Погода неустойчивая. Зима с проблесками весны и возвратом в стужу. Много снега. Мало дворников. Их всегда мало. Никогда не хватает. Пешеходы скачут через лужи, поскальзываются на льду, прыгают по сугробам. В грязной обуви. Она всегда грязная. В Столице Империи не бывает чисто. Мокро. Весомое достижение прогресса: прежде, когда сыпали соль, мокро было в районе 0°, теперь научились удерживать лужи до -10°. Белесые разводы на обуви и одежде. Они всегда такие. Вне зависимости от химической формулы реагента. Они были при председателях Мосгорисполкома, когда сыпали соль, остаются и теперь, когда при мэрах льют хлористый кальций и натрий с вкраплениями тяжелых металлов и радиоактивного элемента К-40 с периодом распада в 1.3 млрд. лет.

Наше детство оставило воспоминание: с мамой, вздергивающей тебя целиком за руку над снежно-ледяной горой, гигантские шаги в желании попасть в чужой след и балансирующая попытка не упасть. Теперь эта же гимнастическая задача исполняется во взрослом состоянии. Опять надо попасть в чужой след, удержаться в узкой колее прошедших перед тобой людей, не зачерпнуть снега в обувь.

Прошли десятилетия. Прошел ХХ век и наступил XXI. За это время Америка научилась высаживать газоны, на которых можно лежать в любую погоду даже во время дождя безо всякого риска запятнать одежду. По Европе можно ехать на белой машине сквозь ливень и не мыть ее месяцами. Чистить обувь в цивилизованных странах вообще не имеет смысла: ее успеешь сносить, так ни разу и не испачкав. Лужи деваются куда-то сами собой. После дождя на асфальте нет ручьев.

Осознав в грязных улицах проблему, люди научились ее решать. Целые страны умыты, опрятны, чисты. В дождь и в снег. Весной и осенью. В стужу и в жару. У них чисто. И только сами люди продолжают мусорить обертками, жвачкой и бумажками. А природу они уже уняли. Она не оставляет следов. Хотя остается рядом с людьми и по-прежнему состоит из газонов, клумб, цветов, травы, кустов и деревьев…

А начинали мы синхронно. Дворник был не только литературным атрибутом и украшением рассказов, но и активным действующим лицом с административными полномочиями по всей России. Бляха, номер, инструмент. Наравне с Европой (кроме Италии) проспав ливневую канализацию, мы все вместе начали мести улицы, поливать их конными бочками, строить деревянные тротуары и мостить булыжником дороги.

Чуть позже, взявшись за уничтожение страны, культуры, цивилизации, мы не перестали мести улицы, чистить снег и в годы безоглядного террора даже наделили дворника персональной ответственностью: человек с метлой был подотчетен участковому милиционеру, и сотрудник НКВД ежедневно проверял исполнение его обязанностей. Кстати, в те времена зимой снег не катали с обзорными экскурсиями по городу, а плавили во дворах жилых домов.

За десятилетия мы многое перепробовали. Русских дворников крестьянской прочности сменяли татары, гастролировали молдаване, приключались студенты, мелькали пенсионеры, потом всех победили таджики. Не изменился лишь результат: лужа, сугроб, бруствер, мокро, скользко, грязно.

Пробовали технику. Место трактора «Беларусь» занял трактор «Белорус». ЗИЛ со скребком и щеткой сменил КАМАЗ с тем же скребком и прежней щеткой. Купленные к Олимпиаде немецкие Унимоги сменили поколение, но остались Унимогами. Не изменился только результат: лужа, сугроб, бруствер, мокро, скользко, грязно.

Экспериментировали с инструментами. Вместо метлы из ивняка и окрестных кустов на вооружение поступили красивые мётлы из нейлона с эргономичными рукоятками и пластиковыми черенками. Скребки из лома с приваренным топором видоизменились до красочных палок с металлическими наконечниками… Не изменился только результат: лужа, сугроб, бруствер, мокро, скользко, грязно.

Империализм поменяли на социализм, на капитализм, на бандитизм, на олигархию. Не изменился только результат: лужа, сугроб, бруствер, мокро, скользко, грязно.