Для того, чтобы страна осмысленно двигалась в каком-нибудь направлении, например развития, для этого нужно, чтобы сверху был стратег, а у всех остальных была стратегия на руках. Поэтому регулярно у нас на уровне правительства происходит сборище специалистов, чрезвычайно квалифицированных людей, которые обсуждают то или иное стратегическое направление.

Как правило, этому предшествуют постановления правительства, либо личное участие Владимира Владимировича, после чего весь исполнительный механизм вертикали напрягается и создает на бумаге документ, и определяющий, куда собственно плыть, как двигаться и к чему это должно привести в какой-то очень долгосрочной перспективе.

С автомобильной промышленностью ничего подобного не происходит. Если, предположим, по дорогам у нас есть осмысленное понимание, изложенное на бумаге, называется оно как раз «Стратегия развития автомобильно-дорожной сети до 2030 года», то с автомобилями было не понятно, что делать, потому что,  в общем-то, ясно, что это основной продукт потребления в нашей стране. Это такой декларативный вариант нашей удачи.

Индустрия жива, страна до тех пор с крыльями, и с хвостом, и даже с короной, пока она производит автомобили.

Вот Швейцария, например, автомобили не производит, поэтому, что говорить с этой мелкой страной, где кроме перочинных ножиков и сыра ничего нет, но плюс Женевский автосалон.

Вот мы производим автомобили, у нас есть понимание того, из чего они должны быть собраны, как они должны выглядеть. Понятно, что ориентир идет на иномарки, поэтому 166 постановление, которое переросло со временем в 566, заставляет любить или поиграть с нашей страной в долгие контракты. Здесь ассимилироваться максимально серьезно и начать не только сборку, но и окраску кузовов, сварку кузовов, а также производство какой-нибудь компонентной базы, вплоть до того, что

собирать, например, двигатели из, не будем говорить какого количества импортных комплектующих, но после этого двигатель и коробка передач становится нашими.

Но это, так или иначе, не стратегическое решение, хотя на самом деле оно претендует на таковое. Стратегией не является, но как тактический успех – да, довольно любопытный результат, потому что, обратите внимание, мы все-таки целой страной ездим на иномарках.

У нас собственных производств уже не осталось. У нас национальный производитель, не подумайте что наше все номер три – АвтоВАЗ, ничего подобного. У нас нет ни одного, но, так или иначе, УАЗик хотя бы принадлежит нашему физическому лицу, соотечественнику. АвтоВАЗ давно уже не наш, он Рено-Ниссановский.

И, тем не менее, у нас есть какие-то тактические успехи, есть некое производство, есть определенные удачи. Есть много-много иномарок. Ну, Жигули туда-сюда, все меньше и меньше иномарки, УАЗики – да, так уж и быть простим им это. Что делать дальше? И дальше появляется документ, который готовили порядка полутора, двух лет, около сорока отраслевых ведомств, институтов, инжиниринговых центров – довольно серьезные люди.

У нас как ни странно, результата нет, но умных людей у нас всегда много. И вот они работали довольно долго, создали очень осмысленную бумагу. Как только стало понятно, что бумага претендует на стратегию – появилось требование Владимира Владимировича, на уровне постановления правительства, о том, чтобы разработать и утвердить стратегию развития автомобильной промышленности.

Причем, Владимир Владимирович, он же стратег, он же не может просто так, поэтому он определил очень интересную перспективу, он потребовал, чтобы в этой стратегии была включена позиция экспорта. Мы, в общем-то, мало что снискали на этом поприще, и нельзя сказать, что российские автомобили в нормальных странах воспринимаются. И, тем не менее, вот это как раз стратегическое направление,

а давайте-ка мы всей страной напряжемся, и начнем производить товар такого уровня, который за границей будет воспринят.

Хотя в данном случае, заграница у нас идет – Белоруссия, Казахстан, но экспорт, указанный в стратегии – это серьезно. Хотя, конечно, за этим стоит всего навсего бюджетное финансирование, которое касается, в первую очередь, не столько самого экспорта как результата, сколько процесса подготовки к нему, когда 100% твоих работ по адаптации нашего Евро-4 к их Евро-6 оплачивается из бюджета. И тем самым мы видим не столько задачу создать продукт конкурентоспособный, сколько тактическое маневрирование на бюджетных деньгах, которое косвенно вливает деньги в не наши автомобильные заводы.

У нас есть некое производство. Напрямую туда слить какое-то количество средств тяжело, поэтому создается такая вот завеса под названием «экспорт». И под видом подготовки адаптации и усовершенствования, необходимых для того, чтобы наш товар стал экспортным и конкурентоспособным, туда вливаются деньги. Причем в постановлении правительства, другом постановлении, написано, что 100% денег на адаптацию.

Это неплохо, хотя, конечно, с 5 миллиардов упали до 3.3, все равно денежки. За них уже началась драка. Но, как только вот эти все отраслевые специалисты и, в том числе, очень серьезного, грамотного уровня профессионалы создали документ, Владимир Владимирович, глянув на него, сказал что, а теперь попробуем еще раз, но уже легализуем эту бумагу, и назовем ее как раз стратегией.

Он определил крайнего, крайним был назначен – Дмитрий Анатольевич, Дмитрий Анатольевич определил крайнего – Мантурова. И вот тут, когда уже стало понятно, куда именно должна наша стратегия вывести автомобильную промышленность, появились местные игроки рангом пониже, они тоже были соучастниками разработки этого документа. Но они поняли, что в действительности никому никакая стратегия не нужна, ни факт что кто-нибудь доживет до момента ее реализации. Есть шанс на своем веку не увидеть подведения итогов. И тогда начались местные интересы, которые говорят о том, что стратегические планы и стратегическое мышление этих людей не интересует.

И тут же появились два отраслевых участника, которые заявили, что в принципе,  у нас вся стратегия сводится к V-образной восьмерке бензиновой. Ну, знаете, может быть, еще к какому-нибудь дизельку для грузовичка. Догадайтесь, кто бы это мог быть, кто эти игроки, перетягивающие одеяло на себя?

И тут же вся стратегия претерпела очень серьезные изменения, и она свелась к тому, чтобы в нашей стране можно было начать выпуск серьезного, масштабного, столь необходимого продукта, как V-образная бензиновая восьмерка.

Чтобы, наконец-то можно было V-образную бензиновую восьмерку поставить на все мотоциклы, на все санки, на все Жигули, на все Волги. Волги нету, жалко. На все УАЗики. Может не влезть. Но на УАЗики тоже. На автобусы. Нам нужна V-образная восьмерка. Во, вот она стратегия!

И самое удивительное, что Дмитрий Анатольевич вот это все не принял. Когда ему Мантуров принес документ, ну в общем обнуливший стратегию, и переориентировавший нашу страну всего навсего на создание одного мотора, который по большому счету нужен только авторам-создателям, которые, конечно, борются за бюджет, он сказал, нет, вот это как раз не стратегия.

Правда, надо отдать должное, на этих слушаниях авторы стратегии встали и вышли, в знак протеста. Они не посчитали достойным обсуждать эту ерунду. И вот, на сегодняшний день, каков результат? А нету у нас стратегии развития автопрома. Вот вообще нет. И есть понимание на уровне НИИ, и нету направления куда двигаться.

И еще один удивительный совершенно нюанс – вы не догадаетесь, до какого года этот секретный документ подразумевал стратегическое развитие нашего автомобильного производства. Не может быть – на восемь лет писали. Стратегию писали до 2025 года.

Стратег Владимир Владимирович сказал – нужно создать документ, который определит, куда двинется отрасль, куда двинется индустрия. До 2025 года? И вот это стратегия? Да это распил. В чистом виде.

Стратегия, понимаешь, – до тридцатого. Ну, вообще стратегия, она меряется, в том числе витками эволюции, если мы берем по десятилетию, то в нормальном автопроме это где-то семь-восемь лет, когда происходит эволюционный виток. Ну, хорошо, предположим мы чуть подтормаживаем на поворотах – десять. Соответственно, если мы упираем на серьезную стратегию и на прорыв, она не может быть столь краткосрочной, как учебная программа какой-нибудь обычной академии сельского хозяйства.

И еще одна очень трагичная особенность того, что потребовал Владимир Владимирович, он потребовал в этой стратегии импортозамещения технологий. А вот этого быть не может. Как только мы производим на свет такую химеру как импортозамещение технологий, неважно где, в Советском Союзе это называлось – обойти патент, мы получаем то, что в Советском Союзе называлось экономически обоснованным термином «туфта».

Вот когда нужно сделать импортозамещение технологий, вот тогда мы гарантированно получаем туфту.

Итого, выходит, что стратегия-то нужна, но только вместо нее изначально поставлена была задача придумать что-нибудь для отвода глаз, что не имеет никакого отношения к стратегии и к развитию. Но вы там, давайте с бумажечками, а мы вам на это финансирование. И поэтому два игрока, которые взяли и торпедировали серьезный документ, в данном случае абсолютно правильно поняли тренд – никого не интересует результат.

Никого не интересует, куда будет двигаться автомобильная промышленность. Никого, в принципе не интересует это направление.

Интересует – здесь и сейчас, до двадцать пятого года, решить наши, догадайтесь какие проблемы.

А что будет с автопромом – ну что-нибудь будет. Ну, в конце концов, он же у нас, так или иначе, весь свелся к тому, что мы не играем теперь уже внутри, у нас все идет на уровне заимствований. К нам приходят иностранцы и предлагают тот или иной товар.

Коробейники приехали, купцы разложили и сказали – смотрите, хотите, мы вам сделаем вот это. А можем вон то, а можем еще и вот этого. И у нас, например, есть грандиозный, совершенно прорывной двигатель ЯМЗ. Это невероятно серьезный грузовой дизель, это целое семейство: разного объема, разной конфигурации. Мы сделали? Ничего подобного – это Renault, старый, никому не нужный. Там выбросили – здесь подобрали.

Вот это стратегия? Отлично! Мы взяли и обманулись. И вот из этого состоит стратегия, и мы сейчас сидим и смотрим, кто именно к нам придет, что именно нам предложит, и сколько за это мы получим, либо отдадим. Причем, мы никогда заранее не знаем этот результат. Хотели бы получить, но скорее всего, придется отдавать.

Ведь когда Карлос Гон пришел к нам и сказал – давайте, я у вас куплю АвтоВАЗ, какой-нибудь пакетик, и начну что-нибудь на нем осмысленное производить, мы тут же обнулили долги АвтоВАЗу и кинули Карлосу Гону 53 миллиарда. Пришел иностранец, представитель частного капитала, на наше, государево предприятие, которое мы сами уже довели до ручки, до банкротства. Мы поддерживаем его деньгами из бюджета, оно очень сильно нежизнеспособно, и нужно нам огромное количество денег, и тут под этого иностранца мы тут же обнуляем все долги и говорим – да, пожалуйста, бери еще.

Вот это стратегия! И когда два ведомства, две структуры торпедировали стратегию – именно это они имели в виду, что ничего не получится. Никто всерьез ничего не затевает, никто ни за что отвечать не собирается, ни о какой стратегии речи нет, а мы просто собираемся здесь поиграть с бюджетом.