Добрый день. Владимир Владимирович сел перед страной поговорить, на вопросы поотвечать. И тут же первый вопрос ему про дороги. Из Омска. Городу 300 лет, а дорог почему-то нет. Чем хорош Владимир Владимирович? Не только тем, что 16 лет он прижимает Россию к груди. Всячески заботится о ней и знает до последнего вздоха все чаяния народа. Но он ещё стратегически мыслит. Поэтому сразу даёт безупречные ответы.

Когда он был премьер-министром в 2011 году, ему тоже вдруг пришёл вопрос от народа, что дорог не хватает. Тогда Владимир Владимирович сказал, что у нас 46 тысяч населённых пунктов не привязаны дорогами к стране. И Росавтодору повелел эту проблему устранить. Росавтодор тогда сказал, что конечно, всё сделает. И начнёт с тех пунктов, удаление которых от большой земли составляет не более пяти километров. Определив тогда ещё, на 2011 год, 176 населённых пунктов. Справились. Молодцы.

Журналисты тогда посчитали, что подобными темпами асфальтизация окрестностей у Росавтодора займёт 261 год.

И вот 2016 год. Из Омска вопрос «Где дороги? Где асфальт? Едим, убиваемся, колёса отрываем, подвески гробим. Жизни нет никакой. Автомобилизация населения стремится к нулю. Попробуй тут проехать, если у тебя танка нет». Готов ответ. Тут он уже не апеллировал к Росавтодору, а сообщил, что в курсе, что есть такая проблема, созданы региональные дорожные фонды, туда идёт накачка финансов, есть определённые проблемы по этому поводу. Не хватает всего лишь 40 миллиардов. И как только эти 40 миллиардов придут, так и можно будет рассчитывать на изменение ситуации. На самом деле, ответ означает, что дорог у нас не будет. Дорог у нас не будет никогда. О чём знают наверху. На уровне и премьер-министра и на уровне президента. Известно, что не будет у нас дорог. У нас будет финансирование, у нас будет стратегическое мышление, у нас будут концепции, у нас будут стратегии развития, у нас будут министерства.

Единственное, чего у нас не будет — не будет у нас дорог.

Еду я тут недавно по нашей необъятной. Недалеко от Московской области, на границе с сопредельными территориями. То есть за территорией нашего удельного княжества обнаруживаю совершенно потрясающий стенд 3*6, наглядная агитация, она же у нас называется билбордами. Там написано «250 лет дорожной отрасли России». И логотипчик очень красивый, стилизация под юбилейную медаль. Юбилейная медаль примечательная тем, что на ней точкой отсчёта дорожной отрасли России стоит 1746 год. То есть на сегодняшний день получается, что уже 270 лет дорожной отрасли России. 270 лет! Цари, президенты, премьер-министры, генеральные секретари… Нету дорог.

Что ты не делай — нету дорог и не будет. Непонятно, почему и кто додумался взять точкой отсчёта дорожной отрасли 1746 год, императрицу Елизавету. Что такого делала Елизавета, какой указ она подписала в тот момент, что появилась мысль о существовании дорожной отрасли.

В 1744 именно Елизавета издала некое подобие правил дорожного движения, первое в нашей стране.

Она начала бороться с превышением скорости в городах. Заодно с матерными выражениями. Ей показалось, что это как-то связано (превышение скорости и матерные выражения). Повелела ни того, ни другого себе не позволять. В первую очередь имея ввиду дворян. Поскольку конный выезд тогда был далеко не у всех. Но  что произошло в 1746 году, сказать невозможно. Могу только предположить, что поскольку Елизаветинская эпоха была знаменита отсутствием смертных казней, видимо, уже в наше время (это 250-тилетие отмечалось в 1996 году), кто-то предположил, что отсутствие смертной казни — это и есть основа дорожной отрасли нашей страны. Дороги у нас смертоносные, но Екатерина не казнила впрямую, видимо, даже косвенно, дорожным состоянием. И этот гуманитарный порыв является основой нашей дорожной отрасли. Возможно. Медаль, кстати, до сих пор продаётся у нумизматов. Тогда же, в 1996 году, была сдана толстая книжка. Если кто читал — расскажите мне, о чём она. Мне такой книжки в руках нет. Хотя интересно, о чём может быть там о дорожной отрасли.

Почему же у нас нет дорог? Почему так получилось, что не получается? Не хватает денег? Не хватает воли? Не хватает технологий? А кто и когда построил дороги? Предположим, что римляне на рабах построили. В наше современное время. Кто-нибудь? Где-нибудь? Итальянцы в 1924 построили первый автобан. Тогда премьер-министром Италии был Бенито Муссолини. То есть при ярко выраженной диктатуре итальянцы построили себе хорошую дорогу. Потом были немцы. 1932 год. До канцлерства Гитлера оставался ещё 1 год. Соответственно,

на излёте очень серьёзных экономических проблем Германия начала строить дороги, торжественно перерезала ленточку на первом скоростном автобане.

Когда американцы начали строить дороги? В великую депрессию. Тем самым они обеспечили трудовую занятость населения и выдачу некой похлёбки, которая помогла людям свести концы с концами. Испанцы когда построили дороги? Во времена генералиссимуса Франко. То есть при диктатуре. В Норвегии когда построили дороги? При демократии. Шведы когда построили дороги? При социализме. При шведском социализме. Итого получается, что одним странам для строительства дорог понадобилась диктатура, другим депрессия, третьим расцвет. У нас все три погоды уже были. У нас до сих пор парочка из них во дворе стоит в полный рост, и нет у нас дорог. Если в 2011 году Владимир Владимирович апеллировал к Росавтодору, то

у нас, вполне возможно, зародилось некое подозрение, что Росавтодор должен строить дороги.

Наверху понимают, что есть проблема: созданы региональные дорожные фонды, в которых почему-то нету денег, и у нас есть исполнитель, который государева контора. И может быть, он позволит себе при недостатке финансирования дороги построить. Вы знаете, у нас в стране нет организации, которая обязана строить дороги. Ни одной.

Росавтодор у нас дороги не строит. Не должен. Если зайти на сайт Росавтодора, там написано, что это федеральное дорожное агентство, являющееся органом исполнительной власти. А функции у него очень простые: «по оказанию государственных услуг и управлению государственным имуществом в сфере автомобильного транспорта и дорожного хозяйства. В том числе в области учёта автомобильных дорог. А также функции по оказанию государственных услуг в области обеспечения транспортной безопасности в этой сфере». Ни слова про строительство.

Росавтодор дороги строить не должен. В нашей стране вообще никто не должен строить дороги.

А вот эти самые фонды, в которых не хватает 40 миллиардов, они и подавно не являются строительными организациями.

Но Владимир Владимирович чем хорош? Стратегическим мышлением. Поэтому, рассказывая стране о том, что дорог у нас не будет, в тихой, завуалированной форме он сказал, что пора перейти на контракты полного цикла. Чтобы тот, кто строил и поддерживал инфраструктуру на протяжении определённого количества лет в ненадлежащем состоянии, с этого и кормился. Почему идея не нова и не реализована по сию пору? Во-первых, потому что под раздачу могут попасть свои. На сегодняшний день дорожная отрасль у нас настолько криминализована, до такой степени в откатах погрязла, что кормятся там далеко не все, кому хочется, а только те, кому позволено. Если внезапно вдруг перейти на ответственность по полному циклу, пострадают свои, то есть невиновные. Это недопустимо.

С другой стороны, предположим, что мы обнуляем счётчик, и туда приходят честные игроки и начинают нести ответственность по контракту полного цикла. У нас вся страна великолепно умеет изворачиваться и не попадать ни под какие виды ответственности. У нас гарантийное обязательство не несёт производитель. У нас страховые случаи не признаёт страховая компания. И вдруг у нас, откуда ни возьмись в такой отрасли, которой уже 270 лет, появятся люди, готовые за что-то отвечать? Да вы что. Всё очень просто. По закону о тендерах любая фирма «Рога и копыта», которая даёт наименьший ценник, считается признанной выигравшей тендер. После чего она получает подряд, строит. А потом банкротится. И всё, никакой ответственности. Она получает деньги за строительство, а дальше региональные власти должны найти, кому бы эту дорогу отдать на обслуживание. Вот и всё. Никакой ответственности.

Была интересная мысль, чтоб платить после. Например, даже не на первом году. А где-нибудь на третьем или пятом году. То есть первые три-пять лет фирма-подрядчик должна жить в долг. Либо на инвестиционные деньги. Чем кредит отличается от инвестиций? Кредит убивает тебя. Инвестицию убиваешь ты сам. Соответственно, должны быть инвесторы, заинтересованные в том, чтобы где-то существовали строительные организации, живущие по подряду полного цикла, отвечающие на протяжении пяти, а желательно десяти лет за построенную дорогу и получающие деньги через 10 лет. В нашей стране что-нибудь бывает 10 лет? В нашей стране кто-нибудь на своём месте, в своей должности, со своей ответственностью случается на такой период? Кроме президента нашей страны. Гаранта и незыблемого знатока наших проблем. Всё остальное многократно меняется.

Не получится у нас никакого контракта полного цикла. Что у нас остаётся? На что можно уповать?

Можно попытаться пойти по пути, по которому у нас строится М-11, новая Ленинградка.

Если знаете, у нас тогда был применён механизм частного и государственного партнёрства. У государства денег нету. Официально говорит: «Не хватает. 600 миллиардов. Столько у нас нет. Давайте мы позовём частников». А частник — это такой реликт. На фоне воровства, казнокрадства и обычных бытовых преступлений вдруг, откуда ни возьмись, появляется обычное физическое лицо. Абсолютно безупречное. Миллиардер. Лицо, которое, вместо того, чтобы уводить свои миллиарды за границу, говорит: «А я хочу построить дорогу. Например, М-11. Я считаю необходимым вложить деньги в Родину. Потому, что Путина люблю. И потому что без Родины жить не могу. У меня есть свои личные деньги. Поэтому я иду на это самое государственно-частное партнёрство. Выступаю в качестве частного партнёра. Регистрирую юридическое лицо и своим рублём строю М-11. от Москвы до самых окраин». Враньё. Нет такого  человека, нет такого физического и юридического лица. И нету у него денег. Потому что это государственное частное партнёрство привело к тому, что инвестор пошёл и недостающие деньги взял у Сбербанка. Сбербанк — это не частная структура, не обманывайтесь. Это наши с вами деньги.

Итого. Государство говорит: «У меня денег нет, я беру у частника».

Приходит частник и говорит: «У меня есть деньги», и берёт их у государства. Те самые, которые государства само у себя почему-то взять не может.

А частник у государства берёт. Причём берёт миллиарды на 20 лет под процент, который не оглашается, а недостающее берёт из стабилизационного фонда. Инвестором частного лица выступает государство, которое даёт ему оставшиеся деньги, не хватающие для строительства дороги. Почему государство в одиночку не может решить этот вопрос? Почему должен появиться частник, который распоряжается частью государственных денег? И кто этот частник? Вот мы с вами можем пойти и поучаствовать в строительстве М-11? Нет. Знаете, какая фамилия у этого частника? Его фамилия Ротенберг. Именно поэтому он получает от Сбербанка деньги, под неизвестно какой процент. А ещё он получает деньги из государственной казны. То есть наши с вами. Для того, чтобы принять участие в строительстве дороги.

После чего мы, скинувшись на эту дорогу своим кошельком из бюджета, получаем ещё необходимость платить Ротенбергу

за то, что он государственные деньги потратил на дорогу. Поскольку он же частник. Он поиздержался. Мы должны ему за обслуживание, за инфраструктуру и за погашение кредита. Дорога-то становится платной. Почему? Потому что у государства не хватило денег. Поэтому государство позволило Ротенбергу на государственные деньги стать частником, которому мы теперь всей страной должны платить.

Какая потрясающая схема строительства дорог.

Так она и строится, Москва-Санкт-Петербург. Здесь вполне возможно долевое участие, которое ведёт к контракту полного цикла. Чего б на таких условиях не отвечать по полному циклу, если Ротенберг с этой дороги будет кормиться больше двадцати лет. Он же кредит взял на 20 лет. Соответственно, детям и внукам завещано кормиться. Отсюда как раз и проистекает та самая ответственность полного цикла. Когда мы с вами своими деньгами позволили Ротенбергу в эту дорогу вклиниться, и мы ему ещё должны, чтобы он её ремонтировал. Великолепная схема. Тут даже региональные дорожные фонды с 40 миллиардами недостачи не нужны.

В результате мы имеем стандартную картину. Дорог у нас нет. Дорог у нас не будет. При императорах был у нас период, когда Александр II решил построить дороги. Тогда автомобилей не было. Он начал строить железные дороги.

Построили, как всегда, на крови. У нас другого способа не существует.

Во все времена мы строим на людях. Люди — расходный материал. Это был единственный прецедент, когда дороги мы построили и тем самым шли вровень со всем миром. По транспортной доступности, по эффективности железной дороги, по количеству паровозов, по подвижному составу, по дальнейшему развитию мы были среди первых. Мы в результате получили такой мощнейший завод как Руссо-Балт, который строил самолёты, паровозы, железнодорожные вагоны, автомобили, бронеавтомобили.

Руссо-Балт, который явился прямым следствием инвестиции государства в железную дорогу, стал локомотивом нашей экономики.

Получилось! До 17-го года подобная схема работала. Тогда же было несколько банков, которые охотно кредитовали дорожную сферу. Это была уже заслуга Столыпина. На тот момент была перспектива, что всё могло получиться. А вот теперь не получается. Дорожной отрасли уже 270 лет. Дорог у нас нет. Владимир Владимирович объяснил, что 40 миллиардов пока не хватает, региональные дорожные фонды пока не справляется, Росавтодору 261 год. Результат мы увидим, наверное, на следующей горячей линии с президентом. Услышим. Уж точно не увидим.