Сергей Асланян: В 1980-м году, 35 лет тому назад, случилось международное безумие под названием Camel Trophy. Несколько изнеженных сытой жизнью немцев решили проехаться по Трансамазонской трассе, которой не существует. Это 1600 км, в том числе – в дельте Амазонки. Для этого они взяли легендарные машины Jeep CJ5. Ужасов насмотрелись! Страху натерпелись! Кошмары собственной рукой потрогали! Когда через 12 суток они выбрались к людям, они поняли, что они герои. В этой поездке их поддерживало местное бразильское подразделение фирмы «Reynolds Tobacco», поэтому единственное, чем они были обеспечены, так это сигаретами «Camel». На будущий год – в 81-м, Reynolds Tobacco включила мероприятие под названием Camel Trophy в свой маркетинговый план. Легендарный CJ выбросила на помойку и взяла потихонечку протягивающий ноги Land Rover, добавив легендарности и ему, и стартовавшему безумию под названием Camel Trophy. И началось на 20 лет великолепие, позволяющее абсолютно каждому человеку совершенно спокойно поехать в такое место, где в здравом уме не то что пешком, а в принципе белому человеку делать нечего. Не говоря о том, чтобы тащить на своих плечах здоровенный Discovery, либо Range Rover либо 110-й Defender, рассыпающийся на каждой кочке. В нашу страну это, естественно, пришло, когда пал занавес. И сегодня у меня в гостях Игорь Ружейников и председатель российского оргкомитета Camel Trophy, многолетний капитан команды, участник 7 рейдов Сергей Трофименко.

Сергей Трофимов: Добрый вечер.

Игорь Ружейников: Здравствуйте, очень приятно. Спасибо тебе, Сергей Асланян, за знакомство с Сергеем Трофименко.

С.Асланян: Легендарный Сергей Трофименко – человек, который в избыточном порыве скромности никогда не писал свою фамилию через «ph», потому что Трофименко, руководящий Camel Trophy, всегда говорил очень скромно: «Зачем? Это излишне. Тем более что англичане прекрасно бы считали все это». Те, кто смотрит нас через интернет-трансляцию на сайте autoassa.ru, видят у меня на груди с одной стороны орден Land Rover– это моя «кэмелтрофическая » форма. Я примкнул к этому отряду тоже и принимал определенное участие в этом безумии, а Сергей Трофименко – он в принципе олицетворяет собой витрину этого потрясающего приключения. А приключение это было такое, что в чем-то дисбат Иностранного Легиона цветочки в сравнении с удивительным и фантастическим мероприятием, охватившем планету на 20 лет подряд! Я ничего не преувеличил, нет?

С.Трофименко: Да, мне повезло. Это было действительно самое крутое приключение в моей жизни, которое длилось у меня, собственно говоря, 10 лет. Попал я туда абсолютно случайно в 1991 году. Попался мне журнал «За рулем», где я увидел анкету «Приключение Camel Trophy». Я туда написал.

И.Ружейников: Я тоже, между прочим, написал, только не попал.

С.Трофименко: Меня пригласили на отбор, который проходил в Битцевском парке. И в этом Битцевском парке я соревновался с пацанами, которые были, как минимум, на 15 лет меня моложе. Мне в то время было уже под 40, а были ребята, которым было 25-26 лет. Ну и, естественно, я не попал туда, как спортсмен. Но организаторы меня заметили, потому что они знали, что: «А» – я журналист по жизни был, и «Б» – что я несколько лет работал в Гайане, где на следующий год как раз должно было проходить это приключение «Гайана 92». И они говорят: «Ну что, поедешь туда, как журналист?» Я говорю: «Поеду». Ну кто же от такого откажется: во первых, попасть в такое легендарное приключение. Во-вторых, попасть в ту страну, где ты провел столько лет? И вот так я туда попал, закрепился, и потом уже с 92-го года, собственно говоря, до 2000-го, когда все это закончилось, я возглавлял это движение у нас в СНГ, как называлась наша сборная, а потом уже и в России.

С.Асланян: И даже команда ездила туда из года в год, причем стартовала она под красным знаменем. Потом был один год, когда на борту наших машин флага не было в принципе.

С.Трофименко: Нет. Был белый флаг, и была аббревиатура СНГ. Потом появился бело-сине-красный. Хотя мы хулиганили, честно скажу. Это был 92-й год, когда я туда попал, и с этим у организаторов, которые, как вы сами понимаете, англичане и французы, соблюдали политкорректность, а мы все время хулигански доставали наш российский триколор и пытались его всяческим образом протолкнуть. И, в общем, в 93-м году наша команда поехала под нашим родным флагом.

С.Асланян: Каждый год, начиная с 92-го, осенью проходила обязательно джиперская тусовка. Первой джиперской тусовкой в истории нашей страны было мероприятие, организованное немецкой туристической фирмой «Евроконтакт тур», а потом эстафету перехватил Снарский и начал каждый год, каждую осень проводить специальные покатушки клуба «4 х 4». И у прессы было 2 выезда на природу в грязь – первый раз к Снарскому, на основаниях общего доступа, а потом была элитарная поездка к Сергею Трофименко на национальный отбор. Туда приезжала совсем специфическая пресса (это были те времена, когда каждого владельца Land Rover в этой стране я, например, знал в лицо, и они, кстати, меня – тоже). Они приезжали и смотрели, как Сергей Трофименко проводит этот национальный отбор, который, в принципе, не в каждой армии мира проходит с такой интенсивностью. На себе нужно было тащить не только Родину-Мать, но еще запчасть от Ленд Ровера, например, двигатель перетащить на тот берег, а вода была жаркая +2, +3. И это можно было сделать еще на велосипеде, накрывшись зонтиком или каким-либо бревном, на котором написано «Camel Trophy», и все это – на время, под «Эй, ухнем!». Рядом еще стоят с секундомером сержанты, которые требуют все это делать. А похлебка – только вечером. Это мероприятие ковало характер, но зато люди совершенно с улицы получали возможность всерьез поехать туда, куда не то что Макар телят не гонял, но и Трофименко – «кэмелтрофистов».

С.Трофименко: Вы знаете, если говорить цифрами, то когда мы начинали, нас было на этот отбор в 91-м году, на котором и вы были, 102 человека. А когда заканчивали, последние отборы были из 18 тысяч человек. То есть, из 18 тысяч человек с помощью системы отборов мы отбирали всего 2. Ты говоришь, купались – так купались все, а поедут двое.

И.Ружейников: Надо было расстреливать сначала…(смеется)

С.Трофименко: Вот шутки шутками, но я, например, эти Сочи вспоминаю не только с удовольствием, как мы действительно отбирали, как наши маршалы – бывшие «кэмелтрофисты» — каждый год придумывали все более сложные и изощренные задания. Но вспоминаю с ужасом, например, когда у нас было ночное задание к Camel Trophy, которое должно было быть в 98-году в Патагонии. Там предполагались горные лыжи, снег. И мы, естественно, отбор старались приблизить к этим условиям. Это было в горах в Сочи, ночью, ориентирование, у каждого лыжи… Я говорю: «Ребята, если что у кого случилось, только никуда не уходите. Оставайтесь на месте, стойте». Вот забыл фамилию того парня, который потерялся и куда-то пошел. Первые седые волосы как раз появились той ночью. Мы искали все. И когда, наконец, мы его утром нашли, он был так обрадован, что я даже его не ругал. Я налил ему стакан водки, потому что он был замерзший, как цуцик, испуган, и я был рад, что он жив, здоров. Так что Сочи вспоминалось не только красивыми пейзажами, игрищами, которые были, но вот и такими приключениями, которые портили нервы.

С.Асланян: А 90-й год, когда в нашу страну только пришла волна Camel Trophy? Люди через спортивную организацию нашей страны, через Федерацию оказались. Поскольку наша страна в тот момент только-только миру распахнулась, и Camel Trophy, пришедший к нам один из первых, практически протянувший политическую руку дружбы, не имел даже возможности здесь оргкомитет организовать. Поэтому Российская Федерация их приняла, и, в частности – легендарный преподаватель многих университетов Марк Подольский, который через какое-то время придет и расскажет нам, как поехал на мероприятие на Байкал. Сибирь, конечно, очень многим показала, что такое настоящая суровая природа. И тогда как раз пошел Discovery трехдверный – жутко неудобная машина, в которой не то что путешествовать, в ней даже в магазин поехать нельзя из-за количества дверей. Нужно брать консервный нож и прорезать еще, как минимум, две. А там каркас безопасности стоял. И вот когда Сергей Трофименко уже возглавил, во-первых, закончились все эти приколы с дурацкими машинами. Наконец-то англичане сами добавили две другие двери. Потом пошел национальный отбор, Марк Подольский, по-моему, с ним…

С.Трофименко: Я тебя слегка поправлю. Второй был Анатолий Кузнецов, мастер спорта по автокроссу. И никакая РАФ его не назначала. По-моему, назначала ЦК КПСС, потому что тогда как думали: «Ну кого надо? Надо, во-первых, спортсмена – хорошего гонщика. А второго – такого человека представительного, который технику знает и иностранный язык». Это был Марк, который и по образованию специалист по машинам. Мне кажется, так было, все-таки, решено. Тогда особого отбора не было.

С.Асланян: Отбора не было, но я думаю, что ЦК КПСС меняется в данном случае на аббревиатуру из трех букв.

С.Трофименко: Может быть, да.

И.Ружейников: Потому что смотреть, потому что приглядывать надо. Привыкли, что надо приглядывать за спортсменами.

С.Трофименко: А насчет машины я с тобой не соглашусь, потому что вот эта машина. Не именно конкретно, на которой Марк и Толя выступали. Но машина 90-года «трехдверка» у меня есть. Она стоит у нас на полигоне, и я вам скажу, что эта машина прошла на нашем дизеле, на нашей солярке (наверное, все-таки не самой чистой в мире) уже более миллиона километров. И мы пока в ней особо ничего не делали, и она жива еще. Мне кажется, что это были еще первые машины, которые, наверное, вручную собирали. С тех пор таких уже не было, чтобы так ходили.

С.Асланян: На всякий случай – дизель у нее итальянский.

И.Ружейников: Ну, тут разница есть, все-таки.

С.Трофименко: Может быть.

С.Асланян: Они по сию пору с этой чахоткой мучаются, потому что на этот здоровенный ящик 117 лошадиных сил, мягко говоря, не хватает. Но в опытных руках… И, тем более, Land Rover, это машина всегда загадочная. У него special micro-operations не ставит стабилизаторы, поэтому этот сарай качается даже на ровном. Если ветер боковой сильный, то Land Rover уже начинает паруситься и переминаться с ноги на ногу. Если ты при этом еще и едешь… Если все те, кто зайдут, например, на сайт autoassa.ru, посмотрят даже фотографии, то видно, что этот ящик, будь здоров, насколько небезопасен, нервы треплет очень сильно.

И.Ружейников: А вы знаете, коллеги, есть люди, которые ловят кайф от этой машины именно из-за этого. Я, честно говоря, не помню, как зовут этого прекрасного британского журналиста, который всю жизнь пишет о виски. Вот у него Land Rover есть. И вот он тащится от того, что эту машину на узких британских дорогах, особенно при боковом ветре, высоко в Шотландии надо ловить. Все плохое о Land Rover, что он знает, он в каждой книжке описывает, но он тащится! Он не меняет.

С.Асланян: Reynolds Tobacco был абсолютно прав в том, что он угадал легендарность бренда Land Rover.

И как только Camel Trophy пересел на эту машину, оно само стало априори легендарным.

Тем более, что это было выстроено, как хорошая транспортная концепция. Land Rover долго был соучастником этого мероприятия. И по сию пору, по-моему, сожалеет о том, что его звездный час тихонечко упал за горизонт и закончился там.

С.Трофименко:  Ну, вы знаете, что я хочу сказать, мы собрались здесь, потому что на днях праздновали 35 лет со дня старта Camel Trophy. В Англии собралась большая тусовка людей, которые участвовали в Camel Trophy, которые любят Camel Trophy, но никогда в нем не участвовали, которые коллекционируют эти машины. И мы отдали нашу машину Монголия-97, которая в нем участвовала. И она с каяком на крыше поехала в Англию. На ней поехали два парня – я считаю, что герои, вот такие лихие русские люди. Визу ребятам дали в среду днем, доверенность на машину я им выписал в среду вечером. В 7 часов вечера от нотариальной конторы на Профсоюзной они тронулись в Англию, куда они должны были попасть в пятницу вечером. Мы ставили ставки, знаете, как в «80 дней вокруг света». Я говорю: «Доедут!». Остальные говорят: «Не доедут!». Причем у этой машины еще каяк был на крыше.

И.Ружейников: Хорошая парусность такая!

С.Трофименко: Мы шутили, что мигрантов там будем перевозить, подрабатывать. В общем, они не могли ехать со скоростью больше, чем 100-115 км/час, потому что их просто бы снесло. И они доехали! Просто считаю, что герои. И мы на этом мероприятии, которое проводилось, на этой тусовке, получили приз за самый дальний перегон, потому что они проехали 3 000 км за 2 дня.

С.Асланян: Но в Camel Trophy все так. И ведь самая главная награда, Сережа, напомни – человек, который победил (а через какое время стали назначать победителей), что он получал в качестве приза после того, как над ним измывались три недели?

С.Трофименко: Он получал дощечку, на которой было написано «You made it» (Ты сделал это). Это, я считаю, достойная награда.

И.Ружейников: Это лучшая награда, которая может быть!

С.Трофименко: Никаких ни денег, ничего. Просто табличка. И тот, у кого есть эта табличка, конечно, гордится, несмотря на то, какое место ты занял и так далее. Ты сделал это, ты сумел это сделать.

С.Асланян: На сайте autoassa.ru как раз фотографии Сергея Трофименко, который держит тот самый диплом, и все непосредственные участники события, которые отмечали 35-летие. А также несколько картинок, взятых с сайта Сергея Трофименко, где машины на отборе. Например, зимняя картинка, где Юра Овчинников стоит, который в свое время тоже пришел участником, потом стал маршалом. А на сегодняшний день это легендарный человек, который проводит «Ладога трофи». И есть ли у нас что-то более зубодробительное, чем овчинниковское мероприятие? Есть, кстати, совершенно молодой и практически еще не седой Сергей Трофименко – на него можно посмотреть. Есть черно-белые картинки с отбора. Я, когда начал в Camel Trophy уже погружаться всерьез, в преддверии моей поездки 94-го года, помню, какие сложности изобретались на национальном отборе. И насколько это было неиссякаемо. Поэтому когда какие-то два парня, всего-навсего потоптавшись немного в нотариальной конторе, сели и поехали, это просто отдых на фоне того, с чем ассоциируется Camel Trophy.

С.Трофименко: Я еще похвастаюсь, что мы получили на это 35-летие грамоту, которая у меня есть с собой, за командный дух. Потому что наша делегация, российская, хотя Европа поближе, оказалась самой многочисленной. Туда приехали люди не только из России, но и русские, которые живут в Англии, а это было под Лондоном. Подъехала большая группа поддержки. Мы были горды, потому что мы были самой многочисленной делегацией.

С.Асланян: Те, кто подумали, что люди приехали где-то на лужайку посреди Англии, на Land Rover, просто, чтобы пожать друг другу руки, выпить и закусить, ошибаются. Потому что там было проведено настоящее мероприятие. Таскали на себе, зажав зубами, естественно, Land Rover, переправляли его на металлических бочках на остров, и упивались этим точно так же, как занимались этим 20 лет подряд.

С.Трофименко: И все делали это охотно, с удовольствием. Потому что вот сейчас я слушаю эту гениальную музыку, которая у вас играет, и тоже становлюсь на 20 лет моложе.

С.Асланян: Это гимн Camel Trophy. Его написал Эннио Морриконе. Написал он его для фильма «Хороший, плохой, злой», потом официально были выкуплены права, и вот мы сейчас слышим, как раз гимн Camel Trophy, который сопровождал приключения на протяжении 20 лет. У многих он уже ассоциируется именно как мероприятия на Land Rover, а не как разборки где-то там на Диком Западе.

И.Ружейников: Я далек от Camel Trophy вообще, но я регулярно посещал брендовые магазины Camel в Москве. Никакого отношения к Camel Trophy они практически не имели, кроме каких-то специальных сумочек, ремешков, но у меня в голове сидит, что Camel Trophy – это Land Rover, на уровне подсознания.

С.Трофименко: Кстати, магазин этот держит человек, который тоже был участником Camel Trophy. Я его забраковал на экзамене по английскому языку на Camel Trophy. Он мой партнер по бизнесу и до сих пор все время говорит: «Во-от, не пустил меня на Camel Trophy».

С.Асланян: Когда люди не попадали туда, это было трагичнее, чем не поступить в институт. Потому что в институт может еще хоть раз поступать, а здесь ты понимаешь, что второй раз подобное… Мало кто готов был курс молодого бойца пройти еще разок.

С.Трофименко: Есть такие, но это не об этом. Это надо иметь определенный склад ума и сообразительности, настойчивости.

С.Асланян: Вот только русские наступают на грабли два раза, как известно. Причем, ведь за национальными отборами шли еще международные отборы.

С.Трофименко: Это была целая выстроенная система. Были региональные отборы, которые мы проводили в крупных городах. Потом был национальный отбор, который мы делали, в основном, районе Сочи, где сейчас построена вся эта Олимпийская структура. Потом у нас был промежуточный отбор, который мы делали где-нибудь в Марокко или где-то еще, где были условия, приближенные к боевым. И когда наши пацаны или, уже впоследствии, девчонки попадали на международный отбор, все казалось довольно легко. Вот проблемой нашей всегда был английский язык. Потому что те, кто хорошо был подготовлен с точки зрения спортивной, по ориентированию и т.д., английский в те годы не знал.

И еще очень важный момент, который я хочу подчеркнуть, что все люди, которые участвовали в Camel Trophy, они сменили свою профессию.

Они начинали кем-то, а потом они уходили или в какой-то совсем другой бизнес, или другую сферу. У них другие действительно были жизненные ценности. Я горжусь тем, что я в свое время перевел слоган Camel Trophy на русский «Жизнь одна – проживи ее ярко». Все, кто туда попадали, они как раз потом пытались это сделать.

С.Асланян: У меня в гостях не только Игорь Ружейников, но и председатель российского оргкомитета Camel Trophy, многолетний капитан команды, участник 7 рейдов Сергей Трофименко. Закончили в предыдущей части на том, что любой человек, хлебнувший Camel Trophy, получил изменение вектора собственной судьбы. К письменному столу больше никто не вернулся. Люди пошли дышать вволю и делать такие дела, на которые не знали, что способны, а выяснилось, что способны, да еще как!

С.Трофименко: Хотя есть, пожалуй, один человек, который себе не изменил, и о котором я хочу вспомнить. Это был Калимантан, 96-й год, Димка Сурин. Он как готовился в космонавты, так он в космической отрасли продолжает работать, но пока еще не улетел. Но старается. Но я его вспомнил почему? Потому что, если вспоминать, как это было, то наверное это наиболее яркий момент. Он чем-то тяжело заболел. А это был тяжелейший Camel Trophy – грязь просто такая, которую трудно себе представить, разлитые реки, вечные броды, малярия. И он заболел. Его предлагали эвакуировать вертолетом, но он понимал, что если он эвакуируется, то у нас шансов никаких нет. То есть остается партнер только Лешка Сверков. И Леша его, а они два здоровых таких бугая, просто таскал, прислонял на каких-то там летучках по утрам, когда собирали, объясняли, что там надо делать… Кончилось дело тем, что он выздоровел, и они еще получили приз за специальное задание. Вот это говорит о силе духа, и то, как ребята стремились поучаствовать в этом и что-то в этом сделать серьезное.

И.Ружейников: А был такой случай в свое время, лет так 25-30 назад, который, я прошу прощения, старожилы нашей страны, наверное, помнят. Настоящий героизм наших ученых. Станция в Антарктиде и пожар на станции. Половина станции сгорела. Когда они остались на зимовку, последний самолет забирал человека с ангиной. Мог забрать всех, потому что там маленький дизелек остался и печка-буржуйка. Как потом рассказывали, около печки там температура была около -15. Никто не улетел, потому что, говорят, «мы готовились к этому долгие годы, и как вот от этого..?». Мысли ни у кого не было улетать. Человек, который был близко к смерти, болен, и он не хотел улетать. Но его увезли на последнем самолете. Вот здесь то же самое – как космонавты, как полярники.

С.Трофименко: Это такое. А вот из курьезных случаев вспоминается. Был 94-й год – первая женщина появилась на Camel Trophy, француженка. Ну, и, конечно, мужчины старались как-то себя держать. Такой был Боря Казанкин, мой хороший приятель – сейчас сидит, слушает нас – он изобрел стиральную машину. У нас у всех на машинах лежали пеликаны такие – непроницаемые чемоданы пластмассовые. А все мы были все время в грязи. Он утром клал всю свою одежду в этот чемодан, бросал туда кусок мыла, воды и 5-6 камней, клал чемодан наверх и как следует привязывал. К вечеру он это доставал, сушил, и утром мог в белоснежной чистой одежде выйти к костру французов.

И.Ружейников: Вот! Изобретательность русского человека…!

С.Трофименко: Ну конечно, это приключение – с женщинами. В следующем году у нас была первая шведка на Camel Trophy. Вот она (все-таки мы едем, хочется и по нужде выйти) обязательно, когда это делала, просила, чтобы две машины включали все верхние люстры и светили, чтобы к ней, не дай бог, никакой паучок не подполз. Это было несколько непривычно. Потом появилась женщина у нас. Маша. Последнее Camel Trophy в 2000 году, когда мы уже на лодках, а не на Land Rover, пересекали Тихий океан, было две русские красавицы, Татьяна и Анна. Пересекали Тихий океан от острова Тонга к Самоа. Перегон был на больших надувных лодках. После этого я вспоминал Land Rover с удовольствием.

Лодка с мотором от 150-сильной Хонды – это все равно, как будто ты целый день работаешь с отбойным молотком.

Все время бьет-бьет-бьет, и каждые приблизительно 60 секунд тебя окатывает вот такой волной! А там сидения были такого типа, как на мотоцикле, потому что иначе просто не усидишь. И все время вибрация. И кругом – ничего. И самое приятное было, когда выходишь из порта, там тебе машут руками, думаешь какой ты крутой, и вторая радость – это когда наконец видишь берег. С тех пор я невзлюбил моторные лодки.

С.Асланян: Когда наша

Маша Румянцева появилась там и начала плечиком изящным выдергивать Discovery в одиночку из лужи, все сразу пересмотрели позицию в отношении женщин и поняли, что «а, ну это же русские!».

Кстати, она потом очень много и успешно вела спорт на одном из телеканалов нашей страны, бесспорно, украшая его. Она была не только комсомолка, спортсменка, но была и красавицей.

С.Трофименко: Но, я тебе скажу, что вот Аня Медведева для меня, как в поговорке: «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Это был Camel Trophy на лодках, надо было ориентирование с аквалангами, и она прыгнула в акваланг, еще пока мотор не остановил винт. И винт крепко разрубил ей ногу. Я ее отвез в местную больницу, там ей сделали соответствующую операцию, и она вечером звонит мне и говорит: «Сергей, срочно ловим машину и едем в то место, где находится моя напарница». Мы туда приехали, а там река. Это все-таки Тонга, и речки там нечистые, вонючие. Я ей перемотал целлофаном ногу, и она взяла и переплыла с этой больной ногой на тот берег, и довела соревнования до самого конца. Что о такой женщине можно сказать? Действительно коня на скаку остановит.

И.Ружейников: Только руками развести остается!

С.Трофименко: Но мужики тоже были красавцы. Силачи – будь здоров, какие! Казанкин с Давыдовым, например. Когда небольшого роста Давыдов аккуратно снял футболочку, а у него там обнаружили татуировку группы крови в нужном месте, на него тоже стали смотреть очень внимательно. Ну в десанте человек служил, а у них было принято – свой, чужой. Казанкин тоже будь здоров. Саша, кстати говоря, сейчас один из лучших пилотов вертолета, работает на Эльбрусе. Проводит уникальные операции по спасению людей, вывозу техники.

С.Асланян: А сколько лет после Camel Trophy Саша Давыдов пытался покончить жизнь самоубийством, спускаясь на каяке с Эвереста?

С.Трофименко: Он сейчас уже с каяка пересел на вертолет. Он меня 2 года назад в Минеральных Водах катал. Но это, я вам скажу, покруче моторной лодки. Потому что мне казалось, что он едет не на вертолете, а на каяке.

С.Асланян: А что вы можете сказать, Сергей, о ваших друзьях-соперниках в буржуйских командах?

С.Трофименко: Побеждали они нас все время не за то, что они нас круче. Они побеждали только из-за одного. Они побеждали только за счет того, что это их родной язык. Там же все задания давались на английском языке. Если ты его недопонял, то… Я старался быть переводчиком, но я не везде был. Поэтому мы ни разу не выиграли главный приз. Получали приз в 95-м году за командный дух – Богомолов и Финёв получили. Паша Богомолов был сейчас как раз на этом мероприятии.

И.Ружейников: Чтобы командный дух был крепок, нужно использовать не английский язык.

С.Трофименко: Причем приз «командный дух» чем ценен? Тем, что его назначают сами команды – определяют, кто больше всех помогает, действительно старается. Это Гамбургский счет такой. Наши ребята получили в 96-м году приз за специальное задание. Вот когда один из них болел, я рассказывал, и они сумели его вытянуть. А первого приза мы ни разу не получали, но я считаю, что виноват только язык. Потому что, особенно в то время, не было людей, которые говорили бы по-английски абсолютно свободно.

С.Асланян: в 94-году в Аргентине мы в машину отправили на перевоспитание нашего телеоператора Сергея Фоловского (я тогда в телевизоре работал), и как раз Казанкин и Давыдов в какой-то момент убежали на мероприятие – там нужно было коробку передач перетащить на другой берег. А Серега наш остался в лагере и решил готовить ребятам обед. Он взял очень специальный порошок, из которого после определенных манипуляций получается бифштекс. Взял такой же стиральный порошок, из которого получается суп с грибами, макаронами, креветками и еще с чем-то. Все это совместил в котелке, сварил.

Там был очень специфический примус, который, если взрывается, в Аргентине получается еще одно плато.

Серега великолепно совершенно кулинарил, и когда Давыдов с Казанкиным, две такие запыхавшиеся боевые лошади, вернулись с задания, их ждало горяченькое! Они это смели, естественно, за полсекунды, а потом спросили, отдуваясь: «Это что такое было?» «Ой, ребята, это было мясо, бифштекс, это был суп». «А упаковка осталась?». А Казанкин – переводчик. Он с 25 языков, по-моему, читает. «Йогурт… кисель… разбавить водой… Спасибо, было вкусно». Горячее не бывает невкусным.

И.Ружейников: И особенно, на Camel Trophy.

С.Трофименко: На Camel Trophy у нас все там столовались, потому что мы возили с собой гречневую кашу и белые грибочки сушеные. В общем, все эти, которые ели свои, как мы их называли «собаки жрать не будут», они, конечно, к нашей команде все время подтягивались. Кашка была и всё такое вкусное, человеческое.

С.Асланян: А вообще, как отношения с друзьями-соперниками?

С.Трофименко: Вы знаете, мы их до сих пор поддерживаем. Отношения всегда были. Это была ведь такая единая команда. Это одна большая семья. И сейчас, мы встречаемся, переписываемся. И есть там в социальных сетях Camel Trophy объединения. То есть все люди держат связь. И между собой в России все люди держат связь. Потому что у каждого это был наиболее светлый момент в жизни – участие в этом приключении.

С.Асланян:

В Camel Trophy первая задача – ты должен всегда быть грязный, второе – ты должен утопить свой Land Rover.

Для того, чтобы его выковырять оттуда, ты, как правило, лебедишься не за какую-нибудь пальму, а за соседнюю машину. Поэтому первый, который прошел и вырвался на тот берег, он вырвался, потому что его сзади толкали все остальные. Потом за него заякорились, подцепились, и он начинает выдергивать последующего. Это огромная командная игра. Это как раз то, что мы проходили в более поздней истории, когда, например, чтоб провести транспорт с боеприпасами под огнем врага по дороге, которой не существует. Причем, ведь не зря все маршалы, организующие это мероприятие, это были, как правило, отставные майоры британского спецназа. Они знали толк в извращениях.

С.Трофименко: Да, это были действительно орлы. Последние годы руководил Camel Trophy Ник Хорн, который все время подходил ко мне и говорил: «Сергей, а я за вами наблюдал из-за Берлинской стены» – потому что он руководил танковым батальоном английским, который стоял по ту сторону границы.

С.Асланян: И обязательно вот в этой команде поддержки – ведь помимо порядка 25-26 команд, которые шли на своих Land Rover, еще тащился сопоставимый по размеру караван оргкомитета, в котором техники, стрелки, радисты, врачи…

С.Трофименко: Медицинская помощь! Мне в джунглях доктор 7 швов на голове поставил! Так что я его всегда помню. Очень хороший мужик, который говорил: «Я лечу от всего, только от двух болезней не лечу – это солнечные ожоги и венерические». «Почему?». «Это, говорит, человеческая глупость».

С.Асланян: И когда у костерка собирались, то всегда была какая-нибудь тусовка по интересам, и обязательно кто-нибудь из англичан смахивал с себя личину туриста и начинал показывать что-нибудь специфическое. Метание ножа или, например, как топором что-нибудь построить или разрушить что-нибудь, как окапываться, как добывать еду или воду, как отбирать еду или воду.

С.Трофименко: А южно-африканская команда просто можно было к бабке не ходить. Это был всегда спецназ. Там было видно, что тоже все ребята с наколками…

И.Ружейников: Я, причем, догадываюсь, какого цвета кожи.

С.Трофименко: Нет, нет. Они как раз белые были всегда.

И.Ружейников: Ну, Сергей! Я ведь и говорю, что догадываюсь, какого цвета кожи.

С.Трофименко: Ну а вот про Camel Trophy мы говорим, что это история, но в этом году я сплавлялся со своими приятелями по реке Учур, которая впадает в Уюм, которая впадает в Алдан, а Алдан – в Лену и Охотское море. Нас должны были вывозить оттуда Уралом на прииск. Вот Урал у нашего лагеря застрял на все свои три моста в болоте. Я никогда такую большую машину не вытаскивал. Водитель просто не знал, что делать. И вот мы нашей командой, а нас было 7 человек плюс еще там пару ребят, которые помогали нам, два дня строили гать. И вот я все вспомнил, чему нас учили на Camel Trophy, и мы его вытащили! И поэтому когда мне сейчас в Англии говорили: «Хочешь поучаствовать, лебедочку потянуть?», я говорил, что два дня вытаскивал машину Урал и теперь могу уроки уже давать. Причем домкраты у него в Урале были не какие-то хайджеки, а обычная подмостка. Вот мы с помощью бензопилы пилили все эти чурочки… Это была просто операция! Потребовалось два дня, чтобы его вытащить. «Кэмелтофисты» не тонут.

И.Ружейников: Да? Молодцы! Кстати, американцы участвуют или нет?

С.Трофименко: Обязательно. Каждый год, конечно. Сразу вспомнил историю, что американцы все участвовали, и у всех у них были такие, как бы это сказать, такой стульчак треугольничком. Они уходили куда-нибудь в джунгли обязательно со стульчаком. Это производило огромное впечатление.

С.Асланян: И они всегда состязались с японской командой.

Причем японцы водить не умеют в принципе. А американцы рождаются уже с бензином в крови.

Всегда была разница, как они управляются на бездорожье. Японцы подъезжали к какой-нибудь яме, понимали, что они, в принципе, видят ее в первый и последний раз в жизни, взять ее они не могут никак. Логики японской параллельно-перпендикулярной хватает для того, чтобы сверзиться в нее в лоб. Они кричат «банзай!» и убивают машину. А с того берега их на лебедке вежливо достают американцы.

С.Трофименко: В 97-году в Монголии Володя Моисеев, участник наш, он тоже нашу машину, когда мы ехали по склону… Шесть раз она перевернулась, шесть раз! Я сидел на заднем сидении, летело все. Потом она встала на колеса, мы подождали 15 минут, и поехали. Единственная потеря была – боковые зеркала были разбиты, потому что она крутилась. И каяк, который стоял на крыше, сдемпфировал на антенны, и его пробило. Мы его заклеили изолентой и дальше поехали.

С.Асланян: А сколько вообще длился рейд?

С.Трофименко: Обычно это длилось чуть больше 3 недель. Практически месяц мы отсутствовали.

С.Асланян: Это очень много. Это абсолютная каторга.

С.Трофименко: Я посчитал, что в общей сложности, я, как минимум, несколько лет своей жизни провел в машине Land Rover. Изобретение тоже сделал.

Там такая решетка сзади, чтобы груз не летел – я привязываю подушечку, и полотенцем привязываю голову. И когда ты хочешь спать, ты просто спишь при любой тряске.

Даже если бы машина перевернулась, тоже можно бы было не просыпаться.

С.Асланян: В 94-м году, когда Борислав Казанкин и Сашка Давыдов оказались в Land Rover, Сергей только отвернулся, они первым делом воткнули магнитолу, подключили ее обходным маневром, притащили с собой мешок кассет и врубили в том числе совковый рок-н-ролл. На что Сергей очень вежливо говорил: «Ребята, может быть, послушаем природу?». А, кстати, помнишь, ту историю, когда в Аргентине, с утра на Игуасо наши пошли рыбу ловить в ручье?

С.Трофименко: А как же? Конечно! Потом оказалось, что это национальный заповедник. Гескин Володя про это недавно писал.

И.Ружейников: Могли посадить в тюрьму просто?

С.Асланян: Есть конкретная история, Сережа.

С.Трофименко: Володю Моисеева, а это Спортэкспресс, всегда уговаривали пойти рыбу ловить. А он такой рыбак, ну, как бы созерцатель. Пошли, и действительно, много рыбы. Но вот не сумели мы ее выловить. И когда, наконец, рассвело, мы поворачиваемся, а сзади висит огромная таблица «Национальный парк» и за рыбалку тюрьма. А тюрьма в Южной Америке это тоже не сахар.

С.Асланян: Причем за этой рыбалкой (Сережа утаил эту подробность) наблюдал какой-то человек, который переживал, что рыба не ловится, и когда она сорвалась, он сказал: «Ребята, не переживайте, потому что я именно тот человек, который бы вас и посадил».

С.Трофименко: Да, было такое, было. И еще запомнилось, как на Camel Trophy, 94-й год, Давыдов, а он совсем был еще молоденький, принес какого-то огромного паука, который ползал у нас в палатке, и говорит: «Вот я принес паука в целлофановом пакете». Я думаю: «Ну вот, охрана природы, сейчас мы его выпустим». А он его раз – к выхлопной трубе, засушим и отвезем на Родину. «Определим, говорит, что за паук».

С.Асланян: Они все там были естествоиспытатели, причем, начинали с себя, как правило, сушили не только пауков.

С.Трофименко: Да, одежду сушили прямо на машине и разогревали еду тоже, кстати, в машине на двигателе. Когда хочется горяченького поесть, ты просто на двигатель кладешь то, что «собаки жрать не будут», которым нас снабжали организаторы.

С.Асланян: Причем наши, на самом деле, с дистанции не сходили никогда. А вот у других команд постоянно были потери. В мое время там, например, испанец, победитель Рэд Голуаза, просто в реанимацию попал. Пробежал дистанцию – там что-то такое типа диска сцепления нужно было потащить 100 км. На середине дистанции он уже «умер». У нас никогда таких сходов не было. Мало ли какие неприятности. Советский человек скроен был из какого-то совершенно другого материала!

С.Трофименко: Сейчас вот на 35-летие я встретил парня бельгийца, который участвовал в Бурунди в 91-м году. И там была история, когда одна машина сломалась, но чтобы ее не бросать, организаторы оставили Бельгию и еще одну машину Германии. Три машины осталось. И они остались одни в Танзании. И к ним прилетел танзанийский вертолет и принес коробку передач, которую они должны были заменить. А оказалось, что коробка передач не от Discovery, а от Defender. Вертолет улетел назад, а второй уже не прилетел. Оказалось, что он разбился. И они остались в этих джунглях одни. Вот как они оттуда выбирались, это просто ужас.

С.Асланян: Это не приключения. Это жизнь. Друзья, огромное спасибо, что пришли к нам.

С.Трофименко: И вам спасибо, что пригласили на такую прекрасную радиостанцию, как «Маяк».

С.Асланян: Прожить надо ярко. Жизнь одна.