Александр Пикуленко: Завод имени Лихачёва, он же Завод имени Сталина, он же Акционерное Московское Общество братьев Рябушинских и Кузнецова, вроде бы мы уже похоронили.

Василий Уткин: Похоронили – то есть его вообще собирались закрывать? Я слышал, что его просто выводят за пределы Москвы.

А. Пикуленко: Завод имени Лихачёва в том виде, в каком он есть, – как производитель всего нашего – прекратил своё существование на территории Москвы. Остались какие-то разрозненные филиалы – в Рязани, в Брянске, в Смоленской области, в Мценске.

И вдруг я вижу информацию из интернета – Завод имени Лихачёва создал новую модель броневика. Причём предваряют это так: «Объединение по производству автомобилей и тракторов ЗИЛ…». ЗИЛ делал всё, но тракторов не делал.

Холодильники, велосипеды, автобусы, правительственные автомобили делал. И броневики тоже. Первый советский бронетранспортёр, БТР-152, выехал из ворот ЗИЛа, СКБ Грачёва. Но идея сама по себе интересная. Зачем нам нужен броневик, если у нас есть «Тигр»? А это машина практически того же класса. Я бы назвал это хорошим студенческим дизайн-проектом. Взяли раму, взяли мосты от бронетранспортёра, взяли пластиковый кузов…

Антон Орехъ: Для бронетранспортёра пластиковый кузов – незаменимая штука.

А. Пикуленко: И сделали ходовой макет. Двигатель Cummins, полный привод. Говорят, что потом он будет защищён по пятому классу, то есть от автомата и пулемёта. V-образное антиподрывное днище. Солдаты сидят лицом к дверям, спина к спине. Машина десятиместная. Если что, дверь поднялась, и солдат вывалился прямо с автоматом в бой. Сзади двери распашные, там сидят два человека, которые тоже выскакивают. Если и погибнут, то те, кто сидят на передних местах: им сложно выскакивать.

Как проект – интересная штука. Был бы броневичок – Ильич найдётся. Наблюдаю в последнее время яростную милитаризацию всего и появление таких милитаристских проектов.

А. Орехъ: Это, действительно, свежее или давно лежал чертёж?

А. Пикуленко: Это старый проект. Но нашлись какие-то энтузиасты, которые решили его воплотить. Это старый студенческий проект. У нас недавно была выставка защиты и прочего. На ней показывали, например, бронетранспортёр Колун, название которого пришло из жаргона. В своё время Колуном назывался ЗИЛ-151, у которого руль не поворачивался, потому что усилителя не было. Но водители были крепкие, справлялись. У этого есть хотя бы некое понятие о дизайне. Любая армейская техника античеловечна. Армейская техника и не должна быть симпатичной: она предназначена для убийства себе подобных.

В. Уткин: Создаёт впечатление грубой силы.

А. Пикуленко: Я не люблю армейскую технику ни в каком виде. Человек в ней – временный предмет.

В. Уткин: А вы никогда не водили танк?

А. Пикуленко: Я ездил на танке Т-34. Во-первых, я в нём с трудом уместился. Как там умещался такой большой экипаж – мне непонятно. Во-вторых, когда завели дизель V2, гоночный автомобиль по сравнению с ним – это вообще ничто, шума нет.

В музее Кубинки рассказывали, что водителем командир танка управлял легко. Он сидел вверху, а ноги у него были на плечах водителя-механика. Ногами постучал ему по левому плечу – поверни налево, по правому – направо, стукнул по спине – тормози.

Причём он весь железная, вокруг одни углы.

А. Орехъ: Во время войны всё-таки были немножко другие требования к эргономике. И расходный материал тогда не щадили.

А. Пикуленко: Современные требования стали как-то более щадящи к людям, но та армейская техника, с которой я столкнулся, античеловечна.

А. Орехъ: Там ведь человек на войну едет. Предполагается, что его могут убить. Кто будет думать о комфорте?

В. Уткин: А что, в машине Формулы не может человек погибнуть?

А. Пикуленко: Да в любой машине может погибнуть. Можно ведь отправить его на войну с комфортом. Можно сделать боевую машину хотя бы с автоматической коробкой, кондиционером. Я ведь не прошу подушки безопасности.

А. Орехъ: Всё это дорого.

А. Пикуленко: Или хотя бы выровнять углы. Космическая станция МКС, может быть, функциональная, но на редкость недизайновая штука. Только когда пришёл Владимир Пирожков и показал мне дизайн-проект нового МКС и спускаемого аппарата, я понял, какой эта космическая станция может быть красивой. Это проект Русич, который будет летать. А такой броневичок, может быть, и имеет право на существование, но на дворе двадцать первый век. Давайте сделаем красиво, ведь можем же. А у нас всё получается железновато и угловато.