Марк Твен написал, что неудачники, не состоявшиеся во всех профессиях, идут работать часовщиками и занимаются ремонтом. Неудачников хватало во все времена, но сейчас, когда шансов на образование почти не осталось, а на работу берут гастарбайтеров, неудачников переизбыток. Но часы в основном кварцевые, чинят их редко, предпочитая выкидывать, поэтому неудачники массово подались в журналисты. Часть из них планку не осилила и, став неудачниками в квадрате, опустилась до блогеров, оставшись в иллюзии, будто блогерство и журналистика сопоставимы. Но часть все же прорвалась на люди. О том, как неудачники осваивают профессию, видно по количеству штампов.

Самый распространенный – про старожилов. Журналисты постоянно ссылаются на них, всякий раз с восторгом констатируя, что старожилы ничего не помнят. Особенно хороши старожилы в масштабных полотнах про катаклизмы. Старожилы не помнят такого дождя, ветра, града, потопа, мороза, жары… Тужатся, силятся, скрипят, но вспомнить не могут.

В автомобильной теме концентрация профессионалов не дотягивает до одного журналиста на одно издание,

и есть журналы, сайты и телепрограммы, в которых профессиональных журналистов нет вовсе. Поэтому в автомобильной теме свои штампы, обязательные к употреблению теми, кто ничего не понимает.

Лючок для длинномеров. Его отсутствие подается, как упрек, разочаровывающий потенциального потребителя. Особенно огорчает его отсутствие в седанах «бизнес-класса». Вроде бы все в машине хорошо, но сунуть лыжи некуда. Это ведь большая проблема – пристроить лыжи в автомобиль, предназначенный для поездок на переговоры, в банк, на деловую встречу. Журналисту мерещится картина правильного автомобиля и его хозяина, который засовывает лыжи через багажник в салон, уперев их в селектор АКПП, и, счастливый, едет по делам, осознавая разумность покупки именно этой модели. Журналист сопереживает и счастлив вместе с владельцем.

Причем не существует никакого «бизнес-класса». Это тоже штамп.

Но ведь в изданиях нет тех, кто понимает в классификации автомобилей и знает о европейской, американской и японской системах дифференциации транспорта. Зато волшебное слово «бизнес» удачно акцентирует внимание на сути сказанного и статусе прикоснувшегося. Журналист, раскусивший проблему с лючком не в дешевом автомобиле бедняка, а ткнувший носом создателей престижного, но выдуманного бизнес-класса, выглядит более весомым, авторитетным и компетентным.

Рассказывая о судебных тяжбах, вызванных ДТП, журналисты постоянно сетуют, что виновник даже не извинился перед потерпевшими. Этим они добавляют красок в негативный портрет человека. Чтоб все поняли, насколько он плохой. О том, что законодательно подобная форма урегулирования конфликтов не предусмотрена, они не знают. Но по-обывательски это кажется им обязательным условием. Как прежде в песочнице, затем в подворотне, потом в разборках – если извинился, то вроде как решил проблему. Но одно дело, собственное представление о том, как правильно делить девок на дискотеке и махаться на «розочках» с конкурентами, а другое дело, комментировать событие, имеющее конкретные юридические параметры, предписанные законом нормы и регулирующие правовые акты.

А самый распространенный штамп автомобильного журналиста – управляемость.

Что это такое, из чего состоит и на что влияет, они не очень знают, но обязательно про нее напишут. Если статья про автомобиль, то в ней обязательно будет много слов про управляемость. Тот не журналист, кто про нее не написал.