Сергей Асланян: Добрый день. Сергей Асланян. Игорь Ружейников нас уже посетил.

Игорь Ружейников: Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, дорогие радиослушатели.

С. Асланян: По просьбе правительства ГАИ предложило высосать из пальца определение опасного вождения. Произошло это потому, что Игорь Шувалов, который в ручном режиме очень многие проблемы берет на себя и блестяще с ними справляется, определил, что смертность, несмотря на федеральную целевую программу по борьбе с ней, все еще на запредельном уровне, и нужно что-то с этим делать. Есть определенные цифры, к которым мы должны выйти к 2020 году. Хотим мы или нет, но обязаны смертность унять. Поэтому опасное вождение как термин должно быть разработано. Правительство поручило ГАИ. ГАИ ответило “Есть!”. Родило некоторое количество довольно странных поправок к правилам дорожного движения, которые будут вот-вот приняты. Самое достойное, самое удивительно, самое привлекательное это то, что нам сейчас для обсуждения дали все, что угодно, но только не определение. Дали то, что придумали ГАИшники. Они придумали обоснования для взимания штрафов.

Это не имеет никакого отношения к безопасности, как любая деятельность ГАИ.

Это не имеет ни малейшего отношения к тому, что происходит на дороге. Это, в целом, никак не характеризует водителей, которые отныне могут попасть под определение, как кажется ГАИшникам, опасного вождения. Цитирую по ИТАР-ТАСС: “Что такое опасное вождение отныне? Перестроение при интенсивном движении, когда все полосы движения заняты”.

И. Ружейников: О как! Это опасно.

С. Асланян: Это не просто опасно. Друг водителей Лысаков, человек, воцарившийся на своей должности именно потому, что он пытался как-то отстоять справедливость во взаимоотношении водителей и всех остальных ГАИшников. Он предлагает за опасное вождение так же лишать, как и за встречку. То есть до 6 месяцев пешком или штраф 5 тысяч.

И. Ружейников: Я сейчас, в 17:14, еду по Кутузовскому. Все полосы заняты. Я еду даже не по крайнему левому, по второму слева ряду. А рядов там 175, по-моему. И мне надо через километр свернуть на Минскую улицу. Если я буду перестраиваться через 4 ряда – лишить меня?

С. Асланян: Да. Представь себе: ты едешь по двухполоске. Пропускаешь автобус, который отваливает от остановки. Оказываешься за ним. Первый раз перестраиваешься, чтоб оказаться в полосе левее. Потом перестраиваешься второй раз, чтобы ехать перед автобусом. Это лишение права управления. Потому что это как раз то самое неоднократное перестроение при интенсивном движении. А неоднократное – это больше одного. Однократное – это кратное одному. А все остальное – это лишение права управления. И здесь стоит Лысаков с распростертыми объятиями и растопыренными ладошками. В ожидании пока капнет 5 тысяч, либо лишение права управления. Еще. Несоблюдение безопасной дистанции до движущегося впереди транспортного средства. Безопасная дистанция – это от трех до пяти корпусов. Это когда ты набираешь безопасную дистанцию, и тебе перед носом заезжает КАМАЗ.

И. Ружейников: Это твои правила как умелого опытного водителя. Где-нибудь прописано это безопасное расстояние? Если я куда-нибудь врезался, то мне скажут, что я, исходя из своей скорости 35 км/ч, не соблюдал безопасную дистанцию.

С. Асланян: Да. Мы не соблюли ничего и мы заведомо виноваты. В городе не бывает безопасной дистанции. Потому что интенсивность не подразумевает дистанцию как таковую. Бампер в бампер с умением быстро тормозить и если ты только зазевался на полкорпуса – туда обязательно влезает чадящая Газель. После чего у тебя начинается то самое неоднократное перестроение, в результате которого тебя лишают права управления. Твой сценарий, когда ты на МКАДе пытаешься из левого ряда перестроиться в правый потому, что тебе уже пора съезжать. Ты и так ехал, сколько мог, но у тебя, так или иначе, идут неоднократные перестроения. Тем более тебя не все мечтают пропустить.

И тогда ты становишься врагом общества, которого нужно наказать за небезопасное вождение.

Несоблюдения бокового интервала. Он в городе тем более не может быть безопасным. У нас улицы и полосы теперь размечены не по ГОСТу, а по Дептрансу. Если у нас всегда была гарантированная ширина полосы, она соответствовала ГОСТу, и линеечки рисовали от осевой к газону, то теперь идут от платной парковки, расположенной справа …

И. Ружейников: … сколько влезет.

С. Асланян: Нет. Тут весной была неприятная разборка, когда прокуратура указала на то, что много ошибок в том, как расчерчено парковочное пространство города. В частности, некоторые парковки расположены там, где это недопустимо из-за ширины проезжей части. Теперь проезжую часть расширили при помощи линеечек ровно так, чтобы все было допустимо. И там где было три полосы – стало две полосы. Но вот эта писявая струйка, как от котика, которого несут на унитаз, как раз и является определяющей для тех, кто едет по разметке.

Поэтому даже на абсолютно ровной дороге, где нет ни одного примыкания, ни одного пересечения, и все полосы двигаются прямо, разметка виляет,

и если ты едешь по разметке – ты должен принимать то правее, то левее, тем самым сокращая интервал. Ты сокращаешь интервал с соседом справа, а у него разметки совсем нет никакой, потому, что ширина уже не позволила нарисовать ещё одну полосу, как на улице Чертановской. Там вот эта витиеватость полосок теперь уже не имеет никакого отношения к разметке. Она имеет отношение к постоянному нарушению и проблемам с интервалом. Поэтому в конце Чертановской стоит милиционер и спокойно вас направляет в суд за лишением на 4 – 6 месяцев.

И. Ружейников: Это тоже на лишение?

С. Асланян: Конечно. Лысаков предложил опасное вождение карать. А опасное вождение это всё. Это по аналогии: вы украли три колоска, а это подрыв боеспособности. Поэтому высшая мера.

И. Ружейников: Господин Лысаков – это Автомобилисты России когда-то?

С. Асланян: Это массажист нашей сборной по какой-то атлетике.

И. Ружейников: Видимо, в свое время он посмотрел фильм “Смертельное оружие” с Мелом Гибсоном, где он сказал: “Для того чтоб водить машину в Лос Анжелесе, надо быть сумасшедшим”. Не бывает в Москве безопасного вождения.

С. Асланян: Его в принципе в стране нет. Вот что такое опасное вождение. Помимо этого отказ уступить дорогу другому транспортному средству при перестроении. Это особо опасная новелла, включенная сюда. Потому что отказ уступить дорогу, он так или иначе прописан в правилах дорожного движения. Вводить еще одну санкцию за одно и то же можно только для того, чтобы инструмент шантажа был шире. Когда у тебя кто-то препятствует перестроению – это так или иначе нарушение. Несмотря на то, что тот, кто перестраивается, обязан убедиться в безопасности своего маневра. Но правила дорожного движения эту коллизию давным-давно уже подразумевают. Наказание есть. И совсем не обязательно лишать права управления. Как и препятствование обгону. Почему же это возникло? Как было заявлено на другом совещании, на полицию денег нет. Она должна быть сокращена на 100 тысяч человек. В результате первой реформы, когда денег тоже не оказалось, например, сократили очень много участковых. И оказалось, что по многим регионам их не осталось в принципе. Поэтому в некоторых территориях беспредел может твориться какой угодно. Сейчас с ГАИшниками то же самое. Ведь принуждение к европротоколу, которое проводилось сегодня. Депутат очередной выступил: “А давайте мы заставим ГАИшников приезжать на ДТП даже там, где двое и без пострадавших. Потому что эта коллизия прописана европротоколом”. И она не работает. И никто никогда у нас не будет верить страховой компании, потому что из двух врагов – страховой и ГАИшником – мы выбираем ГАИшника. Благо, он находится в правовом поле. А страховая компания давно уже нет. Провалилось у нас общение населения друг с другом без присмотра ГАИшника.

К разговору о том, как государственное мышление выглядит: оно как раз и озаботилось тем, что у нас нет денег на персонал, но штабы-то переполнены, как известно. На передовой ни одного бойца в окопах. Поэтому давайте мы и здесь подсократим. Это увольнение 100 тысяч человек “с земли” приводит к тому, что нету людей. А денег-то от этого не становится. Если людей нет и не будет, то деньги теперь будут. Поэтому и вводится эта третья кормящая статья, эта безапелляционная статья. У нас их три абсолютно никчемных.

Первая – это встречка, которую нужно отменить. Вторая – это превышение скорости, которое нужно отменить. Третье – это опасное вождение, которое нельзя принимать.

Откуда у нас взялась езда по встречке? Она взялась в качестве борьбы демократов с депутатами, которые предполагали, что можно ехать по встречке с мигалкой, с Mercedes`ом охраны спереди. И волна по этому поводу была приурочена, в том числе, товарищу Баркову на Ленинском проспекте и гибели Александриной. Тогда же и выплеснули ребенка вместе с водицей. И здравого смысла не осталось, потому что те, кто при власти, по-прежнему ездят, как хотят. Статистика товарища Дворковича каждый год пугает совершенно удивительными цифрами и последствиями. Зато всех остальных как раз и карают за то, что у него тень от бампера наехала на осевую. Притом, что мы в своей массе не ездим по встречке. Что с нами ни делай, а мы не ездим. Так же как и на красный, мы не летаем для того, чтобы устраивать там пулеметные засады. И, тем не менее, встречка, как очень страшное нарушение, было засунуто в правила дорожного движения в административный кодекс. За него предполагается лишение права управления. При том, что она была придумана для того, чтобы обуздать наглых. Наглые остались, а все остальные пострадали. За то бюджет пополнился деньгами.

И. Ружейников: У нас законодатели очень любят, когда им надо, ссылаться на тот или иной буржуйский опыт. Берется картина человека, Да Винчи, например, отрезается у него рука. На всего остального человека не обращается внимание. Это я к вопросу о встречке.

Ни в одной европейской стране за встречку прав не лишают.

Даже в которой население похоже по менталитету на наше, где смертность на дорогах ниже, чем у нас, а интенсивность иногда такая же, За пьянку лишают везде, а вот за встречку нет. Я недавно был в одной чудесной стране. Там абсолютно безбашенные водители. Для них встречка это так. Я ни к чему не призываю, упаси Господь. Я не видел ни одной аварии. Оно ж как? Человек, который выезжает на встречку – он хочет вернуться на свою полосу рано или поздно живым и здоровым. Там страшно драконовские меры по отбору прав за пьянку. Это притом, что там 0,5 промилле. Там время от времени устраиваются рейды. Смертность на дорогах очень маленькая.

С. Асланян:

И встречка, особенно в нашем исполнении, не имеет никакого отношения к безопасности. Она стала кормящей статьей.

Точно так же как прокуратура справедливо указала, что превышение скорости, которое фиксируется комплексами фото- и видеофиксации, не имеет никакого отношения к безопасности. Это сбор денег в местные бюджеты. И больше ничего. Прокуратура по этому поводу даже представление написала, но дальше с этим никуда не пошла. Хотя имела право возбудить, в том числе и уголовные дела. Превышение скорости в нашей стране особенно недопустимо, особенно учитывая расстояния. И то, что в результате реформы железных дорог 70% товарооборота возложено на плечи грузовиков. Не железная дорога у нас возит товары народного потребления, а машины. И не морской транспорт. Тем более что море у нас есть далеко не везде. Поэтому у нас на межгороде превышения не должно быть и подавно. В городах всякие глупости из серии “давайте снизим до 40 км/ч” – ни в коем случае.

И. Ружейников: На трассе М1 можно провести эксперимент. За сколько вы доедете до Орши, если вы будете ехать, соблюдая тот самый скоростной режим? Вы не доедете никогда. Это я обращаюсь и к водителем легковушек, и к дальнобойщикам.

С. Асланян: И когда мы пересекаем границу Беларуси, то у нас, почему-то 90, а них почему-то 110.

И. Ружейников: Зимой. Летом почему-то 130.

С. Асланян: Теперь уже да. Летом 130. Возникает вопрос “А что же делать?”. В том числе товарищу Шувалову, который повелел. Есть ответ универсальный, датированный 69-м годом. Кровавый палач испанского народа генералиссимус Франко получил докладную записку о том, что темперамент местных водителей ведет к самоистреблению, и если мы сейчас не сделаем что-нибудь с испанским народом, у которого, видите ли, менталитет такой, то мы передохнем все, и не будет больше испанского народа. И тогда этот фашист и палач издал совершенно драконовский указ: он потребовал правила дорожного движения. А поскольку был фашист, то начал с себя. И весь Мадрид видел, как генералиссимус едет 60 км/ч без эскорта, останавливается на красный, пропускает бабушку. После этого никто в Испании не посмел ездить безалаберно, плохо, в неуважении к правилам дорожного движения. Те, кто был сейчас в Испании – заметили, что испанские водители от европейских не отличаются.

С. Асланян: Есть уже вопросы от слушателей, тем не менее, послесловие к тому, если у государства не хватает денег на кормление собственной полиции, это приводит к чему угодно, но только не к тем целям, которые были заявлены. Это приводит к коррупции. Это приводит к тому, что население, мягко говоря, выражает некое неудовольствие, переходящее в недоумение и недопонимание подобных методов. Притом что у нас есть два государственных института, к которым очень серьезные претензии. Даже, как клевещут очевидцы, именно эти два института полностью дискредитировали себя и не исполняют обязанности, возложенные на них обществом. Это Почта России и полиция. Все что им не поручи – у них не получается. У них обычно есть оправдания. Но у них нет результата. Полицейские, особенно дорожные, которые у нас уже давно ушли с дороги. Они теперь с нее кормятся, а не властвуют и разделяют. Конечно, друзьями они не были никогда. Раньше они хотя бы регулировали движение. Теперь они не регулируют движение, теперь они выискивают статьи, за которые можно, в конце концов, снять денег.

И. Ружейников: Здесь не только деньги. Мы за долгие-долгие годы жизни с ними привыкли, что они с нас сшибают просто деньги. Это вообще называется взяткой. Но как последнее время проводятся облавы на пьяных? Я вот живу в районе перекрестка Рублевки и Кутузовского. Там все под таким государевым оком, что взятку так просто и не дашь. Там дежурит 11-й батальон, 17 человек. Ведь есть такое понятие как “галочка”. Хоть палочную систему и отменили, но они все еще борются за эти палочки.

С. Асланян: Беда законодателя в том, что покинув свою малую родину и предав ее, оказавшись в Москве на колбасе и на зарплате 420 тысяч, люди пишут законы, исходя из того пейзажа, который видят за окном. Страна у нас выглядит совсем по-другому. Если в Москве есть альтернатива по освидетельствованию на состояние алкогольного опьянения после того как вас развели и потребовали денег или взятку, которая теперь уже превышает 200 тысяч рублей. Вы, понимая, что надо защищаться, обороняться и пытаться выстраивать правовые взаимоотношения по данному вопросу, едете в наркологию. Привозите оттуда справку о том, что у вас абсолютный ноль промилле. Эта справка является контраргументом в суде. То на остальной территории Российской Федерации проблема гораздо больше.

Например, с сегодняшнего утра обсуждается предложение милиционеров отказаться от понятых при первичном освидетельствовании.

Понятые – это очень слабый, но последний способ самозащиты против ГАИшников. Потому что понятые – это люди, как правило, схваченные на дороге, привлеченные по принуждению. Им, конечно, абсолютно без разницы, что с вами делают. Безразличие – это как раз та причина, по которой люди и погибают. Погибают целые страны из-за безразличия. Но так или иначе

понятые – это последняя соломинка. При присутствии двух понятых, особенно если один вдруг из них окажется Асланян, будут очень серьезные правовые последствия.

Потому что хотя бы Асланян не пил последние 49 лет. Во-вторых, потому что он в очках. Как сказал один знакомый мент: “Да, комбат на разводе всегда предупреждал. Лучше трое в фуфайках, чем один в очках”. Я знаю норматив: любой спор на дороге заканчивается на четвертой минуте. Очень многие люди не сопротивляются. Не только потому, что они никогда не пробовали этого делать. Не обладают нужными знаниями и характером. Но еще и потому, что они утешают себя невероятным хронометражем этого действа: “Это будет мучительно долго, я бы успел уже к хоккею”. Ничего подобного. Если вы знаете, как это делается – все, на четвертой минуте даже самый тупой милиционер понимает, что он попал. Это у него проблемы, а не у меня. К состоянию алкогольного опьянения я, как человек, который регулярно проходит эту проверку в области, выезжая с “пьяной дороги”, которая ведет не только к моей конюшне, но и к казино, читаю лекции и вот теперь уже вижу, что до некоторых из них дошло.

Я всегда, когда выхожу из машины, всегда спрашиваю “У вас какие основания есть?”.

Статья 1.5 Административного кодекса. Она же презумпция невиновности. “У вас какие есть основания? А теперь, пожалуйста, протокол, отстранение меня от управления и двух понятых”. А после этого “Ааа. Это вы!”. Притом, что я никогда удостоверений в кармане не ношу и ни в коем случае не апеллирую к своей какой-либо особенности.

И. Ружейников: Есть у тебя одна особенность. Знаешь какая? Гражданин! Об этой особенности мы постоянно забываем. Гражданин, обладающий правами.

С. Асланян: Они об этом не знают. Они, заподозрив что-то неладное спрашивают: “Вы юрист?”. Я говорю: “Нет. Я товарищ водитель”.

И. Ружейников: Вы из органов?

С. Асланян: Из органов сразу достают удостоверение, и разговор заканчивается тут же. Московский законодатель, приписывающий всей стране опасное вождение, в том числе там, где нет дорог, там, где нет вариантов по перестроению, там, где не может быть ни интервалов, ни дистанции никаких вообще, не говоря уже о городах, прекрасно понимает, что создает еще одну кормящую статью. Для того чтоб ГАИшник на обочине мог продолжать жить на прежнем и привычном уровне материального обеспечения. Встречка, естественно, кормит. Превышение у них отобрали. Теперь, в большинстве случаев, оно кормит муниципалитет. Остается придумать что-нибудь третье. Вот это – великолепная задумка по поводу опасного вождения. Скорость, с которой нам предлагают внедрить это в практику, подписав указ, наплевав, в том числе, на экспертизу, говорит о необходимости срочно пополнить материальное положение ДПС. У ДПСа очень голодно. Их это, видимо, не устраивает. Потому что данной аудитории, в том числе с пистолетами, нужно хоть чем-то удерживать. Они бывают иногда не очень лояльными.

Вопрос на СМС портал: “Расскажите, пожалуйста, про KIA Mohave”.

И. Ружейников: Я не могу. Написали “На Оршу нет трассы. Не гоните”. М1 – это не трасса. Это дорога. Две полосы туда, две обратно.

С. Асланян: Довольно часто одна полоса туда, одна обратно.

И. Ружейников: Если снег. Орша – это М1.

С. Асланян: Тем не менее. Несмотря на то, что она “М”. Там не все еще построено. Недавно ездил в Белоруссию. Ты помнишь, в эфире был разговор о том, что моя Брестская крепость произвела на слушателя впечатление. А я ездил как раз именно в Брестскую крепость. По поводу KIA Mohave. Чем плоха и почему не популярна.

Во-первых, не популярна из за цены. Во-вторых, потому, что легковушка.

Этот огроменный грузовичище на раме – это легковая машина с очень низким дорожным просветом на независимой подвеске. Это эклектика, которая должна была как-то облагородить первоначальную идею внедорожника. Потому что его делали, подразумевая, что он станет в Америке пикапом. Название Mohave – это полупустыня, знакомая американцам. Туда должна была придти машина в двух кузовах. Поэтому рама ей обязательна.

Пикап не состоялся. Раму оставили и начали облагораживать. Выкинули раздатку с понижайкой. Во многих модификациях оставили просто нормальное перераспределение крутящего момента как смогли. Там великолепный мотор, очень хороший. Чрезвычайно тяговитый. Как это часто у корейцев – очень удачный. Но это низкая легковая машина зверской массы. Она перетяжелена. Таскать на себе эту груду железа для Москвы не очень подходит. Тем более вопрос пришел из Питера. До Выборга вы, конечно, доедете, но эта машина сама себе выкопала могилу. Потому что легковушка с этими же параметрами может быть дешевле и с каким-то именем.

Слушатель: Ехал по трассе из Екатеринбурга в Москву. На этой трассе находится автобусная остановочка, пешеходный переход и непонятное строение. Из-за которого на меня выскочил сотрудник с феном, и остановил меня за превышение.

Я бы хотел получить ликвидацию безграмотности. Им можно прятаться за укрытиями или нет?

С. Асланян: Можно. Потому что согласно закону о полиции все они обязаны предотвращать правонарушения и карать за правонарушения. А каким именно образом они это сделают? Отстреливать пока еще нельзя, поэтому винтовка с оптикой есть не у всех. А все остальные варианты маскировки – да. Нигде прямого запрета нет. Как бы подло это не выглядело, или откровенным обдираловом, они имеют формальное право замаскироваться вплоть до любой мусорной баночки и излучать приятное амбре старых окурков. Скажите, а у этого фена какие-то внятные показания были?

Слушатель: Вы знаете, я действительно превысил, хоть и не намного. И они мне штраф выписали всего 500 рублей. Потом мы ехали, сами понимаете, далеко. Не стали ни с кем спорить. Это были крещенские морозы. Я просто оплатил штраф, и уехал.

И. Ружейников: Секунду!

Слушатель: Не ему. Я взял квитанцию и оплатил уже в Москве. Милиции пока еще ни разу не давал деньги. Не пришлось.

С. Асланян: Прекрасная позиция. Несмотря на крещенские морозы, которые не благоволят разговорам на обочине. Тем не менее, у них нет никаких доказательств, а они обязаны их предъявить, обосновав, что это правонарушение ваше.

И. Ружейников: Кстати. Насчет крещенских морозов. Фены по ГОСТУ не работают ниже минус 20-ти, если не ошибаюсь. Если это 28, то можно оспаривать в суде.

С. Асланян: В том-то и дело, что спорить можно и по любому поводу. Если он выскочил и сказал “Ты виноват”, то он обязан доказать. И здесь не работает позиция, воспитанная в песочнице “мужик должен отвечать”. Вот он, как мужик, должен свое обвинение доказывать. А я – не мальчик из песочницы, чтобы ему сразу доставать кошелек.

И. Ружейников: Именно так и строится правовое государство.

С. Асланян: Именно так. И других вариантов нет.

Слушатель: Добрый вечер. Два коротких вопросов. Стал счастливым владельцем Freelander 2. 70000 пробег. Дизель. К чему готовиться? Второй вопрос. С 15-го ноября начинаются новые поборы с грузового транспорта, за выезды на федеральные трассы благодаря нашему правительству. Как вы думаете, вообще, это все в нормальную сторону двигается?

С. Асланян: Freelander второго поколения с пробегом 70000 – это машина, к которой пока никаких подозрений быть не должно. Двигатель дизельный – это, как правило,

дизель Peugeot. Один из лучших на планете Земля.

Если никто его специально не пытался сломать – сломать не удалось. Во всем остальном Freelander – это, наверное, первая машина у Land Rover, над качеством которой занимались всерьез. Она вытекает не сразу. Разваливается не в день покупки. Количество гарантийных случаев за период владения не превышает невыносимую дозу, когда хочется застрелиться вместе с автомобилем. Поэтому на Freelander можно ездить. Единственное что смущает, если он был таким хорошим, то почему на 70-ти тысячах его продали? Чем занимался владелец? Что он привнес в него такого, от чего вынужден был быстро его сбагрить? Всегда есть вопрос.

Насчет грузовиков – да, с 15-го ноября дороги в очередной раз становятся платными. Это не первая попытка. Вся страна, имеющая грузовики свыше 12-ти тонн, должна пойти в единственное место на территории нашего государства. Получить себе ГЛОНАССовские передатчики. Зарегистрироваться на специальном сайте и по 3,75 платить за все перевозки. Причем никто и нигде не говорит, порожняком ты идешь или под грузом. Хотя называется это все компенсацией за ущерб дороге. Но Росавтодор тем и молодец у нас, что дороги он блюдет у нас очень серьезно. Он их не строит.

Напрасно мы думаем, что Росавтодор должен строить дороги. Нет.

Это орган исполнительной власти. Если вы зайдете на сайт Росавтодора, то там написано, что они не строят дороги. Они управляют имуществом. И управляют они им следующим образом. Зимой по дорогам ездить нельзя, потому что опасно и снег. Запрет за езду для грузовиков ввести никак не могут, хотя по регионам это удается. Весной запрет многолетний. Весной наша страна остается без грузового подвоза. Нельзя ездить по дорогам потому, что топкие грунты, асфальт не выдерживает к радости водителей. Все же вредители, все с перегрузом. И летом нельзя ездить, особенно если температура выше 30-ти градусов потому, что в нашей стране асфальт делается по рецептуре, не умеющей держать вес и исполнять свои обязанности при таких температурах.

Если пластиковая бутылка в природе разлагается 1000 лет, а асфальт – один сезон, то тогда, может, дорогу сделаем из пластиковых бутылок?

Из черной икры посчитали, сколько получится, но материал не прочный. То, что у нас теперь все грузовики должны платить по 3,75, изначально обсуждалось на уровне федеральных трасс. Но причастный к этому бизнесу сын Ротенберга выяснил, что норма прибыли здесь бывает не настолько велика, насколько можно было бы порадоваться. Триллионами не пахнет. Поэтому в поправках недавнего времени обсуждался вариант оплатить за все виды дорог. Какие только есть в нашей стране. Навигаторы GPS и ГЛОНАСС позволяют это сделать. Так как из космоса видно, куда ты поехал, сколько прошел. В данном случае погрешность ГЛОНАССа в 20 или 50 метров не играет никакой роли. Погрешность в 50 метров – это для поисковиков очень важно, когда тебя при минус 50 пытаются найти, и каждая секунда дорога. А когда ты везешь на себе что-то – не играют никакой роли 50 метров. Все взимания у нас происходят в федеральный бюджет, иногда в муниципальный. Так как неизвестно, как они оттуда расходуются, то возмещение ущерба дороге не гарантирует, что именно на дороги эти деньги и вернутся. Пример тому – первая платная дорога в Псковской области. Ей уже 15 лет. Она как была после бомбежки, так и осталась. Но она стала самой платной. И с нее деньги уходят куда угодно, только не на дорогу. В первую очередь в псковский бюджет. Поэтому

плата по 3,75 за каждый километр любой дороги для грузовиков свыше 12-ти тонн – это важнейший экономический рычаг.

Потому что бабушка и так в деревне зажилась. Хлебушек привозят, и это перебор. Доставка любого товара – это добрая воля, а не необходимость. Росавтодор, когда считал, сколько ему нужно лет, чтобы хоть как-то привязать 40 тысяч деревень к федеральным трассам, не имеющих асфальта на дистанции всего лишь 5 километров, получил цифру 261 год. Поэтому зашел он с другой стороны, и начал взимать уже сейчас. За ту разруху, которую чинят беспредельные дальнобои по всей стране. Возмездие неотвратимо. Возмездие – 3,75 за каждый прожитый километр. О том, что это как-то скажется на стоимости товара. Нет, ну что вы. И на уровне жизни тоже ни в коем случае. При этом у нас постоянно обсуждается вопрос, который был вброшен еще Дмитрием Медведевым во времена его президентства, что географическое положение нашей страны позволяет зарабатывать на транзите. У нас же великолепная привязка к Китаю. Мы попытались предложить китайцам возить через нас по железной дороге, по Транссибу. Они посчитали скорость доставки. По Транссибу за сутки вагон проходит 120 километров. А по Китаю 1200 в сутки.

И. Ружейников: Сопротивление воздуха другое.

С. Асланян: С горки спускают. У них же Гималаи там рядом. Поэтому китайцы железную дорогу пустили в обход, через Казахстан. Шоссейную дорогу мы построили, но вот, например, трасса Амур, по которой желтая Калина ездила в трех экземплярах, сейчас на капитальном ремонте. Так грунты не выдержали. Строители хорошие. Когда предыдущий начальник Росавтодора Чебунин верещал на всю Ивановскую, что не надо его обвинять его в воровстве, то возбужденные прокуратурой уголовные дела он не принимал во внимание. Не заметил. Правда, потом куда-то делся чиновник. Хотя нынешняя коллизия абсолютно ничего не изменила. И когда Чебунина провожали пинком под зад на свободу, говорили “Это же такого уровень специалист. Как жаль. Мы бы с ним еще поработали”. Не спорю. Одно плохо:

сколько веков дороги ни строим, а их все нет. Днепрогэс? Запросто. В космос? Летаем. Дороги построить не при каком финансировании, не при какой власти, не при какой формации.

Не при социализме не получалось, не при капитализме. Это парадокс. Это чисто географический парадокс. Или наша национальная традиция.

И. Ружейников: Мы же ориентируемся на Ивана Сусанина. На белорусского крестьянина. Собственно говоря, на нашего русака. Если бы он вел поляков по дорогам – мы бы от этого себя чистили. Он вел их по лесу. Так же и дальше.

С. Асланян: Почему война не началась 39-м или 41-м? Потому что не было минской трассы. После того как мы торжественно сдали эту дорогу, чтобы поставлять в Германию товары, о которых договорились пактом Молотова-Риббентропа, в том числе колесным транспортом. После этого началась война. Александр, когда строил нашу железную дорогу, специально колею расширил.