жена?

Слушатель: Нет, ну как бы говорят, что турбированный двигатель ненадежный.

С. Асланян: А у вас какие-то были симптомы, что он ненадежный и вас не любит?

Слушатель: Да, нет. Все нормально пока.

С. Асланян: А коробка у вас какая?

Слушатель: Механика.

С. Асланян: То есть вы совсем рациональный водитель?

Слушатель: Ну да.

С. Асланян: Откуда же такая подозрительность, почему вы начинаете к своей машине с недоверием относиться?

Слушатель: Да, нет. Хотел бы узнать ваш совет. Услышать.

С. Асланян: Она будет у вас работать долго. Масло вы, судя по всему, меняете регулярно. Перед тем, как заглушить двигатель, вы какое-то время еще на холостых немножечко стоите.

Слушатель: Ну, минутку так даю работать.

С. Асланян: Минутку. То есть вы, на самом деле, лучший из водителей, который мог выпасть судьбоносно данному автомобилю. Вы к нему с любовью, а дальше по анекдоту – он к вам точно так же. И вот эти 140 тысяч – это, на самом деле, очень хороший пробег, за который у вас ничего, кроме удовольствия, поэтому и впредь, еще 140 тысяч, никаких проблем не возникнет. И если вдруг вы почувствуете, что что-то с турбиной не то, вот этот естественный износ, который у всех остальных должен был случиться сорок тысяч тому назад, а у вас он случится еще только через шестьдесят. Вы, собственно, возьмете – почините, отремонтируете, замените, причем не в официальном дилерском центре. И еще двести тысяч спокойно накатаете. И не будет у вас абсолютно никаких проблем.

Слушатель: Роман.

Вопрос не об автомобилях, а о культуре вождения.

Мне хотелось бы, чтобы, может быть, вы выступите с инициативой, ну не знаю, под эгидой вашей передачи, какой-то создать фонд, где вдоль трассы чтобы стояли щиты, где бы рассказывалось, как надо пропускать скорые. Ну, вы знаете, как в Европе пропускают на тесных улочках, там можно елочкой раз-раз-раз, разбежаться и скорые пролетают. Правда же? Чтобы не лезли с обочин, да?

С. Асланян: Роман, понятна ваша озабоченность этой проблемой. Поскольку мы с вами эту проблему видим, и не только мы с вами, в 2006 году эту же самую проблему увидели в ГАИ. Обратили внимание, что мы не только плохо себя ведем, но мы плохо воспитаны, мы относимся неуважительно к правилам дорожного движения. Мы плохо воспринимаем участников по движению. И тогда была рождена федеральная целевая программа, ну там было несколько миллиардов, там два миллиарда долларов было на нее отпущено, 2006-20012 год. Главная задача – снижение аварийности, путем пропаганды уважительного отношения и соблюдения правил дорожного движения.

Слушатель: Сергей, мне бы, знаете, что хотелось, чтобы работники ГИБДД стояли по утрам на съездах…

С. Асланян: Вы бы хотели, чтобы работники ГИБДД работали? Они за два миллиарда украденных у нас с вами палец о палец не ударили, они только получили ордена, не сделав ничего, потому что главным способом достижения и исполнения федеральной целевой программы была определена пропаганда и социальная наглядная реклама. Это то, о чем вы сказали.

Слушатель: Ну, кстати говоря, у меня к работникам ГИБДД вот претензий вот таких вот нет. Как-то все последнее время четко, по делу, без лишней назойливости. Может быть, мне такие попадаются.

С. Асланян: Роман, а почему они вам вообще попадаются, с какой стати вам попадаются сотрудники ГИБДД?

Слушатель: Да вот не знаю.

С. Асланян: Они должны. Вы знаете, самое главное достижение гаишника – когда вы его не увидели, не услышали, и в принципе не пересеклись с ним ни при каких обстоятельствах, за исключением ДТП, не дай вам Бог на роду быть написанным ДТП.

Слушатель: Нет, но меня что волнует: почему люди так неуважительно относятся друг к другу. Вот я еду с детьми, опаздываю, кстати, надо проехать прямо, но здесь с трех полос – сворачивают на новую развязку, которую сделали, которая якобы будет…

С. Асланян: Развязку сделали в одну полосу?

Слушатель: В две полосы, но, якобы, будет она избавлять от пробок. Да она не будет избавлять от пробок. Все равно люди прутся с трех рядов, и где в этот момент гаишник? Почему не регулирует движение?

С. Асланян: То есть вопрос:

почему мы так себя ведем. Мы так себя ведем, потому что водители и мы с вами не плохие и не хорошие, мы такие, какими нам позволено быть.

А определяют это на самом верху. И когда вы, законопослушный Роман, и я, законопослушный Сережа, едем, а мимо нас на черном автомобиле с мигалками кто-то летит в лоб, или например, мы с вами стоим в пробке, потому что другая черная машина с мигалками должна проехать поперек наших с вами интересов, то в общем, скорее всего, мы с вами остаемся законопослушными, приличными ребятами, а все остальные берут пример с кого? А с того с кого…

Слушатель: Да. Я даже не знаю, что делать в этой ситуации. Вот у меня вот аварийная ситуация возникла – еду, выезжаю с детьми, да, дети мирно спят. Маленькие, грудные дети. Вот это было на майских праздниках, или, может быть, после майских праздников, какой-то миникортеж, прямо камнем, прямо подрезая, прямо вот тютелька в тютельку, четыре машины. Черных, даже не ЕКХ или АМР, а какая-то минимигалочка. Просто подрезают – и мне пришлось педаль в пол, по тормозам, чтобы не въехать в эти Мерседесы. Я в шоке был. И я не знаю, куда жаловаться, не знаю, где искать защиты, кому жаловаться?

С. Асланян: И где ваш был видеорегистратор, который все это заснял, для того, чтобы в суде это было принято в качестве доказательства?

Слушатель: Знаете, ну как-то я не знаю. Оно мне надо вот это вот? С детьми, куда-то в суд еще ходить. Да, я проглотил, понимаете, я проглотил это все.

С. Асланян: Роман, а в данном случае, смотрите, какая ситуация: вы имеете свою точку зрения, но, тем не менее, мне делегируете полномочия решать проблему, заступаться за вас, в то время как вот я, например, готов пойти в суд, а вы не готовы, потому что у вас дела. В таком случае, у нас с вами при одинаковой гражданской позиции совершенно разные получаются взгляды на ее реализацию. Вы в суд не хотите, а я, например, создаю фонд и начинаю бодаться за ваши права, потому что вы хороший, они плохие и вас обидели. Но не вы идете в суд, а вы спрашиваете у меня, что вам делать. Вам не кажется, что здесь уже содержится ответ, Роман?

Слушатель: Сергей, я не пойду, потому что, понимаете… Я не пойду.

С. Асланян: Роман, но вы не боец. А как же правовое поле, в которое нужно вернуть остальных участников движения и в том числе инспектора? Там, где вы – там закон, а вы только что уклонились от боя, при этом вас поставили в аварийную ситуацию, вы мне жалуетесь, но при этом вы не готовы к дальнейшим шагам. Сказав «А», вы не будете говорить «Б».

Слушатель: Я не знаю. Но эти машины – они какому-то ведомству принадлежат наверняка, да.

С. Асланян: И что? А вы его боитесь? То есть вы понимаете, что я-то его не боюсь, а вы его боитесь.

Слушатель: Сергей, но вам есть время заниматься, у меня нет времени заниматься.

С. Асланян: Вы уверены?

Слушатель: Ну. Еще хотел бы посоветовать водителям скорой помощи, не стесняйтесь говорить в этот свой громкоговоритель, разгоняйте машины, призывайте всех к ответственности. Чтобы заблаговременно уступали дорогу.

С. Асланян: Спасибо вам Роман. Вот только что мы с вами услышали, как выглядит наш хороший, добрый обыватель. Он знает, что есть журналист, который за него пойдет, за него будет рубиться, сражаться, рваться и драться, потому что у журналиста профессия такая. Время есть. А вот Роман, бесспорно, замечательный человек, он не считает нужным и возможным.

Знаете, я передаю привет всем, кто сейчас в пути, кто сейчас в дороге, я вам желаю всем спокойно доехать до тех городов и тех мест, куда вы сейчас двигаетесь, вернуться назад и чтобы у вас не было ситуации, как с Романом, когда обидели, а пожаловаться некому.

Всем привет, до понедельника!