Вавилонскую башню люди затеяли, чтобы добраться до Бога, похвастаться и войти в историю (Библия. Бытие, гл. 11, ст. 4). Но Бог сильнее и умнее и он не только прекратил стройку, но и учинил языковый барьер, чтоб впредь люди не смогли договориться. В этом он переусердствовал, поскольку договориться мы не можем до сих пор.

А вот с языками не все столь однозначно. Наказание не так уж и тяготит, а временами даже способствует умелым контактам. Неохотно преодолеваемый языковый барьер позволяет недоговаривать, недопонимать и уклоняться, имитируя тяготы перевода. Поэтому интервью со многими иностранцами, получающими от журналистов неудобные и колкие вопросы, так часто лишены смысла и не содержат ответов.

Зато нет обиженных и огорченных. И пресса вроде бы успешно что-то каверзное спросила, и спикер так же удачно что-то невнятно ответил и обе стороны не решились уточнять и тяготеть к истине. Поэтому большинство интервью с иностранцами в России проходят по общему лекалу: заграничный гость лукавит, хвастается и недопонимает, а журналист с готовностью поддакивает, не обращая внимания на нестыковки, неправду и отсутствие ответов. Переспрашивать в отечественной журналистике не принято. Проще сослаться на лингвистический барьер, плохой перевод и глубинную разницу языков.

На днях в СМИ блеснул Тед Каннис, президент завода Ford Sollers. Неудачный перевод начинается уже с обозначения его должности. Первым делом он подробно рассказал, что рекордное падение продаж на -57% никакое не падение и, если считать в других цифрах и с другим настроением, то «мы потеряли в классе «С» меньше, чем многие другие автопроизводители». Судя по всему, ни переводчик, ни вся наша страна, не знают, что в Америке не только мили вместо километров и Фаренгейт вместо Цельсия, но и проценты какие-то новые, другой системы. Поэтому фиаско не считается, в зачет идет наградной список.

Не менее увлекательно лингвистическая нестыковка сыграла в теме возможных санкций и приблизила Теда Канниса к любимице страны Джен Псаки. Осмотрительно не догадавшись о подоплеке вопроса, он сообщил, что внимательно следит за ситуацией. И добавил, что Ford Sollers на 95% русское предприятие.

Но лучше всего спасительный «непрофессионализм» переводчика и робость журналиста, боящегося уточнений, помогли Теду Каннису размашисто похвастаться стратегией Ford в России. Оказывается, «подход Ford заключается в том, чтобы представить на рынке максимально возможное количество моделей».

Вместо счастливого коллеги, довольного выпавшей ролью, неизбежно хочется переспросить: а почему к нам так и не попал Ford Everest? Это внедорожник с кузовом универсал на базе пикапа Ranger. Его идеологический аналог Mitsubishi Pajero Sport, полученный из пикапа L200, не только хорошо продается в России, но даже получил сборочную площадку в Калуге. А почему Edge объявился только теперь, с грандиозным опозданием и в предыдущей версии, избежав общемировой смены поколений?

А где востребованные F-150 (250/350) и Raptor, годами поставляемые в Россию по серым схемам? Для частных лиц и ловких организаций привозить эту технику к нам возможно, а для Ford невозможно?

В прошлом году на выставке Интеравто частная американская фирма V-track automotive изучала спрос на F-Series и Raptor (его роль отмен сыграл Predator), получила восторг фокус-группы, карту лояльных регионов и социологический срез потенциальной аудитории, а сам Ford осмелился только на Mustang. От подозрений в попытке поддержать провал продаж массовых моделей имиджем легендарного Мустанга, Тед Каннис витиевато уклонился через якобы непрофессионального переводчика и неловко пояснил, почему эту модель начинают предлагать русским спустя 50 лет производства. Оказалось потому, что «мы усовершенствовали двигатели, трансмиссию, подвеску, учли потребности клиентов в плане топливной экономичности. Благодаря этому стало возможным предложить Mustang как в европейских странах, так и в России».

Если на адаптацию одной модели к новому рынку у фирмы уходит по 50 лет, то мы не дождемся ни Everest, ни серию F, ни Raptor… Или во всем виноват языковый барьер, а Тед Каннис, президент завода, рассказывал о чем-то другом?